Миранда

– Нашел что-нибудь подходящее? – спросила Миранда.

– Что? – отозвался он, но глаз от экрана не оторвал. – Вилла была построена в 1489 году. Архитектора нанял Лоренцо Медичи, но принадлежал дворец Джульетте Буэнодарни.

– Так она была влиятельной женщиной! – Миранда придвинула себе стул. – В те времена любовницам обычно такие владения не принадлежали. Она себя дорого ценила.

– Прекрасные женщины во все времена имеют влияние, – пробормотал Хоуторн. – Если они к тому же умны, то знают, как этим влиянием пользоваться. А сохранились свидетельства, что Джульетта Буэнодарни была женщиной незаурядной.

Заинтригованная Миранда достала из папки фотографию статуэтки.

– По ее лицу видно, что эта женщина знает себе цену. А что еще ты можешь о ней рассказать?

– Время от времени ее имя упоминается в разных источниках, но очень скупо, без подробностей. Например, ее происхождение неясно. Я ничего не смог найти. Первое упоминание о ней относится к 1487 году. Имеются кое-какие свидетельства, что она имела отношение к семейству Медичи – возможно, была двоюродной сестрой Клариче Орсини.

– Итак, получается, что Лоренцо взял в любовницы кузину своей жены? Так сказать, все по-родственному, – рассмеялась Миранда.

Ричард серьезно кивнул:

– Это объясняет, откуда он мог ее знать. А по другим источникам получается, что она была незаконной дочерью одного из членов Неоплатонической академии, созданной Лоренцо. И в этом случае их знакомство вполне объяснимо. Итак, как бы то ни было, в 1489 году он поселяет ее на вилле делла Донна-Оскура. По всем свидетельствам выходит, что она, так же как и Лоренцо, любила искусство и использовала собственное положение, чтобы собирать под крышей своего дома всех выдающихся мастеров своей эпохи. Умерла Джульетта Буэнодарни в 1530 году во время осады Флоренции.

– Интересно. – Весьма подходящее время прятать ценности, подумала Миранда. Она задумчиво вертела в руках очки. – Значит, она умерла до того, как стало известно, что Медичи удержат власть.

– Получается, что так.

– Дети у нее были?

– Я ничего об этом не нашел.

– Дай-ка мне несколько твоих книжек, – попросила Миранда. – Я помогу тебе искать.

Винсент Морелли был Миранде как родной дядя; он знал ее с самого рождения. Когда-то он в течение многих лет заведовал отделом рекламы и прессы в Институте искусств штата Мэн.

Когда его жена-итальянка заболела, он привез ее в родную Флоренцию и здесь же похоронил двенадцать лет назад. Три года он погоревал, а потом, ко всеобщему удивлению, неожиданно женился на начинающей актрисе. Тот факт, что Джина была на два года моложе его дочери, привел семью в некоторое замешательство, а у коллег вызвал ехидные насмешки.

Винсент был толстым, как бочка, с широкой грудью, как у Паваротти, и короткими ногами. Жена его была удивительно похожа на юную Софи Лорен – чувственная красавица с пышными формами. Она обожала драгоценности и всегда носила на себе не меньше килограмма итальянского золота.

И Винсент, и его молодая жена были энергичными, шумными, а порой и резкими людьми. Миранда искренне любила их обоих, но постоянно удивлялась, как это ее чопорная, холодная мать общается с такой экстравагантной парой.

– Я послала наверх копию отчета, – сообщила Миранда Винсенту, когда он втиснул в ее крошечный кабинетик свою огромную тушу. – Думаю, тебе интересно следить за развитием событий, так что, когда придет время для заявления в прессе, ты сумеешь подготовить надлежащий текст.

– Да-да. С фактами мне все понятно. Но расскажи-ка, что ты сама об этом думаешь. Мне нужно расцветить мой рассказ интригующими деталями.

– Я думаю, что надо продолжать работать.

– Миранда, – медленно заговорил Винсент, опираясь на стул. Стул заскрипел. – Твоя очаровательная матушка связала меня по рукам и ногам и велела молчать до тех пор, пока, как она выразилась, «не будут поставлены все точки над «i». А в истории, которую я намерен представить прессе, должны быть страсть, романтика и сенсация.

– Если будет доказано, что бронза подлинная, сенсация обеспечена.

– Да, но мне нужны эффектные подробности. Красивая талантливая дочь синьоры директора прилетела из-за океана. Одна дама прибыла к другой. Что ты о ней думаешь? Какие чувства к ней испытываешь?

Миранда состроила гримаску и постучала карандашом по столу.

– Об этой бронзе я думаю следующее: высота – 49,4 см, вес – 11,68 кг. Изображает обнаженную женщину, – продолжала она, делая вид, что не замечает, как Винсент с отчаянием закатил глаза к потолку. – Сделана, несомненно, в эпоху Ренессанса. Тесты показывают, что отлита скульптура в последней декаде пятнадцатого века.

– Ты совсем как твоя мать.

– Я не чувствительна к оскорблениям, – парировала Миранда, и они оба хмыкнули.

– Ты затрудняешь мне работу, детка.

Когда придет время, пообещал себе Винсент, он уж постарается разрисовать эту историю!

Элизабет пробежала глазами отчет. Миранда старалась быть крайне осторожной в выражениях, придерживалась только фактов, цифр и формул. Но все равно было ясно, к какому выводу она склонялась.

– Значит, ты считаешь, что она подлинная?

– Все тесты подтверждают, что ее возраст – от четырехсот пятидесяти до пятисот лет. К отчету приложены фотографии, компьютерные расчеты и результаты химических анализов.

– Кто их проводил?

– Я.

– А термолюминесцентный тест?

– Я.

– Определила стиль тоже ты. Основную часть документальных свидетельств отыскала ты. Ты руководила проведением химических анализов, лично исследовала патину и металл, сама сверяла формулы.

– Ты ведь за этим меня сюда вызвала?

– Да, но в твое распоряжение был предоставлен целый штат сотрудников. Я думала, ты воспользуешься их помощью.

– Если я лично провожу анализы, я могу контролировать их ход, – сухо ответила Миранда. – Таким образом, меньше вероятность ошибки. Я специалист. Я определила подлинность пяти произведений искусства этого периода, три из них – бронза, одна из них – Челлини.

– Авторство Челлини подтвердили безупречные документы и другие свидетельства, найденные при раскопках.

– И тем не менее, – вскипела Миранда. Усилием воли она не взмахнула руками, не сжала кулаки. – Эту скульптуру я подвергла тем же самым тестам, чтобы исключить всякую возможность подделки. Я проконсультировалась с Лувром, со Смитсоновским институтом. Мои знания и опыт тоже чего-нибудь да стоят.

Элизабет устало откинулась на спинку стула.

– Никто не сомневается в твоей квалификации. Иначе я не пригласила бы тебя.

– Тогда почему ты задаешь мне подобные вопросы теперь, когда я приступила к работе?

– Я констатирую тот факт, Миранда, что ты не умеешь работать в команде. И меня тревожит, что твое мнение о бронзе сложилось в первый же момент, когда ты ее только увидела.

– Я узнала стиль, период, автора. – Как и ты, сердито подумала Миранда. Да, черт тебя побери, как и ты. – Однако, – сдержанно продолжала она, – я провела все необходимые тесты один раз, потом второй, задокументировала ход проведения анализов и результаты. Исходя из полученных данных, я сделала следующий вывод: запертая в сейфе бронза – это изображение Джульетты Буэнодарни, отлитое около 1493 года, работа молодого Микеланджело Буонаротти.

– Тут я с тобой согласна, стиль – школы Микеланджело.

– О какой школе ты говоришь? Ему самому и двадцати тогда не исполнилось. А скопировать гениальную работу может только гений.

– Насколько я знаю, не существует документальных подтверждений, что авторство принадлежит ему.

– Значит, их еще не нашли или же они вовсе не существуют. У нас имеется множество документов о произведениях, давно утерянных. Так почему не может быть наоборот? Набросок к фреске «Битва при Кашине» утерян. Бронзовая фигура папы Юлия II переплавлена. Множество рисунков он сжег собственной рукой незадолго до смерти.