Страница 8 из 22
Наконец под рев врывающейся в распахнутые двери снежной бури раздались крики, лязг оружия. Ураган резко смолк, это двое рыцарей из группы Альдера закрыли двери и остались там с обнаженными мечами, чтобы никто не ускользнул из захваченного здания. Я напомнил себе, что их надо отметить особо, это суперстойкость, когда приходится стоять на месте и видеть, как другие разносят замок, убивают, грабят, насилуют, упиваются торжеством победителей.
По всему замку уже не бой, а резня, я запоздало крикнул барону Альбрехту:
– Надеюсь, у графа Белоголового нет трех или десятка прекрасных дочерей?
Альбрехт оскалил зубы:
– Вас это волнует?
– Еще бы!
Он покачал головой:
– Не понимаю вас. Иногда выглядите таким прожженным циником, а иногда о такой ерунде беспокоитесь! Не волнуйтесь, нет у него дочерей. Вовсе.
– А жена?
Он отмахнулся.
– Жена представилась перед Богом полгода назад, а он все выбирает побогаче…
– Слава Богу, – выдохнул я с великим облегчением. – Ну не люблю вытирать слезы всяким там сироткам!.. Мне бы так, чтобы кто-то порешил их до того, как узнаю, что эту досадную проблему уже решили, пусть и негуманно. В порядке сопутствующих неизбежных потерь среди гражданского населения.
– Больно вы сентиментальный, – буркнул он с неодобрением. – Впрочем, политик не должен этим заниматься лично, вы правы. Это пятнает, если лично. Политик должен дистанцироваться, а если где что в его владениях случается –вопреки кодексу, то это вассалы, а то и простолюдины пошалили, вы за всем уследить не можете, но все же выказываете сочувствие и сожаление…
Он говорил несколько рассеянно и осматривался с мечом в руке по всему залу. Мне тоже не очень верилось, что захватили неприступный замок так легко. Барон встретил мой взгляд, на губах мелькнула слабая усмешка.
– Вы были правы, сэр Ричард.
– Слишком легко, – согласился я. – Даже не верится. Задницей чую, что это еще не все…
– А что может быть еще? – спросил он с сомнением. – Впрочем, пойду посмотрю. Сэр Растер иногда увлекается…
Через заснеженный дверной проем вошли Митчелл и трое его людей, Митчелл доложил с ходу:
– Из казармы пытались вырваться.
– И как?
Он кровожадно ухмыльнулся.
– Троих положили сразу. Остальные выходить не решаются.
– Эх, – сказал я с досадой. – Двери же были подперты? Или нет?.. Ладно, пойдем.
Мы вышли в слабый рассвет, восточная часть горизонта быстро светлеет, в небе вспыхнуло красным первое облачко.
Казармой для солдат служит массивное каменное здание, длинное, угрюмое, с узкими окнами-бойницами, зарешеченными толстыми железными прутьями. Двери подперты бревнами, но с той стороны прорубили топорами широкие дыры. На этом наступательный порыв угас: арбалетчики Растера и лучники Митчелла послали в пролом столько стрел, и больше никто не пытался рубить двери.
Снег оглушающее скрипит под сапогами, я подошел к –казарме ближе, но встал так, чтобы не всадили болт из арбалета.
– Эй вы там!.. – прокричал я зычно. – Сейчас с вами говорит гроссграф Армландии, великий и ужасный сэр Ричард!.. Эту свинячью постройку, которую здесь именовали замком, я захватил легко и без потерь. Владелец замка убит…
Один из воинов примчался с головой Белоголового в руках и с разбега забросил в выбитые двери. Слышно было, как там раздаются проклятия и звон металла.
Я крикнул победно:
– Убиты все, кто не бросил меч! Вы тоже будете убиты, если не выйдете без оружия и с поднятыми кверху руками. Мы пленных не берем, понятно?.. С другой стороны, мне нужны люди, которые будут служить мне. Это доступно?.. А вам не лучше ли принести присягу могущественному лорду, который уже доказал свою силу, чем хранить верность дохлому трупу убитого?..
После долгой паузы донесся угрюмый голос:
– А что насчет жалованья?
– Хороший вопрос, – одобрил я. – Жалованье останется прежним. Так что ничего не изменится, кроме хозяина. Но хоть какое-то разнообразие, верно?
Через пару минут из казармы начали выходить с поднятыми руками одетые в хорошие доспехи люди, но без оружия и даже без поясов. Я перевел дыхание, все хорошо, кивнул Альбрехту и Растеру, действуйте, а сам вернулся в донжон.
В холле, в зале и даже на лестнице ни одного убитого. Только на втором этаже перешагнул через пару трупов в ночном белье, да еще на третьем несколько убитых лежат поперек коридора, все полуголые, а один и вовсе голый, но с оружием в руках, так что все правильно: сопротивлялись – получите.
В дальней комнате трясутся две насмерть перепуганные молодые служанки, пышненькие, накрашенные, с глубокими вырезами платьев. Если вспомнить, что граф Белоголовый был вдовцом, то понятно, какую функцию эти выполняли в его покоях.
Обе бухнулись на колени, хотя от женщин этого не требу–ется, а я приказал сурово:
– Отравляйтесь вниз. Соберите челядь, уберите трупы, замойте кровь!
– Да, ваша милость, – пролепетала одна, – мы все сделаем…
– Ваша светлость, – поправил я грозным голосом и пошел с мечом наготове дальше, проверяя комнаты, гардеробные, покои для сна.
Хотя до меня здесь уже прошлись, видны жадные руки, срывавшие золотые безделушки даже со стен, но все же в жадности за добычей что-то могли и недосмотреть, а у меня глаз уже наметан.
Миртус привел двух невзрачных мужчин, оба сразу бухнулись на колени и покорно склонили головы.
– Местные маги, – объявил Миртус. – Кулан и Кеттен. Кулан – автор трактата о лесных зельях, а это его ученик. Их застали врасплох, они ничего не успели сделать…
– А могли бы? – спросил я.
Миртус нехотя кивнул.
– Урон бы нанесли.
– А защитить замок?
Он поколебался с ответом.
– Думаю, в одиночку нет, но этого и не надо. Достаточно было поднять тревогу и чуть задержать нас…
Я кивнул:
– Верно. И что ты предлагаешь с ними сделать? Миртус, ты теперь главный!
Оба пленника смотрели на него со страхом и надеждой. Миртус заговорил торопливо:
– Не хочу сказать о них плохо, ваша светлость, но от людей нашего сословия не требуют присяги и верности. И работали они не над укреплением замка, этого от них тоже не требовалось, а добывали философский камень…
– Добывали?
– Искали, – поправил он себя.
Маг, который Кулан, вставил торопливо:
– Мы уже близко подошли!.. Осталось чуть-чуть…
Миртус быстро посмотрел на меня, приказал ему внятно:
– Заткнись.
Я сказал размышляющее:
– Мне их верность не нужна, да и вообще наука должна служить истине, а не человеку. Но времена жестокие, так что, если хотят жить, пусть присягнут в верности и послушании тебе. Отныне ты – господин их жизней, а также научной деятельности. Меня задолбало повторять всем, что мне нужно, так что сам все и объяснишь. И еще… Миртус, моя казна не бездонная, но ты смелее обращайся за финансированием. Тем более теперь, когда у тебя двое, как понимаю, помощников.
Маги смотрели на Миртуса с отчаянной надеждой. Тот, вместо того чтобы надуться от осознания своей важности, напротив, съежился, будто от неловкости.
– Да-да, – произнес он торопливо, – они будут хорошими помощниками… Можно им встать?
Я кивнул и небрежным движением длани отправил магов прочь.
Глава 5
В нижнем зале загремел нелепый страшный пир. Пылают два больших камина, рыцари развешивают на металлических прутьях промокшую одежду, а украшенные ссадинами и кровоподтеками челядины поспешно таскают на стол все съестное, что отыскалось на кухне, а также, конечно, вино и еще вино.
Дрожащий от ужаса повар с помощниками спешно готовил для захватчиков, Митчелл отыскал музыкантов и заставил их под угрозой немедленного повешенья играть хорошо и весело, а служанки в разорванных платьях и с заплаканными мордочками, поджимали покусанные губки и робко заносили в зал новым хозяевам кувшины и глиняные бутылки с вином.
Я видел, что каждую из них уже не раз изнасиловали, мужчин в замок ворвалось все же побольше, чем здесь женщин, но помалкивал. Сейчас все еще в упоении короткого и яростного боя, ослепительной победы, которой надо насладиться по самой полной. Насколько я помню, захваченные города всегда отдавали на разграбление победителям, разница была только в сроках: иногда на сутки, чаще на неделю, но обычно устанавливали для этого три дня, а потом в силу вступал закон, защищающий горожан. И это касается не только Средневековья, так поступали египтяне, римляне, поляки, украинцы, русские, и только в двадцатом веке это кончилось… как официальное, а грабили только как бы сами с молчаливого попустительства властей. Немцы грабили русские города, русские грабили немецкие, хотя и те и другие являлись как «освободители».