Страница 11 из 22
Но ведь не выбрасываем же из общества. Живут в нашем, совсем как люди. И что-то вроде бы даже делают. По крайней мере, не вредят так уж сильно.
Зайчик настороженно шевелил ушами, глаза стали багровыми, время от времени скалил зубы, и тролли отшатывались, бормоча угрозы под нос. Могучие, как я отметил еще раз, все моего роста, но куда мускулистее, шире в плечах, да и вообще… вдвое массивнее, с низкими лбами и невероятно мощными челюстями. Верхняя и нижняя у тролля занимают половину лица, губы там лишние, только широкая щель для пасти, этого хватает, зато всегда видны огромные, как у коней, желтые зубы. Клыки так и вовсе высовываются, как у кабанов.
Из самого большого дома неторопливо вышел вождь. Громадный и поперек себя шире, шлем на голове похож на перевернутый чугунный котел, но два коротких рога указывают, что да, шлем. Морда из-под шлема смотрится кошмаром: верхняя и нижняя челюсти выдвинуты, словно стремятся вонзить зубы как можно раньше. Левую щеку пересекает глубокий крестообразный шрам, на правой косой рубец идет от скулы и до нижней челюсти.
Голова без всякого дурацкого перехода в шею сидит сразу на широчайших бугристых плечах, маленькие кабаньи глазки смотрят злобно и недоверчиво. В отличие от простых воинов, он в роскошном меховом жилете, распахнутом на могучей и волосатой груди, блестящие плечи блестят, как должен бы блестеть его закопченный шлем, а на перевитые толстыми жилами руки нельзя смотреть без трепета.
– Приветствую, вождь! – сказал я с коня, тут же спешился и повторил: – Привет великому вождю славных героических троллей!
Вождь оглядел меня с сомнением, словно еще не понял: так сожрать или сперва зажарить. Выше меня на два-три пальца, что льстит его самолюбию, грудь по ширине такая же, как у меня вместе с панцирем. Взгляд тут же зацепился за молот на моем поясе, а хриплый и такой густой голос, будто шел из его сапог, проревел:
– Ты им пользуешься?
– Еще как, – заверил я.
– Покажи, – предложил он.
Тролли ехидно заржали, молоты – оружие троллей, а не хилых людей. Я снял молот, взглядом поймал дерево в пяти шагах.
– Смотри…
Стальная болванка понеслась, лопоча по воздуху короткой рукоятью. Тролли не успели повернуть головы, как страшный треск оглушил, словно над головами грянул гром. Дерево содрогнулось от вершины до корней. Середина ствола вылетела, превратившись в щепу, а крона, стряхнув снежную шапку, замедленно опустилась, накрыв многих мерзлыми ветвями.
Молот шлепнул мне в ладонь рукоятью, я задержал его в позиции для нового броска.
– Ну что? Еще что-нить раздрызнуть? Я это дело люблю!
Вождь неожиданно захохотал, глядя, как из-под дерева выкарабкиваются тролли. И другие начали хохотать и указывать на них пальцами.
– Довольно, – ответил вождь между приступами гогота. – Я б такой молот тоже весь день бросал! Га-га-га!
Тролли хохотали и тыкали пальцами в выползающих. Один сильно хромал, над ним ржали, как веселые кони, только одна из самок, в медвежьей шкуре, похожая на медведицу гризли, помогла ему ушкандыбать в сторону домов.
– Да, – сказал вождь довольно, – ты тролль… га-га-га!.. Доказал, га-га-га!
Я поинтересовался:
– И что, здесь не найдется, чем промочить горло?
Вождь посмотрел было на свой дом, но передумал и указал на костер:
– У меня тайн нет. Сейчас принесут эль.
Я сел на поваленное бревно, тролли тут же заняли места на остальных бревнах. Вождь сел рядом со мной. Я еще раз напомнил себе, что троллей надо воспринимать как своих ребят, ну как, примерно, спецназ в боевой экипировке, это когда в кевларовой броне и с сумками, или как омоновцев с щитами и дубинками.
В сопровождении гнусно размалеванных рыл в нашу сторону шел, загребая кривыми ногами снег, согбенный, но тоже огромный тролль с железной маской на морде, изображающей что-то омерзительное. Голая грудь испещрена жуткими шрамами, один, похоже, рассек жилы, соединяющие с левой рукой, та бессильно висит вдоль тела. Я внутренне подобрался: идет шаман, а это не просто пещерный интеллектуал, у него рука повреждена, а у калек мощь из неработающих частей тела перебирается в головы.
Когда он подошел и сел у костра напротив, мне показалось, что уже видел его на экране, то ли как директора Внеш–оборонэкспорта, то ли как председателя подкомитета по вооружениям в Госдуме.
– Что хочет этот шпион? – спросил шаман вождя, игнорируя мою заискивающую улыбку.
Я сказал первым:
– Мое сердце обливается кровью, когда вижу, что не все еще тролли знают о своем великом предначертании! Я потому и пришел, чтобы раскрыть вам глаза и сказать всю правду…
Шаман перебил:
– Какой ты тролль? Ты человек! От тебя и пахнет человеком.
Я заговорил с весомостью египетской пирамиды:
– При всем почтении скажу, что вы тут в лесу знаете… маловато. Мир полон троллей! Тролли везде. А вы думали, только вы и есть тролли? Как бы не так. Я знавал троллей, что мелкие, как… как вон ваши дети, но хитрее и ловкие, а еще слыхал о троллях, что огромные, как горы!.. Есть тролли северные, есть южные, есть с жадными раскосыми глазами, а есть сплошь берсерки и даже берсеркеры. Потому что мы – основа! Нас много. И нужно заставить мир с нами считаться. Пора нам выйти из леса, и пусть мир содрогнется от нашего нового порядка!
Тролли таращились обалдело, потом то один, то другой вскакивали и, потрясая топорами и молотами, орали, что они – великий народ и всем покажут. Наконец уже все орали и бесновались, маска шамана морщилась, повторяя мимику хозяина, а вождь сперва терпел, но поддался патриотическому энтузиазму и тоже вскочил, орал, показывал небу сжатый кулак.
Я вскинул руки, призывая замолчать, тролли затихли, начали рассаживаться, я продолжил грустно и торжественно:
– К сожалению, часть троллей слишком уж часто вступала в связь с животными. Это нормально, мы развлекаемся на всю катушку, но так на свет появились люди и обезьяны. Впрочем, нет худа без добра: люди из-за своей слабости и немощности первыми научились сдирать шкуры со зверей и укрываться ими от холода. Они же научились вставлять в дубины шипы, а потом и вовсе вышли из пещер и начали строить дома. Так началось расселение троллей по земле, ибо сами люди без троллей не решились бы высунуть из пещер и кончик носа.
– Правильна! – крикнул Чак. – Отвага – это наше все!
Я кивнул.
– И понятно, что пока люди пытались осваивать новые земли, мы, тролли, попросту отнимали уже освоенные, что законно и справедливо!
– Правильна!
– И пока люди, – добавил я, – ковали орала, мы ковали топоры! Вернее, люди для нас ковали, а мы их за это крышевали. В смысле, защищали.
– Правильна!
– Благородные и могучие тролли, – продолжал я хитрым голосом, – вы не догадываетесь еще, что жизнь с людьми дает известные преимущества. К примеру, мы бы так тоже жили в лесах, если бы люди не начали нас привлекать к работам, где сами они не справляются. Сказано, слабый народец… Вот от них мы узнали, что, оказывается, сперва на свете вообще были только тролли!.. Мы – самый древний народ на свете. Это мы первыми взяли в руки дубины и не выпускаем до сих пор, мы охотились на мамонтов и жгли на кострах всяких грамотеев…
Вождь спросил настороженно:
– Но как же… откуда… другие?
Я отмахнулся.
– Я уже сказал народу, что люди и прочие обезьяны взялись от тех троллей, что оторвались от корней нашего славного прошлого, ушли в искания, выродились, измельчали, а потом вообще превратились в людей и обезьян. Правда, некоторые ушли в горы и там превратились в горных великанов. А мы, основа троллизма, жили прежним укладом, что самый лучший и самый правильный, потому что наш! Эх, как-нибудь, когда будет больше времени, расскажу я вам про наше великое прошлое, которое нужно знать и гордиться, ибо без знания прошлого нет будущего, расскажу про величайших троллей: Аттилу, Чингисхана, Навуходоносора, Тимурленга…
Меня окружали десятки морд с отвисшими челюстями и жадно горящими глазами. Даже шаман заинтересовался, а вождь слушал и в восторге хлопал себя ладонями по ляжкам.