Обнаженная смерть

– Он самый, лейтенант.

– Хорошо сработали. – Уронив пострадавшую руку, она потянулась здоровой к прилавку и выбрала шоколадку «Гелекси», не сброшенную на пол во время битвы. – Я еду домой.

– А заплатить? – крикнул ей вслед Франсуа.

– Обойдешься, Фрэнк, – ответила она, не оборачиваясь.

Из-за заварушки в закусочной Ева выбилась из расписания и попала к особняку Рорка только в десять минут восьмого. Боль в руке и плече она уняла с помощью домашней аптечки, решив, что, если за два дня ей не станет лучше, придется наведаться к врачу, как она ни ненавидела всех врачей до одного.

Остановив машину, она немного посидела, любуясь домом Рорка. Скорее это была крепость. Четыре неприступных этажа высились над заиндевевшими деревьями Центрального парка. Сооружение это простояло уже лет двести. В больших окнах горел золотистый свет. За воротами со сложной охранной системой виднелись вечнозеленые кусты и продуманно расположенные карликовые деревья.

Еще более сильное впечатление, чем величие архитектуры и окружающее благолепие, производила тишина. Сюда не доносились уличный шум и грохот, не доползала людская каша. Даже небо над головой было не таким, как в деловом центре: здесь можно было разглядеть звезды, не заслоняемые небоскребами.

Приятная жизнь – жаль, что чужая… С этими мыслями Ева снова завела мотор и подъехала к воротам, держа наготове документы. Красный «глазок» сканера помигал, потом засиял ровным светом. Ворота бесшумно разъехались.

Хозяин дал охранной системе команду ее пропустить – и она не знала, что чувствовать: радость или настороженность.

Выйдя из машины, Ева поднялась по гранитным ступенькам. Дверь открыл дворецкий. С этой породой людей она была знакома только по старым фильмам. Дворецкий полностью соответствовал образу: седовласый, сдержанный, учтивый, в черном костюме с иголочки и старомодном галстуке.

– Прошу, лейтенант Даллас, – она уловила легкий акцент – то ли британский, то ли славянский.

– У меня встреча с мистером Рорком.

– Он ожидает вас.

Дворецкий пригласил ее в просторный холл с высоченным потолком, больше напоминающий музейный вестибюль. Сверкающий пол отражал свет изысканных светильников в тех местах, где не был закрыт богатым ковром. Роскошная лестница, охраняемая скульптурами грифонов на постаментах, уходила влево.

Стены были увешаны картинами вроде тех, которые она видела еще школьницей, посещая с классом музей «Метрополитен»: в основном здесь были представлены французские импрессионисты.

– Будьте добры, вашу верхнюю одежду.

Ева оторвалась от созерцания картин. Ей показалось, что невозмутимый дворецкий смотрит на нее снисходительно. Она сбросила кожаную куртку и проследила, как он брезгливо взял ее двумя ухоженными пальцами.

Чем тут брезговать? Кажется, она смыла с куртки почти всю кровь…

– Прошу сюда, лейтенант Даллас. Не угодно ли подождать в приемной? У мистера Рорка разговор с континентом.

– Ничего, подожду.

Она перешла в следующий музейный зал, где горел камин. Огонь лениво поедал настоящие дрова, мерцая в центре очага, обложенного малахитом. Ева огляделась: два торшера, похожие на огромные драгоценные камни со светом внутри, два дивана с резными спинками и роскошной обивкой сапфировых тонов. Деревянная мебель была отполирована так, что от блеска слезились глаза. Тут и там экспонировались настоящие произведения искусства: скульптуры, сосуды, граненое стекло.

Сначала ее каблуки стучали по паркету, потом увязли в ковре.

– Не желаете ли освежиться, лейтенант?

Она оглянулась и увидела, что дворецкий все еще держит ее куртку двумя пальцами, как грязную тряпку.

– Пожалуй. Что у вас есть, мистер…

– Соммерсет, лейтенант. Просто Соммерсет. Уверен, мы сумеем удовлетворить ваш вкус.

– Она любит кофе, – раздался из дверей голос Рорка. – Но, думаю, на сей раз не откажется попробовать «Монкар» урожая сорок девятого года.

Соммерсет расширил глаза – от ужаса, как показалось Еве.

– Сорок девятого, сэр?

– Именно. Благодарю, Соммерсет.

– Слушаюсь, сэр. – Дворецкий гордо удалился, унося с собой куртку.

– Простите, что заставил ждать, – начал Рорк, сузив потемневшие глаза.

– Ничего, – ответила Ева, глядя, как он приближается к ней. – Я тут… Вы что?!

Она дернула головой, когда он внезапно взял ее за подбородок и повернул левой щекой к свету.

– У вас синяк.

Это было произнесено холодным, даже ледяным тоном. Его глаза, рассматривавшие ее щеку, были непроницаемы. Но от прикосновения его теплых пальцев Еву пронзила дрожь.

– Драка из-за шоколадки, – сказала она, пожав плечами.

Он заглянул ей в глаза и не отводил взгляд несколько дольше, чем требовали приличия.

– Кто победил?

– Разумеется, я! Не надо было вставать между мной и лакомством.

– Буду иметь в виду.

Рорк убрал руку и засунул ее поглубже в карман. Он вдруг почувствовал, что это единственный способ побороть желание погладить ее по щеке. Ему очень хотелось оттереть этот чертов синяк. «Что за неуместная блажь?!» – подумал он и нахмурился.

– Надеюсь, вы одобрите сегодняшнее меню.

– Меню? Я здесь не для того, чтобы есть, Рорк! Я приехала посмотреть вашу коллекцию.

– Успеете и то, и другое.

Он обернулся. Соммерсет принес поднос с откупоренной бутылкой вина цвета спелой пшеницы и двумя бокалами.

– Сорок девятый год, сэр.

– Спасибо. Я налью сам. – Наполняя бокалы, он сказал Еве: – Надеюсь, это вино придется вам по вкусу. Может, ему недостает тонкости, но это компенсируется чувственностью.

Рорк прикоснулся своим бокалом к ее, издав мелодичный звон, и стал внимательно смотреть, как она пробует вино.

«Боже, что за внешность! – мелькнуло у него в голове. – Какая выразительная угловатость, сколько чувства – и при этом самообладания!» Он видел, как Ева старается скрыть удивление и восторг, ощутив вкус вина, и ему безумно хотелось попробовать, какова на вкус она…

– Одобряете? – поинтересовался он.

– Недурно. – Ей казалось, что она пробует чистое золото.

– Я рад. «Монкар» – первый сорт, который я когда-то приобрел для своего подвала. Не желаете ли сесть к камину?

Соблазн был велик. Она представила себя греющейся у огня, потягивающей вино, наслаждающейся нежными бликами света…

– Это не визит вежливости, Рорк! Я расследую убийство.

– Вы сможете продолжить расследование за ужином. – Он взял Еву за руку и вопросительно приподнял бровь, почувствовав ее неудовольствие. – Смею предположить, что женщина, вступившая в драку из-за шоколадки, оценит вырезку толщиной в два дюйма.

– Бифштекс? – Она боялась, что истечет слюной.

Он не смог побороть усмешку.

– Только что из Монтаны. – Видя, что она все еще колеблется, он вскинул голову: – Бросьте, лейтенант! Сомневаюсь, что порция натурального мяса повредит вашим недюжинным способностям сыщика.

– На днях меня уже пытались подкупить, – пробормотала она, вспомнив Чарлза Монро и его черный шелковый халат.

– И что же представляла собой взятка?

– Бифштекс куда интереснее. – Ева предпочла уйти от ответа и устремила на него серьезный взгляд. – Учтите, Рорк, если улики укажут на вас, у меня не дрогнет рука.

– Иного я не ожидаю. К столу!

Он повел ее в столовую. Снова хрусталь, сверкающее дерево, потрескивающий камин – на сей раз из мрамора с розовыми прожилками. Женщина в черном подала закуски – креветки в густом соусе и несколько разных салатов. Затем она принесла начатую бутылку и бокалы.

Ева редко заботилась о том, как выглядит, но сейчас пожалела, что не надела что-нибудь более подходящее к случаю, чем джинсы и свитер.

– И как же это вы настолько разбогатели? – дерзко спросила она, чтобы скрыть смущение.

– В силу самых разных причин.

Рорк поймал себя на том, что ему нравится наблюдать, как она ест. Ей была присуща редкая целеустремленность – во всем.