Эра джихада

– Стив! – вдруг позвал его Ник, оператор буровой колонны, русский из Украины, который был еще зеленоват, чтобы самостоятельно проводить бурение. – Глянь-ка! Что-то не то!

– Что именно? – крикнул в ответ Стив.

– Резко увеличилась скорость проходки!

Фрисборо взглянул на превенторы – стальные клещи, которые должны были перехватить трубу в момент угрожающего скачка давления – и, сунув ноги в тапки, бросился к пульту. Но прежде чем он добежал – кто-то что-то закричал… и вдруг прямо в небо, в ослепительно-синее русское небо с силой ударил фонтан живительной черной влаги.

Это была нефть. Черноморская нефть…

Примерно через два месяца геологические издания сообщили об открытом в Черном море на русском шельфе новом месторождении нефти. Из пятнадцати пробуренных скважин одиннадцать дали нефть, причем нефть легкую, ценную. Месторождение по самым осторожным оценкам (было непонятно, как проводить оценку запасов из-за сероводорода, стандартные методы не годились) относилось к категории гигантских. В то же время многие аналитики полагали, что месторождение является сверхгигантским, а наиболее оптимистично настроенные заявляли, что это не последняя находка и Черное море может стать Персидским заливом двадцать первого века.

Основную выгоду от разбуривания Черного моря должны были получить три страны. Украина, Россия и Грузия.

Наши дни

11 мая 2015 года

Сочи

В принципе – на этой улице по меркам Кавказа ничего особенного не происходило. Возможно, это было чем-то особенным для жителей сонных городов центра Русни, расстояние до которых изменяется временем на электричке до Москвы – но по меркам Кавказа ничего особенного не происходило. Так, обычное дело. Подумаешь, бронетранспортеры на улицах…

Новшество было в том, что все это происходило не в Махачкале, народной молвою переименованной в Шамилькалу, и не в Грозном, он же Джохар-Галлы, а в Сочи. Элитном, отстроенном как витрина к Олимпиаде-2014, лоснящемся Сочи.

Все началось достаточно буднично, примерно так, как это и бывает. Я мог бы рассказать про героическую работу внедренных агентов, или про спецоперацию в горах, в ходе которой наш героический спецназ захватил списки бандподполья в русских городах – но все было куда проще. Девяносто процентов реализаций – а именно так называют операции по ликвидации ячеек бандподполья – начинаются с чистой случайности. Как и эта.

Ночью с одной из стоянок угнали автомобиль, был объявлен план «Перехват». В ходе его реализации экипажем ППС была остановлена точно такая же машина – серебристого цвета «Форд Фокус». В машине двое, мужчина и женщина, у мужчины прописка местная, у женщины саратовская. Полицейские уже хотели завершить проверку и отпустить водителя с миром, когда что-то пошло не так. Водитель выхватил пистолет и дважды выстрелил в одного из сотрудников полиции, а затем рванул с места, сбив другого.

Вероятно, им удалось бы уйти – раньше в таких случаях уходили, и не раз. Но это был Сочи и над ним – висели, осуществляя контроль дорожного движения и общей обстановки в городе, беспилотные летательные аппараты, произведенные фирмой «Зала» в Ижевске. Один из аппаратов засек движение «Форда» и проследил его до одного из новых районов в окрестностях. Преступники, не подозревая, что с воздуха за ними ведется слежка, направились прямо на свою лежку, заранее снятую для своих целей. Через пятнадцать минут там их блокировал ОМОН. Со времен Олимпиады в Сочи была отлично налажена система антитеррористических мероприятий, сейчас, без постоянного пригляда из центра, она немного разболталась, но основные ее звенья по-прежнему работали. Так что с лежки, расположенной в одном из новых, построенных совсем недавно монолитных домов террористы уйти не успели.

Сейчас – с соседних домов мирняк уже вывели, снайперы заняли позиции на крышах, полицейские машины и бронетранспортеры встали на вероятных участках прорыва. Переговоры велись – но так, ни шатко ни валко. Расклад понимали все – заложников у тех, кто был в квартире, не было, а это значило, что и говорить не о чем. Смертную казнь за террористические акты отменили в связи с гуманизацией, поэтому брать живыми ваххабитских выродков никто не собирался. Бойцы из краснодарского управления А уже подъехали, их командир обсуждал с местными план операции, в то время как усталый полковник-переговорщик по сотовому нудно уговаривал забаррикадировавшихся в квартире сдаться. В стороне, прикрытые сверкающим зелеными зеркальными панелями зданием офиса Сбербанка, стояла кучка представительских машин, около нее переминались шоферы, и кто-то из начальников рубил правду-матку в телефон, резко отмахивая рукой. Еще дальше периметр ощетинился стеклянными глазами телевизионных камер…

Времени до темноты оставалось немного – и штурма нужно было ждать в течение часа…

– Извините…

Озверевший от постоянных попыток журналистов поднырнуть под спешно натянутую ленту пэпээсник, громоздко-неуклюжий в своем старого образца армейском бронежилете (новые после Олимпиады сдали на склад, а то как бы не износились), подозрительно посмотрел на девушку. Он уже привык к тому, что население ненавидит полицию, – и потому к доброму слову отнесся с подозрением.

– Нельзя, девушка, нельзя. Нельзя.

Мельком он заметил, что девушка красивая. Хотя молодые все красивые, только по-своему. Девушка была одета так, как обычно одеваются на юге – легкий сарафанчик, открытые босоножки. Черные волосы собраны сзади и заколоты в хвост. Русская – полицейский готов был в этом поклясться. Он родился и вырос здесь, мотался в командировки, много чего повидал – и отличить русского от нерусского мог мгновенно. Первые были свои. Вторые представляли угрозу, даже если дружелюбно улыбались.

– Мне бы только вещи забрать… – затараторила девушка, не пытаясь, впрочем, пролезть без разрешения.

– Нельзя, девушка, вот оцепление снимем, и все заберете. Там могут стрелять начать.

– Но у меня поезд!

Девушка посмотрела прямо в глаза полицейскому.

– Пожалуйста. Я только заберу, и все, у меня уже почти все собрано…

Полицейский мысленно выматерился про себя. Как и почти все честные полицейские, он чувствовал себя не в своей тарелке от того, что полицию в стране никто не любил, и он был в глазах людей чуть не оккупантом. Он ни за что не пропустил бы эту телку, будь она хоть немного похожа на чеченку, поскольку чеченцы – другой народ, причем враждебный. Но эта телка явно русская, и получается, что он и в самом деле ведет себя как оккупант.

Он хлопнул по плечу стоящего рядом коллегу, чтобы тот был повнимательнее, пока он отвлечется, достал рацию. В голове вертелись позывные… Удар десять – это, по-моему, позывные штаба, а его начальство… да, Витязь.

– Витязь, Витязь, на связь…

– Витязь на связи, что там…

– Тащ капитан, Маклаков, со второго. Здесь женщина. Вещи надо забрать из квартиры, на поезд опаздывает…

Секундное молчание.

– Сейчас подойду. Витязь – отбой…

Сил для штурма было уже более чем достаточно. Прибыла группа из управления А Краснодарского ЦСН ФСБ и ОСН Акула Краснодарского УФСИН. Управление А было по-любому козырнее, достаточно сказать, что они не раз обходили московских коллег в спецсоревнованиях, и в их рядах служил победитель чемпионата мира по снайпингу[10]. Но штатный командир боевой группы альфовцев, полковник Акчурин лежал в больнице с тяжелой контузией, которую он получил в Дагестане. И потому лидерство сумели захватить Акулы, оттеснив маститых коллег на позиции обеспечивающих. В этом был резон – в отличие от коллег из А – бойцы Акулы куда лучше натренированы на захват помещений с бандитами, при наличии заложников или без. Специфика работы тюремного спецназа такова.

План был простым как три рубля – атака с двух направлений. Три бойца с тремя страхующими поднялись на шестнадцатый этаж, прицепились тросами – фээсбэшники, кстати, не уиновцы, там альпинисты лучше. По сигналу – они спустятся до нужного, десятого этажа, разобьют окна, забросят внутрь каждый по «Заре», после чего будут действовать по обстановке. Вторая группа, состоящая из десяти бойцов Акулы, которую вел сам майор Денисов, командир Акулы, взорвет дверь и проникнет в помещение с лестничной клетки. Понимания того, как действовать, на поражение или попытаться взять кого-то живым, не было, майор решил идти вторым, сразу за гаврилой[11]. Помимо автомата СР-3М «Вихрь» майор располагал полицейским вариантом «Осы», заряженным более мощными, чем в гражданском варианте, патронами с резиновой пулей. «Оса» располагалась в кобуре на бедре, выхватить и выстрелить – секунда…

10

Он и в самом деле так называется, хотя таковым не является. Проходит он обычно в Восточной Европе и скорее является чемпионатом евроазиатского континента. Американцы, законодатели моды в снайпинге, там почти не представлены.

11

Гаврила – боец со щитом, вооружен обычно АПС (проф. сленг).