Страница 23 из 51
Разрушили варвары, а когда начали отстраивать, то остатки римского величия сокрушили монахи. Они прошлись с молотами и раздробили статуи языческих демонов, вытащили из книгохранилищ и во имя Господа сожгли все нечестивые книги и свитки, а они все нечестивые, раз не написаны святой церковью. Они уничтожали все языческое, порой с грязной водой выплескивая и ребенка, но… лес рубят, щепки летят.
Захваченные запасы хлеба и сыра скоро кончились, но Олег, отлучаясь в лес, всякий раз приносил полную корзину малины, грибов, а также – учитывая аппетит Томаса – молодых толстых зайцев. Наконец Томас обратил внимание, что, вывалив ягоды на расстеленную скатерть, Олег всякий раз небрежно забрасывает корзину в кусты, чтобы о ней поскорее забыли, а на очередном привале снова приносит ягоды в ней же. Или в такой же.
Однажды он заметил саркастически:
– И быстро же собираешь… Или там тебя уже ждут с отборными ягодами и грибами?
– Кто ждет? – спросил Олег.
– Гномы какие-нибудь нечестивые…
Олег вздохнул.
– А, ягоды… Это пустяки. А вот с зайцами чуть сложнее.
– А как они у тебя убиваются? – поинтересовался Томас. – Когда бегут к тебе – головой о дуб? А как же вешаются тебе на пояс? Неужто сам, ручками?
– Это у тебя такие шуточки? – спросил Олег с неодобрением. – Ты думай о христианских ценностях, а не всяких там зайцах. А то странно у тебя голова устроена. Дома женщина осталась, за которой ты спускался в ад и поднимался на небеса, а тебя какие-то зайцы беспокоят!
Томас сказал наставительно:
– Женщина дома, о ней можно не беспокоиться. А вот зайцы… если они из нечистых рук… Впрочем, мы в дороге, а для странствующих Господь предусмотрел некоторые льготы. Нужно только не наглеть уж слишком, а так вообще можно есть и некрещеных зайцев. Но молитву нужно прочесть непременно, для молитв отдельного мешка не требуется!
– Это да, – согласился Олег подозрительно быстро. Поинтересовался: – А ты много молитв знаешь?
– Много, – ответил Томас гордо.
– Какие?
– «Ave Maria», – ответил Томас гордо, – «Laudetur Iesus Cristos» и даже «Dominus, dominus… aliluia».
– Ого, – сказал Олег уважительно. – Ну и какие там слова?
Томас удивился:
– Я ж тебе сказал! Есть молитва «Ave Maria», а есть – «Laudetur Iesus Cristos». Какие тебе еще слова?
Олег протянул озадаченно и с огромным уважением:
– Извини, это я дурак, не понял… и о тебе думал… гм, прости, что усомнился!
На пятый день пути с утра поднялся туман, а вдобавок ко всему посыпался мелкий дождь, перешел в ливень. Холодные струи промочили одежду, Олег оглянулся на Томаса, однако рыцарь держится в седле ровный, как свеча, плечи развернуты, на губах снисходительная улыбка. Олег зябко передернул плечами. Гадко в промокшей одежде, но куда гаже рыцарю, которому вода затекает во все щели доспехов и чавкает там, хлюпает, чмокает, а он все так же держит морду любезной и приветливой, притворщик христианский, как и все учение Христа – одно притворство…
Он привставал в седле, прислушивался и принюхивался, наконец, вытянул руку.
– Там в лесу неплохой домик… Вот тропка!
Томас вскинул бровь, но, привыкши доверять дикарю, тоже дернул повод. Деревья нехотя расступались, ненадолго укрыв от дождя, зато малейшее прикосновение к ветвям обрушивает на голову и плечи целые водопады. Не слишком утоптанная тропка вывела даже не на поляну, а на небольшое поле, огороженное прочным частоколом. В середке высится прочный бревенчатый дом, из трубы аппетитно вьется синий дымок. Помимо дома, виднеются еще и пристройки, из которых сразу угадывалась просторная конюшня.
Томас провозгласил громко:
– Что ж, окажем лесному жителю честь своим присутствием!
– Как же, – пробормотал Олег, – сам почти король пожаловал…
Томас услышал, поправил с достоинством:
– Не король, но благородный рыцарь сэр Томас из Гисленда. И пусть здесь не знают, где этот Гисленд и что вообще страна зовется Британией, но христианские законы гостеприимства святы.
– Они не христианские, – уязвил Олег. – Еще Зевс бродил в личине странника и наказывал тех, кто не давал приюта. Да вообще у всех богов была такая причуда. Впрочем, не думаю, что здесь совсем уж дикий человек… Такое хозяйство!
Они медленно ехали вдоль изгороди, отыскивая вход, из-под крыльца выскочили два огромных пса и подняли оглушительный лай. Вскоре в дверном проеме показался мужчина в наброшенном на голову плаще, вгляделся, крикнул зычно:
– Вон там левее калитка!.. Не бойтесь, собаки на привязи.
Олег спрыгнул, открыл калитку, Томас въехал первым и, ухватив повод коня Олега, завел следом. Конюшня оказалась в самом деле конюшней, в полумраке он увидел блестящие глаза, услышал смачный хруст овса, дохнуло животным теплом крупных зверей. Олег ввел коней в свободные ясли, бросил овса, а когда вышел под дождь, Томас уже исчез в доме.
Как и понял по конюшне, предприимчивый хозяин перестроил свой дом под постоялый двор. Большая дорога проходит совсем близко, ее не видно из-за пелены дождя, а сам дом, если присмотреться, совсем не деревенский домишко: непривычно высокий фундамент из плотно подогнанных камней, стены из толстенных бревен, все это огорожено высоким частоколом, ворота из толстых досок, стрелой или дротиком не пробить, да еще и оббиты широкими полосами металла.
Двор просторный, теперь уже видно, что, помимо конюшни, здесь обязательные кузница, шорная, булочная, плотницкая и лавка со всякими мелочами, что могут пригодиться в пути. Олег на крыльце отряхнул воду с одежды, дверь распахнулась в небольшое, жарко натопленное помещение. Томас разговаривал с невысоким мужиком в фартуке, явно хозяином, брезгливо указывал на стол, где объедки плавают в пролитом супе, из-за столов на них поглядывали кто с любопытством, кто с интересом.
Олег подошел, почтительно поклонился Томасу, доложил, что кони устроены, как насчет пожрать. Томас если и заметил издевку, не подал виду, жестом велел идти за стол, с которого спешно счищали грязь, вытирали и чуть ли не скоблили столешницу. Сам он старался не таращиться, подобно простолюдину, по сторонам, однако в этом трапезном зале среди множества обедающих, ужинающих и просто пирующих обнаружил за одним из столов троих рыцарей, а еще дальше за небольшим приставным столиком расположился богато одетый сеньор с оруженосцем и слугой его цветов. Рыцари вообще-то редкость в этом насквозь рыцарском мире: не всякое поместье в состоянии дать такой доход, чтобы купить и боевого коня, который стоит примерно столько, сколько триста крестьянских лошадок, и крайне дорогие доспехи и вооружение – одни рыцарские доспехи включают около двухсот тщательно прилаженных деталей, и малейшее повреждение требует дорогостоящего ремонта у опытных оружейников. Так что встретить рыцаря на дороге – уже редкость, но когда в одной гостинице сходятся сразу несколько, это не простое совпадение.
Он со всей учтивостью поприветствовал всех, стараясь в коротком приветствии выказать и галантность, и чувство собственного достоинства. Рыцари отвечали кто как, но видно было, что все стараются в меру своего деревенского воспитания выглядеть изящными и с хорошими манерами.
Один со всевозможной учтивостью представился сэром Ольбрехтом из Найлэнда, попросил позволения пересесть за их стол. Томас встал и ответил в цветистых выражениях, что весьма и даже весьма, а также очень, на что любезный сэр Ольбрехт раскланялся и галантно опустился на лавку с той стороны стола, продолжая рассматривать сэра Томаса живыми смеющимися глазами, полными доброжелательства и сдержанного любопытства.
– И вы на турнир? – поинтересовался он. – Идут слухи, что приедет даже принц Уэльский, а также герцог Еллок с братьями, а это уже что-то! Их всегда сопровождает огромный двор, в нем красивых женщин всегда больше, чем рыцарей…
Томас поинтересовался сдержанно:
– А что за турнир?
Сэр Ольбрехт приятно удивился.