Беглая невеста

Татьяна Алюшина

Беглая невеста

Ситуация развивалась в устойчивой динамике – от плохого к худшему, в данный момент находясь в переходной стадии от «очень плохо» к уверенному «полный трындец».

Дождь заявил о себе мелкими навязчивыми брызгами, как только Аглая спустилась по крутой лесенке, ведущей из вагона на платформу, с натугой вытащив следом за собой чемодан. Поезд дернулся всем своим длинным железным телом и тронулся довольно бодро, проводница, убрав подножку, сноровисто захлопнула дверь вагона, словно произвела серию выстрелов на тишайшем пустынном перроне.

«М-м-да! Приехали! – тоскливо подумала Глаша, оглядываясь. – Пространственно-временная дыра периода устойчивого социализма, годов семидесятых!»

Дождь набирал поливную интенсивность, и, вздохнув обреченно, она поспешила убраться с неуютного, продуваемого ветром перрона. Прогрохотав колесиками чемодана по деревянному настилу перехода через пути, заспешила к тускло светящемуся зданьицу вокзала.

Ну, хотя бы он был открыт и, когда Аглая зашла в него с промозглой улицы, показался ей даже теплым. Только вот людей не наблюдалось. То есть вообще.

В надежде заприметить хоть какого аборигена и задать ему тактико-стратегические вопросы по поводу дальнейшего продвижения к нужной цели, Глаша осмотрелась и, убедившись в полном отсутствии человеческих особей, направилась к окошку с обнадеживающей надписью «Касса».

– Эй! Живые есть? – постучала она в стекло окошка, прикрытого с внутренней стороны ситцевой шторкой веселенькой расцветочки: что-то про мишек и мед.

Ее бодрый голос потревожил первозданную тишину в здании дремлющего вокзала, не вызвав ровно никаких ответных звуковых сигналов за задернутой шторкой кассы.

– Люди! – позвала Аглая и постучала более настойчиво и продолжительно.

Серия шуршаний донеслась-таки из кассовой каморки, после чего шторка уползла в сторону, оконце отворилось, и в нем появилось помятое от сна женское лицо.

– Чё орете? – недовольно поинтересовалась заспанная дама и зевнула, предупредив автоматически выверенной фразой: – Билетов нет!

– Простите, гражданочка, – подпустив покаянности в тоне, приступила к расспросам Глаша. – Подскажите, как мне добраться до поселка Метель?

Тетка моргнула по-совиному и уставилась на нее с большим познавательным интересом. С точно с таким же выражением неподдельного удивления тогда еще десятилетняя Глашка на экскурсии в Музее естествознания рассматривала скелет динозавра. В данный момент она своим вопросом, видимо, произвела тот же впечатляющий эффект.

Неопределенного возраста кассирша, с признаками косметического и парикмахерского приукрашивания внешности – добро и щедро положенными на веки темно-синими тенями, черным контуром вокруг глаз, с излишком туши на ресницах, кудрями бигудевого производства на давно не крашенных, с темными корнями волосах, – смотрела на Глашку как на того усопшего миллион лет назад динозавра. С познавательным интересом сильно сомневающегося человека.

– Поселок Метель? – напомнила Глаша предмет вопроса. – Как до него добраться?

– С московского чё ли? – догадалась тетка.

– Да, – на всякий случай согласилась Глаша, смутно подозревая, что разговор идет о поезде, на котором она приехала.

– А-а, – кивнула кассирша понимающе.

Видимо, в данном населенном пункте приезжие с московского поезда ассоциировались с чем-то выпадающим из нормальной жизни, ближе к юродивым, с которых и спрос-то какой.

– Утром автобус будет, – пояснила женщина с некой долей снисходительности в голосе. – Вон на креслах поспите, – она мотнула головой в сторону зала, где стояли три ряда раздолбанных деревянных кресел, и предупредила более строгим тоном: – Только туалет закрыт до первой электрички. Чтоб не шастали всякие.

– А до утра как-то можно добраться? Есть такси или маршрутка? – спросила Глаша, упрочив местную диву в уверенности, что «с московского» приезжают только больные тяжелой стадией дебилизма.

– А никак, – сочувственно посмотрела на нее тетка.

Сочувственно на предмет ее, Аглаиной то бишь, разумности.

– Можно, конечно, такси поискать, – неуверенно предположила кассирша, заметив явные признаки глубокого разочарования, отразившиеся на лице у Глаши. – Но это в центре, у «Кристалла» надо спрашивать. Может, и найдете кого. У нас тут, на вокзале, ночью такси не ездят.

Вообще-то было чуть больше одиннадцати вечера. Но спорить Глаша не стала – ночь так ночь, а кто говорит, что день?

– А как до этого «Кристалла» добраться? – взбодрилась слабой надеждой Аглая.

– Утром маршрутка будет, – «порадовала» кассирша.

Утром, значит? Маршрутка? Мама дорогая, куда она попала?! Параллельный мир? Прошлое страны? Зазеркалье? Временной провал?!

– А иные способы попасть в город есть? – призвав на помощь все возможное терпение, поинтересовалась Глаша.

– Есть, – жизнеутверждающе кивнула тетка. – Пешком здесь недалеко, вдоль трамвайных путей за полчаса дойдете прямиком к «Кристаллу».

Терпением Глашу бог не обидел, а вот в ра-зумности своей после столь «продуктивного» разговора она начинала сомневаться всерьез, разделяя мнение тетки-кассирши.

– Что, больше никак? Ничего от вокзала не ездит?

– Дак ночь же! – прояснила действительность дама, удивляясь бестолковости девицы. Но тут о чем-то вспомнила и неуверенно предположила: – Вы, девушка, Степаныча спросите, он вроде ехать собирался за Тарасычем, глядишь, вас подвезет.

– А кто у нас Степаныч? – осторожно поинтересовалась Глаша.

– Дак милиционер нашенский. Дежурный, – почти радостно объяснила сердобольная женщина. – Одному пи… дежурить в смысле, скучновато, вот он и собирался напарника привезти, тому с утречка заступать. Постучите в дежурку, он, кажись, еще не уехал.

И, потеряв всякий интерес к девушке, шастающей среди ночи, и к разговору, явно налаживаясь снова спать, неопределенно махнула рукой куда-то в глубь зала и мгновенно захлопнула перед Аглаей окошко кассы, не забыв задернуть занавесочку в мишках.

Искать дежурку, следуя указующему персту дамы, не пришлось – в противоположной кассе стороне зала красовалась темно-зеленая обшарпанная дверь с разъясняющей принадлежность помещения надписью «Милиция».

Потревожив очередной раз тишину помещения скрипом чемоданных колесиков, Аглая прошествовала через зал и старательно постучала в дверь органов правопорядка.

На второй порции настойчивых стуков дверь открылась, явив миру в лице Глаши потертого мужика с красной расплывшейся щекастой рожей и слегка мутными глазками, выдвинувшегося решительно вперед объемным животом, посреди которого болтался на зажиме форменный галстук, чудом державшийся на форменной же расстегнутой до пуза рубашке.

– Чё случилось, гражданочка? – обдав Глашу водочным амбре, приправленным чесночными соленьями и смесью иных гастрономических неизысков, недовольно рявкнул он.

– Господин капитан! – изобразив добропорядочную нежную розу, нуждающуюся в опоре и защите такого сильного и серьезного мужчины, обратилась к стражу Глаша. – Мне нужна ваша помощь!

Мужик в возрасте явно около полтинника, с «приросшими» навсегда к плечам погонами старшего лейтенанта, довольно крякнул от такого повышения в звании, пусть и вербального, и ошибочного, но все же! И куда как более доброжелательно поинтересовался:

– И чё у вас, это, случилось?

Премиленький вопросец для стража правопорядка, не правда ли? Такой легонький.

– Видите ли, господин капитан, – не выпадая из роли беспомощной нежности, пожаловалась Глаша, – мне необходимо срочно добраться до поселка Метель…

– Ну, дак утром автобус будет, – перебил ее мужик, заранее порадовавшись легкости решения проблемы потревожившей его в неурочное время дамочки.

Если Аглая еще раз услышит про жизнь, начинающуюся в этом городе с утра, то кого-нибудь точно пристукнет уже начавшейся у них ночью!

Однако к роли, к роли!