Страница 3 из 27
Джип выехал на грунтовую дорогу, которая была немногим ровнее, чем степь, но Якуб увеличил скорость еще больше, и Юберу приходилось крепко цепляться за сиденье.
Юбер посмотрел на свои часы советского производства, которые ему выдали перед отлетом. Десять часов десять минут; воздушное путешествие длилось чуть больше трех с половиной часов. Вилли вернется на свою базу до рассвета, а число людей, знающих, чем он занимался этой ночью, можно пересчитать по пальцам одной руки.
Вместе с часами Юбер получил документы: удостоверение личности на имя Хайнца Крига, водительские права, вид на жительство, выданный шпету, немецкому подданному, разрешающий проживание в Красноводске и передвижение в границах Туркменской ССР, разрешение на поездку в Сталинабад по семейным делам, трудовую книжку, несколько фотографий и писем от друзей, старые театральные билеты и т.п. Пока все это находилось в маленьком пакете, зашитом под подкладкой его пальто из бараньей кожи.
Появились огни города. Через несколько секунд Якуб остановил джип и сказал:
– Пересядьте назад, я накрою вас мешками. При въезде в город есть пост.
– Подъезжаем к Балху?
– Да.
Юбер скользнул на пол и лег, свернувшись калачиком. Афганец принялся накрывать его старыми, ужасно вонючими мешками.
– Вы думаете, этого будет достаточно?
Якуб засмеялся:
– Я знаю, как отбить у них любопытство, – ответил он. – Доверьтесь мне.
Юбер был вынужден довериться.
Он позволил себя завалить, дышал, прикрываясь рукой, чтобы хоть как-то бороться с отвратительным запахом. Машина снова поехала.
Прошло несколько минут. Юбер думал, что не сможет долго выносить непрерывные удары об металлический пол, когда заскрипели тормоза. Якуб заговорил. Ему ответили другие голоса. Они говорили на местном языке, и Юбер ничего не понял. После нескольких взрывов смеха джип отъехал.
Юбер приподнял шкуры, чтобы схватить глоток свежего воздуха.
– Можете вернуться, – сказал Якуб, не оборачиваясь.
Юбер не заставил повторять дважды. Он занял место рядом с водителем и глубоко вздохнул.
– Что вы перевозили в этих мешках?
Якуб бросил на него удивленный взгляд:
– Баранину, а что?
– Просто так.
Они были в городе. В городе, который казался вымершим. Узкие пыльные улочки, грязные ветхие дома. Машина пересекла площадь, свернула на более широкую, чем остальные, улицу, сбавила ход, проехала в открытые ворота, висевшие на разъехавшихся петлях, остановилась в густой тени четырех тутовых деревьев, ветки которых опускались на глинобитную стену, совершенно обветшавшую.
Юбер вышел. Середину двора занимал круглый фонтан. Дом справа имел два этажа и был украшен балконами из кованого железа. С другой стороны стояло низкое строение – конюшня или гараж. Якуб выключил зажигание и вышел из машины. Закричали невидимые верблюды, в ответ залаяли собаки. Афганец взял Юбера за руку и повел к дому.
– Не будем здесь оставаться. Поскорее входите.
Они вошли в широкую дверь. Якуб запер замок, потом зажег фонарь. Они находились в облезлом коридоре с полом из стертых камней. В глубине коридора виднелась деревянная лестница, по обеим сторонам двери.
– Хотите есть или пить? – спросил Якуб.
– И то, и то.
Афганец провел Юбера на кухню, зажег керосиновую лампу, разжег огонь и поставил чай. Они поели холодной баранины и сыру, сделанного из верблюжьего молока. Юбер рассматривал афганца: высокий здоровяк с грубыми чертами и блестящим взглядом. Настоящий горец. Юбер подумал, что по происхождению он, наверняка, патан. У него была горная походка и благородные движения.
– Когда вы переправите меня через границу? – спросил Юбер.
– Следующей ночью. Мы пойдем с караваном.
– Будут другие люди?
– Да.
– Это не опасно?
– Нет.
– Вы знаете, что секретность должна быть строго соблюдена?
– Знаю. Будет.
Решительно, Якуб был не более разговорчив, чем Вилли. Согрелась вода, и афганец занялся приготовлением чая.
– Вы живете здесь один?
– Нет. С женой и двумя дочерьми.
– Слуги?
– Всего один. Спит в конюшне, во дворе.
Афганец говорил на очень правильном английском. Юбер спросил, где он его выучил.
– В молодости я служил англичанам в Пешаваре.
– Пешавар... Вы патан?
– Да. Я не люблю, когда мне задают вопросы.
– Простите.
Они молча выпили чай. Потом Якуб встал.
– Я покажу вам вашу комнату. Когда рассветет не показываетесь у окна.
Юбер пошел следом за ним. Они поднялись по лестнице, ступени которой ужасно скрипели. Якуб открыл дверь, осветил своим фонарем большую пустую комнату, показал на ковер, расстеленный в углу.
– Я знаю, что вы привыкли спать на более удобных постелях, но придется довольствоваться этим.
– Это прекрасно подойдет.
– Не зажигайте свет, это очень важно. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Якуб. И спасибо.
Афганец вышел и закрыл дверь. Юбер остался в темноте. Через секунду его глаза привыкли к ней, и он подошел к окну, просто защищенному решеткой, без всяких стекол.
Он посмотрел на двор с его фонтаном и тутовыми деревьями. Соседние дома были темными и тихими. Казалось, все спят. Он решил сделать то же самое и лег на ковер, который должен был служить ему постелью.
Юбер умел засыпать, когда хотел. Он прогнал из головы все мысли, расслабился и скоро провалился в восстанавливающий силы сон.
Как все, кто привык жить среди опасностей, как дикие животные, Юбер обладал шестым чувством, предупреждающим его о малейшей опасности. Он внезапно проснулся с чувством глухой тревоги, которое хорошо знал...
Он не шевелился, навострив слух, раздув ноздри. Никакого шума, никакого подозрительного запаха. Он открыл глаза. Бледный свет проникал через окно, отпечатывая на полу тени решетки. Дверь была по-прежнему закрыта.
Юбер сел, затаив дыхание, чтобы лучше слышать. Ему показалось, что он уловил шорох камешка под ногой. Это было во дворе... Он встал с кошачьей гибкостью и бесшумно подошел к окну.
Сначала он ничего не видел, потом его взгляд привык к темноте, и он заметил два силуэта, которые быстро скользили вдоль глинобитной стены в направлении конюшни.
Слуги, возвращающиеся с гулянки и боящиеся разбудить хозяев? Якуб сказал, что у него только один слуга. Юбер быстро моргнул, чтобы четче видеть. Может быть, слуга привел женщину?
Два силуэта вышли из тени забора и ясно выделялись на фоне более светлой стены конюшни. Вне всяких сомнений, это были двое мужчин в джеллабах и темных тюрбанах.
Зачем они сюда пришли? Друзья слуги? Не занимались ли они при его содействии каким-нибудь тайным делом?
Юбер смотрел, как они открывают одну из створок большой деревянной двери, и сделал вывод, что ночные визитеры не только боятся разбудить хозяев дома, но и не хотят привлечь внимание того, кто должен спать в конюшне.
Это становилось серьезным. Возможно, присутствие в доме Юбера не имело никакой связи с действиями двух неизвестных, но уверенным быть нельзя. "Если сомневаешься – воздержись", говорит пословица, но Юбер с ней не согласен. Он больше верил в немедленные действия.
Он повернулся спиной к окну, дошел до двери, открыл ее и оказался в коридоре, сожалея, что не знает, где спит Якуб. Единственным способом было позвать его. Будучи настоящим патаном, он должен спать вполглаза.
– Якуб... Якуб...
Юбер звал очень тихо, чтобы его не услышали на улице. Прошло секунд десять, потом открылась одна из дверей, скрипнула доска пола.
– Не зажигайте свет! – сказал Юбер.
– Что случилось?
Юбер направился на голос, держась за стену. Неожиданно он увидел афганца совсем рядом.
– Я слышал во дворе шум, – объяснил он. – Только что в конюшню вошли двое мужчин.
– Надо посмотреть, – сказал Якуб шепотом.
– Я иду с вами. Их двое.
– Там Гол.
– Кто такой Гол?
– Мой слуга.
– Если они нападут на него, то скрутят раньше, чем мы подойдем.