Страница 12 из 28
– Русским вы не нужны. Доказательство – они пытались вас убить сегодня вечером. Они повторят свою попытку. Единственное, что их интересует...
Она замолчала, чтобы не напугать его еще больше. Но он угадал ее мысль.
– Я даже не уверен, что сумею восстановить по памяти чертежи «летающего диска». Я ведь работал только над двигателями.
Менцель медленно повернулся. Шрам, пересекавший его левую щеку, стал фиолетовым.
– Думаю, их в основном интересует двигатель.
Эстер в очередной раз посмотрела на часы.
– Я страшно волнуюсь, – прошептала она. – С Артуром явно что-то случилось.
– Из-за меня...
Она с жалостью взглянула на него:
– Нет. Вы не заставляли его ввязываться в эту авантюру... Каждый должен сам отвечать за свои поступки... только за свои...
Менцель сделал к ней несколько неуверенных шагов.
– Я не знаю, что такое любовь, – сказал он сдавленным голосом, – но с сегодняшнего вечера понял, что она должна быть похожа на вас... Я сразу представил вас именно такой...
Эстер закрыла глаза, и ее щеки немного порозовели.
Он добавил уже другим, почти будничным тоном:
– Позвоните в миссию США и скажите, чтобы они приехали за мной сюда...
Она повернулась, протянула руку и сняла трубку телефона. Ее прекрасное лицо ничего не выражало, и Менцель подумал, что оно было точно таким, как если бы он попросил позвонить на вокзал и узнать расписание поездов.
Отбросив назад тяжелую массу волос, Эстер поднесла трубку к уху и удивилась:
– Гудка нет.
Она потрясла трубку, положила ее на рычаг, снова поднесла к уху, встревоженно поморщилась, несколько раз крутанула свободной рукой диск...
Заволновавшись, Менцель подошел ближе.
– Глухо, – сказал он. – Ничего не понимаю...
– Позвольте.
Он взял аппарат у нее из рук, тоже попробовал. Гудка не было. «Наверное, они перерезали провода на улице», – подумал он и сказал:
– Авария. Позвоним попозже...
Она спокойно подняла на него глаза:
– Нет. Это не авария, и вы это прекрасно знаете...
Эстер была очень бледной, но старалась не обнаружить своего страха. Глубоко вздохнув, она добавила:
– Проверьте, все ли ставни заперты. Они металлические и очень крепкие. Закройте дверь на засов. На втором этаже, слева, спальня Артура. В ящике письменного стола лежит револьвер. Возьмите его... Он может нам пригодиться...
Она была восхитительна. Его наполнило какое-то ребяческое возбуждение. Он не воспринимал происходящее всерьез.
– Иду, – сказал он. – И горе тому, кто сюда явится!
8
Сергей Алехонян нервно барабанил пальцами по столу. Это был светловолосый, безукоризненно одетый мужчина с узким лицом и суровым взглядом серо-голубых глаз.
Он только что получил нагоняй от Большого Босса, и настроение у него было самое мрачное.
Достав сигару из шкатулки чеканного серебра, подаренной ему на сорокалетие сотрудниками иностранного управления МВД, он отрезал ее конец прекрасными золотыми ножницами и чиркнул большой газовой зажигалкой, которую в прошлом году сам министр иностранных дел привез ему из Парижа.
Париж... Алехоняну очень хотелось съездить туда и прожить хотя бы неделю-другую инкогнито. Но специфика работы запрещала ему покинуть территорию СССР под любым предлогом.
Но ничего! Рано или поздно весь старый континент будет объединен под мудрым руководством Отца Народов и Париж, перестав быть заграницей, станет доступным Алехоняну.
Приглушенный звонок прервал его мечты. Он нажал на кнопку, и из невидимого динамика раздался голос: «Старший политрук Иван Данченко пришел с очень важным сообщением».
Алехонян нажал на другую кнопку. В приемной загорелся зеленый свет. Часовой в темно-синей форме МВД закрыл железный ставень на двери, ведущей в коридор.
Это называлось «закрыть шлюз».
Бронированная дверь, отделявшая приемную от кабинета Алехоняна, бесшумно поехала в сторону.
Держа под мышкой папку, вошел старший политрук Иван Данченко – высокий, сухой, с гладкими темными волосами, вытянутым лицом, тонким ртом, широким и высоким лбом, пересеченным вертикальным шрамом.
Дверь бесшумно закрылась. Часовой открыл «шлюз».
– Здравствуй, – сказал Алехонян своему подчиненному. – Как дела?
Данченко с невозмутимым видом опустился в кожаное кресло.
– Спасибо, хорошо. Мне было нужно срочно увидеть вас.
Алехонян затянулся сигарой, выпустил дым и хмуро заметил:
– Я как раз собирался посылать за тобой...
Данченко не спросил, зачем. Он не торопился, а начальник так и так скажет, зачем хотел вызвать его. В любом случае, вне часов, отведенных на совещания, он никогда никого не вызывал по приятным поводам...
– Я получил известия из Триеста, – доложил политрук. – Там не все идет гладко...
Алехонян процедил сквозь зубы несколько отборных ругательств и протянул руку:
– Покажи.
Данченко открыл принесенную папку, достал лист бумаги, покрытый машинописным текстом, и подал его начальнику:
– Вот.
Алехонян еще раз затянулся, вынул сигару из тонких губ и начал читать:
МВД ОСОБО СЕКРЕТНО
Главное управление
Служба Е
5 Отдел Способ передачи: Радио
Место отправления: Триест Время приема: 14 часов
Отправитель: Хирурго
Текст:
В дополнение к предыдущему сообщению, информировавшему Вас о несчастном случае, произошедшем с Францем Халлейном после разговора с нами. Узнав, что он назначил Менцелю встречу в нашем городе, но не зная, как она должна пройти, мы установили слежку за Артуром Ламмом, местным журналистом, с которым Халлейн разговаривал перед тем, как пошел с нами. Ламм уехал в Полу, вернулся на корабле. По возвращении он вывел нас на Менцеля, остановившегося в третьеразрядной гостинице у Большого канала. Мы немедленно сняли там номер и подкупили служащего. Попытка ликвидировать Менцеля провалилась. Объект бежал через окно. Его след потерян. Безуспешно пытались похитить Ламма, вышедшего из дома. Захватили его в гостинице, из которой бежал Менцель. Ведем допрос, он неразговорчив. С целью предотвратить поспешные реакции перерезали провод телефона в доме Ламма, где осталась его сестра Эстер. Она калека, не опасна. Ждем дальнейших инструкций. Бросили все силы на поиски Менцеля с целью его ликвидации. Конец.
Алехонян отложил телеграмму, стукнул по ней кулаком и заорал:
– Идиоты! Идиоты чертовы! Ошибка на ошибке! Это надо прекратить!
Данченко вздрогнул. Лично он не видел в этом ничего ужасного. Хирурго сделал все, что мог... Не его вина, если...
– Идиоты чертовы! – разъяренно повторил Алехонян.
Искренне удивленный, Данченко сдержанно спросил:
– А что не так? Объясните...
Алехонян взорвался:
– Им никто не приказывал убивать Менцеля. Этот тип может быть очень нам полезен...
Данченко стиснул челюсти. Самым маленьким его достоинством была честность, которой так не хватало его начальнику. Он сухо возразил:
– Простите, товарищ Алехонян, но вы же сами...
– Что я сам?!
Данченко невозмутимо договорил:
– Вы сами дали мне инструкции, которые я передал Хирурго. Эти инструкции были ясны: уничтожить Менцеля, поскольку он ничем не может быть нам полезен. Речь шла...
– Нет! Если ты неправильно понял...
– Речь шла о том, – продолжал Данченко, повысив голос, – что нельзя позволить американцам захватить его.
Алехонян внезапно успокоился и без перехода, без объяснений сказал:
– Час назад сверху получен новый приказ. Менцеля надо брать живым. Любой ценой.
Данченко вздохнул. Язвительная улыбка приоткрыла его острые зубы.
– Это новость. – Потом перешел прямо к сути проблемы: – Это будет непросто. Похищение в Триесте – сложная операция. Раньше Менцеля можно было завлечь в ловушку, но теперь он понял, в чем дело, и будет держаться начеку. Может быть, он даже успел покинуть город, чтобы спрятаться где-то еще...