Страница 11 из 34
А ведь в ее руках записи самой Сабины Сабуровой! Что сказали бы они все, если бы знали об этом? Жанна прятала свою ценность под матрасом, едва заслышав шаги у дверей палаты. Она – хранительница сокровища. Тайком разбирает непонятный почерк, причащаясь святых даров.
…И в один из дней она наткнулась на отрывок, посвященный Ларе.
Лару она боялась. Ненавидела, да, но сильнее ненависти оказался страх. Сабуров был у Лары под каблуком, пока Жанне удавалось играть на его слабостях, но на тех же слабостях играла и Лара. А она владела инструментом гораздо искуснее. И Лара красива. Не так, как Сабина, но достаточно, чтобы нравиться мужчинам. Зеленоглазая блондинка с хорошей кожей и подтянутой фигурой. Понятно, на что он польстился! О, если бы она стала уродливой, такой же, как ее душа!
Жанна надеялась, что Сабина знает о муже правду. О его измене. О предательстве Лары. Но нет. Это оказалось другое, непонятное.
«…Я помню, как однажды к нам в поселок пришла бездомная собака. Породистая, когда-то ухоженная, но теперь вся в репьях, грязная, болезненно худая и с перебитой задней лапой. Она скалила зубы с готовностью наброситься по приказу, лаяла так зло, как ждут от хорошего сторожа. Собаку сразу же стали отовсюду гнать. Мол, свои есть. И породистые, и не менее злые. А собака ходила от двора ко двору, питаясь объедками, и упорно искала хозяина. Во мне она почувствовала слабость. Почувствовала, что мне ее жалко и стыдно за всех тех, кто ее гонит. И она стала ходить за мной по пятам. Просто ходить. За водой, в лес, на пруд. Виляла хвостом, заглядывала в глаза. Ну что прикажете с ней делать?..
…Окончив институт, Лара, как ей тогда казалось, удачно вышла замуж. За человека старше ее в два раза, но при машине, квартире, даче и при деньгах. Я тоже вышла замуж. За Сергея. То было другое. Не скажу, что безумно любила его, но выгоды не искала. Я просто схватилась за спасательный круг. Уступила, потому что чувствовала, как он меня любит. У нас с Сергеем не имелось ни жилья, ни перспектив. Свободный диплом и у меня и у него и полная свобода выбора при полном его отсутствии. И куда податься? Назад, к родителям, или на съемную квартиру. К тому же я забеременела. А Лара никогда не совершала необдуманных поступков. Она только что сделала аборт.
Лара заставила своего любовника развестись. После грандиозного скандала и раздела имущества по суду бывшая жена вместе с ребенком переехала к родителям. Лара вышла замуж и получила жилье и постоянную прописку в Москве. Мы с Сергеем переехали на съемную квартиру. Жить было трудно, но Лара ни разу не предложила мне помощь. Мы изредка перезванивались, но ни разу не встречались. Прошли годы. В стране все изменилось, и преимущества Лариного брака растаяли как дым. Сама она никогда не работала, жила на деньги мужа, а тот вдруг сделался никому не нужен. Пришли другие, молодые и талантливые.
И тут грянул гром. Кооперативная квартира строилась в первом браке, и после раздела имущества бывшая жена по закону имела право на большую часть жилплощади. Сама она прав на жилье ни разу не предъявила, и Лара давно уже и думать об этом забыла. Но сын ее мужа вырос, женился, обзавелся собственным ребенком, и жить вместе с бабушкой, дедом, матерью и теткиной семьей в трехкомнатной квартире стало тесновато. Вспомнили о доле в двухкомнатной кооперативной. Потребовали размена или выплаты пая.
Таких денег у Лары не было. При размене же им с мужем доставалась меньшая часть, то есть комната в коммуналке. Лара запаниковала. В ожидании размена молодая семья переехала к ним.
И в Ларином двухкомнатном райке образовалось настоящее адово пекло. Муж запил, адвокат счел дело безнадежным. Перспективы Лары были ужасны. Вот тогда она и вспомнила про меня, а я про ту бездомную собаку. Мы к тому времени жили в трехкомнатной, но уже подумывали о переезде в коттедж. Лара нюхом почуяла удачу.
Я не смогла отказать ей от дома. Мы же раньше считались близкими подругами! Неужели в моем огромном новом доме не найдется места для несчастной женщины?
Лара вела себя точно так же, как то бедное бездомное животное. Просто ходила за мной по пятам, словно принюхиваясь, и бросалась на всех, кто меня хаял, всячески давая понять, что она самая преданная, самая понимающая. Готовая порвать любого, кто посмеет мне помешать. Она теперь всегда находилась рядом.
Когда пришла настоящая слава, оглушительный успех, мне уже неловко было ее гнать. Тем более потом, когда мои гонорары взлетели до небес и денег стало слишком много. Неприлично много. Когда меня начали атаковать журналисты, перед каждым интервью я безумно нервничала. А Лара без конца повторяла: «Не бойся, все будет хорошо…» Как заведенная. И по-прежнему с беззаветной преданностью кидалась на моих врагов…
…А ту собаку кто-то из жителей поселка потом пристрелил…»
Вот и все. Ни слова о романе между мужем и Ларой. Неужели же не знала? Или не хотела знать? А ведь ее обманывали в собственном доме! Собака-Лара умела не только лаять, норовила стянуть чужое. Чужого мужа, чужую славу. Но, быть может, Сабине было все равно? Она любила другого. Но почему тогда жила с Сабуровым? Почему не подала на развод? Жанна терялась в догадках. Ведь все так просто! Жить надо с тем, кого любишь, предавших друзей и мужей выгонять немедленно. Непонятно…
Пока она понимала только, что надо как можно быстрее встать на ноги. Олег Николаевич осматривал ее ежедневно, и, заметив разложенные на столе рентгеновские снимки, она каждый раз спрашивала:
– Ну, как?
– Лучше, чем я думал. Ты переросла свою болезнь. Это случается. Но операция необходима.
– И когда? – с нетерпением спрашивала она.
– Скоро.
…Прошла неделя. Сабуров звонил, интересовался, как идут дела, Лара ни разу. Никто из них так и не приехал. Зато внимания, которое уделял ей Олег Николаевич, хватало с лихвой. Жанна уже поняла, что в клинике он не главный, она принадлежит не ему, но ни к кому не относятся с таким уважением и с такой любовью. Все медсестры поголовно в него влюблены, что уж говорить о пациентках! Олег Николаевич был кандидатом медицинских наук, практикующим хирургом. То есть материал для докторской нарабатывал в операционной, где его замечательные нервные пальцы работали без устали. Его невозможно было застать в кабинете, он ходил по палатам, осматривал больных, лично присутствовал при перевязках. Казалось, ничто не может пройти мимо его бдительного ока. Потому и успех оказался таким впечатляющим, и деньги в клинику текли рекой. Был ли он богатым человеком? Жанна на это надеялась, хотя и не видела, куда бы он мог тратить деньги. Работа стала для этого человека всем. Хорошо, что он так и не пошел в киноартисты!
Наконец настал день операции. Рано утром медсестра принесла стаканчик с горькой жидкостью темного цвета и сказала:
– Ну, вот и дождалась! Анализы в порядке, сердечко у тебя хорошее. Олег Николаевич готовится. Скоро придут за тобой. Ты не бойся.
– Я и не боюсь, – удивилась Жанна. Олегу Николаевичу она верила, как Богу. Как же можно в таком случае любить его обычной, человеческой любовью? Никто этого не понимает. А жаль. Больше всего его самого.
Она думала о нем, о его замечательных руках по пути в операционную. Ее везли на каталке, прикрыв до подбородка белоснежной простыней. В операционной оказалось прохладно. Свет шел откуда-то сбоку, в центре же сгустилась темнота. Жанна начала мерзнуть. На стол, над которым нависла круглая многоглазая лампа, смотрела без страха. Присутствующие в операционной люди были деловиты без суеты и малейшего волнения. Наконец появился Олег Николаевич с лицом, закрытым маской. Жанна попыталась улыбнуться ему, но он не ответил. Глаза остались холодными, спокойными. Она поняла, что время улыбок прошло, готовится что-то серьезное. И тут вспыхнула лампа. Теперь все сосредоточилось в центре, где находился операционный стол.
Уже лежа на столе, она мелко-мелко дрожала. Не от страха, а от холода. Врач-анестезиолог поглаживала ее руку в месте локтевого сгиба, искала вену.