Страница 4 из 14
– Почему?
– Ну, мало ли что, – Инга пожала плечами. – Сейчас время сама знаешь какое. Я просто не хочу, чтобы тебя ободрали как липку. Уж извини за каламбур.
– Инга, мы сейчас говорим о моем муже, – напомнила Липа.
– Ну и что?! У тебя мужей этих может быть еще десяток! Что ж теперь, каждого на своей жилплощади прописывать?
– А мне не нужен десяток. Мне нужен только Олег.
– А мне Бред Пит, – Инга ничуть не смутилась. – Но даже его я бы к себе не прописала. Из соображений здравомыслия.
Липа вздохнула. В этом вся ее подруга: практичная и здравомыслящая до кончиков ногтей. Ну, нельзя же быть такой расчетливой!
– Считаешь меня расчетливой стервой? – Подруга прочла ее крамольные мысли.
– «Стерву» можешь опустить, – проворчала Липа. – Мы с тобой просто мыслим разными категориями.
– Мы с тобой вообще разные, – фыркнула Инга, – но это не мешает нам дружить уже столько лет.
– Я Олега люблю, понимаешь?
– Хорошо! – подруга хлопнула ладонью по столу. – Люби, только не забудь, что я тебя предупреждала…
…Не прошло и двух месяцев, как Липа вспомнила Ингины слова. А ведь все так красиво начиналось!
Она решила устроить Олегу сюрприз. В один из дней, свободных от дежурства, прибралась в своей новой квартире, приготовила праздничный ужин, сервировала столик на крыше, для пущей романтичности, и заявилась к мужу на работу.
Олег сопротивлялся. Он хотел нормально отдохнуть после каторжного труда на студии, а не мотаться по всему городу только из-за того, что его женушке в голову пришла глупая бабья блажь. Липа на «бабью блажь» не обиделась, у Олега был тяжелый период – вдохновение ушло, и на работе постоянные дрязги. Талантливым людям всегда завидуют, не дают самовыражаться.
Все-таки ей удалось его уговорить. Всю дорогу до места Олег обиженно молчал. Липа тоже молчала, фантазировала, какой окажется его реакция на ее сюрприз. Наверное, он очень сильно удивится…
Олег удивился даже больше, чем она рассчитывала. Обошел комнаты, постоял перед зажженным камином – дня за три Липа разобралась-таки в мудреной инструкции – и только после этого заговорил:
– Ну, и что все это значит?
Липа улыбнулась, поцеловала мужа в щеку.
– Это значит, что мы больше не живем в общаге.
– Выселяют?! – Олег помрачнел еще больше. – Ты снова забыла заплатить за комнату?! Липа, ну сколько можно?! Все, мое терпение…
– Тише, – она погасила его раздражение еще одним поцелуем, потащила на крышу, усадила за стол.
– Это идея той интриганки? – Олег не собирался успокаиваться. – Это Инга тебя надоумила? – Липа покачала головой. – Ужин в чужом пентхаусе не решит наших с тобой проблем. И кто тебя сюда только пустил?!
– Это не чужой пентхаус. – Липа сделала театральную паузу. – Это мой пентхаус.
– Твой?!
– Наш с тобой.
– Олимпиада, я ничего не понимаю. Я требую объяснений!
И она объяснила, с превеликим удовольствием: и про неизвестного благодетеля, и про счет в банке. А Олег все равно не поверил. Пришлось показывать ему документы, а потом еще очень долго убеждать, что бумаги не фальшивые и что все это не розыгрыш. Липа хорошо понимала своего мужа. Она ведь и сама поверила далеко не сразу…
…Это была самая волшебная ночь в ее жизни. Свечи, зажженный камин – огонь в нем действительно потрескивал как настоящий, – джакузи и спальня, сквозь огромное окно которой видны звезды. И Олег, нежный, страстный, влюбленный…
Та ночь положила начало их медовому месяцу. У них ведь не было медового месяца. Была совсем не торжественная, а какая-то будничная роспись, вечер в кругу друзей… Комендант общежития милостиво предоставил им Ленинскую комнату: обшарпанную, неуютную, со строгими ликами вождей пролетариата на стенах. Вождей замаскировали плакатами с поздравлениями новобрачных. Красное сукно на столах заменили на белые крахмальные скатерти, комнату украсили воздушными шарами, и получилось довольно мило. Но праздник очень быстро закончился, и как-то сразу начались прозаичные будни: у Липы – выпускные экзамены, у Олега работа. В общем, медовый месяц не случился.
И вот, спустя четыре года, они взяли реванш. Липе казалось, что жизнь только начинается, что все у них теперь будет просто замечательно. И можно, наконец, подумать о ребенке. В такой огромной квартире неуютно без детей.
Это случилось ровно через сорок шесть дней. Олег вернулся домой пьяный. Не выпивший, не навеселе, а именно пьяный. Такого за ним отродясь не водилось. Липа всполошилась: если муж напился, значит, у него неприятности. Может, что-то случилось на работе? У него ведь такой придирчивый начальник…
Она ошиблась. Неприятности у Олега, как оказалось, не на работе, а в семье. Хотя, может быть, это и не неприятности вовсе, а так, досадное недоразумение. У досадного недоразумения было имя – Олимпиада Витальевна Мартьянова. Недоразумение мешало Олегу творить, прогоняло вдохновение, обрезало крылья и вообще достало его хуже пареной репы. Он терпел-терпел и не вытерпел. Он устал наступать на горло собственной песне. Рядом с ним должна находиться чуткая, тонко организованная душа, способная оценить и поддержать. А не недоразумение, приземленное, примитивное и… уродливое.
Он так и сказал – уродливое. Не пожалел, не смягчил удар. А ей ведь и без того было больно.
Дура, она еще пыталась помириться, думала, что это не он говорит такие страшные вещи, это водка. Хотела обнять, успокоить, а Олег ее оттолкнул, стряхнул с себя ее руки, как стряхивают с одежды грязь – сосредоточенно и брезгливо. А потом он сказал, что подал на развод, и жизнь остановилась…
Муж, почти бывший муж еще много чего говорил, метался по квартире, натыкался на мебель, пытался собрать свои вещи и все время что-нибудь ронял. Липа его больше не слушала. Она сидела в плетеном кресле, смотрела на звездное небо и думала, что все кончилось. Она просидела так до самого утра, продрогла до костей, все не могла найти в себе сил, вернуться в квартиру.
Она вернулась, а Олег ушел. Наверное, не смог прожить еще одну ночь с недоразумением по имени Липа Мартьянова.
Следующий раз они встретились уже в суде. Месяца хватило, чтобы Липа собрала себя по частям – спасибо Инге и ее психотерапии. Теперь она почти не плакала, почти не просыпалась по ночам, почти научилась жить и почти забыла Олега. Если бы у нее было больше времени, она бы возродилась как птица Феникс, но Олег не дал ей такой возможности.
Их развели очень быстро: никаких трех месяцев на примирение. А зачем, скажите на милость, отсрочка, если и так все ясно? Он тонко организованный и возвышенный, она расчетливая и лживая. Он хотел детей, а она считала, что дети – это обуза. Он ее любил, бросал к ее ногам весь мир, а она ему изменяла с его же приятелями…
Олег не поленился, привел свидетеля. Оказывается, она изменяла мужу с Костиком Троцким. Тем самым, который на их свадьбе громче всех кричал «Горько!», а потом, в их первую брачную ночь, спал пьяным сном на соседней кровати. Никакой первой брачной ночи тогда не получилось, потому что казенная кровать жутко скрипела при малейшем движении, и Липа боялась, что Костик проснется, а Олег сказал, что у них все впереди, и она ему поверила.
Как обидно! Месяц психотерапии насмарку…
Она не стала оправдываться и унижаться. Стерва так стерва… Изменяла так изменяла… Что уж теперь?! Главное, чтобы этот позор поскорее закончился. Она вернется домой, зажжет камин и все забудет.
Их развели и поделили пополам имущество. Из имущества у них была квартира и машина. Олегу достался «Фольксваген», детская и кабинет. Липе – гостиная с аквариумом и камином и спальня. Все почти поровну, почти честно…
Олег еще хотел, чтобы разделили и счет, но счет оказался как-то так оформлен, что разделить его не представлялось никакой возможности. Деньги остались Липе – какое счастье…
Домой ее отвезла Инга. Инга негодовала и материлась как сапожник. Наверное, для того, чтобы Липу проняло.