Крушение иллюзий

Полковник провел руками по лицу, как будто совершая вуду – символическое омовение перед намазом. Они все здесь становились немного афганцами, эта страна затягивала, как кровавое болото.

– Вам это надо? – вдруг спросил он. – Не проще ли все забыть?

– Нет, сэр, не проще. Далеко не проще. Я служу здесь не потому, что здесь платят боевые, если бы я хотел заработать денег, я бы просто пошел в частную охранную компанию и зарабатывал бы как минимум в три раза больше, чем платит мне сейчас «дядя Сэм». Здесь происходит что-то совсем неладное, сэр, иначе бы мы здесь так долго не возились. И я хочу знать – что именно здесь происходит. Сэр.

– Хорошо. Это была специальная операция. Такая, относительно которой существует категорический запрет на упоминание, и если меня кто-то спросит, я буду все отрицать. Советую и вам принять аналогичную линию поведения. Еще в прошлом году действия исламских экстремистов на дороге Пешавар – Кабул и в провинциях Нангархар и Хост заставили нас думать, что им известно то, что они знать не должны. Раз за разом происходили тщательно спланированные нападения, причем противник как будто заранее знал схему нашего реагирования, прикрытия огнем тех или иных передовых баз, сроки подхода и состав выделяемой при нападении помощи. В результате расследования мы установили вот что: некая крупная частная охранная компания, взяв многомиллионные подряды на охрану, заключила с талибами некое соглашение. Суть этого соглашения, по всей видимости, заключалась вот в чем: талибы обязались не нападать на персонал компании и объекты, ею охраняемые, а компания обещала за это расплачиваться. Конечно, риск все равно оставался, например, если ты едешь в машине и у тебя на пути фугас, то он не будет разбираться, кто ты и к какой охранной компании принадлежишь. Но все равно отсутствие целенаправленных диверсионных действий позволяло этой компании нанимать более низкоквалифицированный и в разы хуже оплачиваемый персонал, экономить на технических средствах обеспечения безопасности и в то же время поддерживать высокую репутацию среди клиентов. Они получали сверхприбыли и часть передавали талибам, соответственно возникла ситуация, при которой обе стороны финансово заинтересованы друг в друге. Потом, после того, как наш президент провозгласил намерение вывести войска или, по крайней мере, их часть, заменив их привлекаемыми на контрактной основе частными структурами, у указанных лиц возникла мысль ускорить этот процесс. Ведь получалось, что по новым контрактам открывалась возможность получать подряды не на обеспечение безопасности конкретного лица, объекта или конвоя, но на поддержание порядка в целых уездах и провинциях. Для того чтобы получить эти контракты, нужно было продемонстрировать неэффективность американской армии в вопросах наведения порядка и в то же время на контрасте продемонстрировать собственную эффективность в этих вопросах. Тогда эти лица – а все они были бывшими военнослужащими и сотрудниками правительственных структур США, имели немалые связи и возможности по старым местам службы – стали планировать вместе с талибами террористические нападения на военнослужащих и объекты армии США и активно содействовать в этом талибам предоставлением вооружения, в том числе специального, секретной информации и советов по организации нападений. Нам удалось выяснить, где и когда состоится очередная встреча представителей данной компании и представителей бандформирований. Мы не могли реализовать эту информацию официально, потому что у указанных лиц были значительные оперативные возможности и о планируемых операциях против них им, безусловно, стало бы известно. Тогда мы приняли решение задействовать ваш батальон, он был учебным и в то же время благодаря вам отлично подготовленным. Вас вывели на учебную миссию, и только когда вы вплотную подошли к известной нам точке, вам передали приказ, который вы и выполнили. И блестяще, надо сказать, выполнили, подполковник Джереми.

Майор не обратил внимания на то, что только что стал подполковником. Ему было просто не до того, он сидел и пытался как-то ужиться в новом мире, который открылся ему после того, как он все это выслушал. Мир был темным, жутко воняющим и страшным.

– Я же говорил, что лучше вам этого не знать.

Майор, вернее, теперь уже подполковник, покачал головой, как будто пытаясь прийти в себя после хорошего боксерского удара в подбородок.

– Мне кажется, что эта страна проклята… – задумчиво сказал он, – из нее невозможно уйти живыми. Мы здесь убиваем сами себя, сэр. Это не они нас убивают, это мы сами себя убиваем изнутри. Когда русские отсюда ушли, сэр… через три года их страны не стало. Теперь я понимаю, почему.

– Бросьте. Сейчас не время философствовать.

Майор посмотрел в глаза полковнику:

– Как раз самое время, сэр, вы ошибаетесь. Мы должны остановиться и подумать. Что-то мы делаем не так, если такое происходит внутри нас. Когда мы воевали во Вьетнаме – да, мы теряли там больше людей. Но я никогда не слышал о том, чтобы там кто-то продался узкоглазым за деньги и помогал убивать. Даже не так – чтобы кто-то сам платил узкоглазым деньги и помогал им убивать. И во время первой «Бури в пустыне» этого не было. А сейчас это есть. С нами что-то не так, сэр. А остальные? Там ведь были не все, так?

Вместо ответа полковник вытащил прошитую, аккуратно сброшюрованную папку, которые раздавали журналистам, – в них пресс-центр подшивал данные об обстановке за день. Здесь пластиковая обложка была красной – значит, содержала истинную информацию, а не ту, что передавали журналистам.

– Вторая страница. Восьмой пункт.

Майор открыл вторую страницу, пробежался пальцем по заламинированному листу бумаги. На двадцатом километре дороги Кабул – Джелалабад попал в засаду конвой. Частная охранная структура, три машины. Одиннадцать погибших.

– Собирались сваливать, – бесстрастно прокомментировал полковник, – сразу просекли, что к чему. Там были умные люди, у них этого не отнять. Собирались сбежать в Пакистан, потом в Индию, где у них были денежки.

– То есть мы не собираемся привлекать кого-то к ответственности, так, сэр?

Полковник посмотрел на майора Джереми, как на слабоумного:

– Вы с ума сошли? Если все это г…о всплывет, дело может закончиться чем угодно, и уж явно в Пентагоне освободится много кресел. Для чего нам это надо? Это белье слишком дурно воняет, чтобы его стирать, – его надо просто закопать и забыть о нем. Сделав то, что мы сделали, мы послали всем что-то вроде черной метки. Предупреждение: «Ведите себя хорошо с американской армией, иначе будет плохо». Теперь, если кто-то и задумается о подобном – он будет учитывать и то, что, попавшись, он пойдет не к прокурору и не на скамью подсудимых, и об адвокате он может не мечтать. Кстати, полковник Томпсон из тренировочного центра в Джелалабаде собирается покинуть страну по замене. Вы не хотите это обсудить?

Майор Джереми без разрешения встал. Бросил папку, хлестко приземлившуюся на лакированную поверхность стола.

– Нет, сэр. Я больше ничего не собираюсь обсуждать.

У самой двери стоял капитан Таккер, из G2, в аккуратно отутюженной форме. Увидев выходящего из кабинета майора, он встал ему навстречу, улыбнулся:

– Мои поздравления, сэр.

Майор улыбнулся ему в ответ. А потом расквасил ему нос. И успел поддеть ногой, прежде чем его успели оттащить.

Конечно же, этот удар по лицу оставили без последствий и даже сохранили звание подполковника. Но из Афганистана его убрали. Послали в Йемен, благо у американской армии теперь было более чем достаточно таких вот поганых мест, куда можно засунуть провинившегося офицера и надеяться, что больше ты его никогда не увидишь.

Ближняя ретроспектива. 15 октября 2012 года

Афганистан, провинция Нангархар

Пограничная зона, район населенного пункта Герд

Zulu mission

Иногда бывает так: ты в полном дерьме и думаешь, что хуже этого – сидеть в полном дерьме – нет ничего. Но так бывает только до той поры, пока не придет какой-то ублюдок и не нажмет на смыв в сортире. Вот тогда-то ты понимаешь, что такое настоящие проблемы.