Страница 14 из 21
Черный, жирный мазутный дым с горящего рейда влекло на город, в клубах дыма плыл шпиль Биг-Бена – почти точной копии британского, установленный в районе Стимер, британского квартала, места проживания европейцев в этих неспокойных местах вот уже на протяжении многих десятилетий. Дым заволакивал мутным покрывалом город, заползал в легкие, просачивался в любую щель, вызывал тошноту. Подполковник вспомнил, когда он видел такое же – в Кувейте, в девяносто первом, когда отступающие иракцы подожгли нефтяные скважины, и они, наступая через пустыню, матерились и отплевывались, и слюна была черной, как деготь, а сами они были похожи на обезумевших трубочистов.
Все повторяется.
Вздохнув, подполковник повернулся от окна, оглядел разгромленный кабинет, где они устроились. Как ему сказали, это было русское крыло, здесь когда-то сидели русские военные советники. Сейчас подполковник был бы не прочь вернуть восьмидесятые – сдать обезумевшую, захлебывающуюся в крови страну русским и бежать отсюда, куда глаза глядят. Не все в те времена, когда он только начинал, было плохо.
У стены поверх развернутого прямо на полу вещмешка спал майор Франтишек, фамилия его была столь сложной и заковыристой, что подполковник был просто не в силах ее произнести. Звал просто – Франк, и майор Войска Польского не обижался. На рукаве майора гордо красовался красно-белый шеврон с гордой надписью «Гром». Польские спецназовцы, воевавшие бок о бок с ними в Ираке и Афганистане, в самом начале спасли американцев, ворвавшись в полевой учебный лагерь на рассвете. Это позволило опередить йеменцев и хоть как-то организовать оборону до того, как подошли танки, сдержать первый натиск. Они, поляки, стояли лагерем дальше, ближе к бывшей столице страны, Сане, и выполняли как учебные, так и боевые функции – хотя мандат их, равно как и американский, предусматривал только обучение и советническую помощь йеменской армии и силовым структурам. Когда ночью лагерь атаковали, поляки под шквальным огнем противника (их атаковали на русских БМП) сумели сделать невозможное – организованно отступить до следующего лагеря, сохранив часть техники и снаряжения, и даже вывести раненых. Командир польского гарнизона, которого подполковник знал лично еще по Афганистану, погиб, оставшись с горсткой бойцов прикрывать отход основных сил – фактически оставшись на смерть. Сейчас польские солдаты и офицеры рука об руку с американцами и частью йеменских коммандос, которые остались верны новому правительству, дрались на спешно созданной и при любом более-менее серьезном натиске противника рвущейся по швам линии обороны. Майор Франтишек, с честью выведший свое войско – кого мог, спал на разложенном на полу спальном мешке, даже во сне прижимая к себе свой автомат. Он же привел с собой почти сошедшего с ума британского офицера; тот донес страшную весть – стоящих гарнизоном у Саны британцев застали врасплох и перебили до последнего человека. Просто снесли гарнизон сосредоточенным огнем, а оставшихся в живых намотали на танковые гусеницы. Если в течение следующего дня осажденному гарнизону Адена не доставят подкрепления и помощь, не организуют авиаподдержку – их всех ждет то же самое.
Подполковник Джереми не был уверен, что смог бы так же храбро действовать и остаться на верную смерть, чтобы спасти остальных – как тот польский полковник.
Чуть в стороне у самой стены – двое американских офицеров из спешно организованного штаба, развернув несколько полевых компьютерных терминалов и установив станцию спутниковой связи, пытались хоть как-то наладить передачу данных на КП Шестого флота и в штаб-квартиру НАТО. Подполковник пока не вмешивался в их работу. Вместо этого он подошел к наспех сооруженному из двух обычных штабному столу, склонился над расстеленной на нем спешно поднятой гражданской топографической картой. Другой карты не было.
Они пока удерживают позиции где-то дальше Дар-аль-амира и Шейх Усмана, не пропуская танковые и мотострелковые части к побережью. Плотно держат они и район Максар – это предпоследняя линия обороны. Перешеек, который они держат, – в ширину меньше мили, но там не за что зацепиться, там нет ни гор, ни каких-либо других препятствий для наступления. Пока фронт обороняется не сплошной цепью, а мобильными моторизованными группами, скрывающимися в развалинах, складках местности и открывающих внезапный огонь из противотанкового оружия по появляющимся бронеобъектам. Подполковник приказал как можно скорее оборудовать вторую линию обороны по горному хребту, оттуда, пользуясь господствующей высотой, уже ведут огонь расчеты ПТРК и снайперы с дальнобойных винтовок. Он был уверен, что пока у них есть запасы противотанкового оружия, они отразят даже массированную танковую атаку. Но и те, кто им противостоит, не дураки. Один налет «Градов» по городу уже был и вряд ли повторится – вечереет. Но завтра они подтащат еще несколько установок «Град», подтащат гаубицы и просто будут расстреливать их, находясь на безопасном удалении, будут засыпать их снарядами, пока здесь не останется ничего живого. Если они прорвутся к побережью – конец всем; огнем танков, выведенных на прямую наводку, они перекроют Аденский залив и морской порт, сделав невозможной организованную морскую эвакуацию. Потом либо попытаются перебросить штурмовые части через залив, либо пойдут на штурм перешейка в районе Максар.
Их не сдержать. Если мятеж подняла только малая часть армии, объединившись с племенами, тогда еще куда ни шло. Но пока такой информации не было, следовало предполагать, что мятеж подняла вся йеменская армия, и количество брошенных против них сил, организованность их действий – это подтверждали. Наступающими частями явно командовали, и командовали неплохо, это не был неорганизованный, анархичный сброд с оружием, это была именно армия.
Если рейд порта Аден будет под обстрелом к моменту эвакуации – придется бросать все и эвакуироваться с пляжей в районе острова Сира, совершенно для этого не приспособленных. Единственное их достоинство – они прикрыты горами, и организовать их обстрел прямой наводкой невозможно, а навесным йеменские пушкари стреляют не очень хорошо, предпочитая точность попадания каждого снаряда количеству выпущенных снарядов. Оборудованных причалов в том районе нет, и придется эвакуироваться вплавь – до кораблей. Акул там не должно быть, но все же…
Далекая, хлесткая серия разрывов – звук был похож на рвущуюся гигантскую парусину – разорвала тишину, с чуть слышным звоном дрогнули стекла. Подполковник Джереми даже не поднял головы – «Град». Вот еще одна серия. Еще… Он не думал, что они начнут обстрел уже под вечер – однако, похоже, начали…
Господи, когда же мы чему-то научимся? Подполковник, когда только это все начиналось, предупреждал, что затеянная Госдепартаментом и ЦРУ авантюра ни к чему, кроме беды, не приведет, что ставить на высший государственный пост страны бывшего просоветского лидера, с разрушением Советского Союза мгновенно поменявшего ориентацию и ставшего проамериканским лидером на Ближнем Востоке, – смерти подобно. Что страна подобна пороховой бочке и достаточно одной искры, чтобы все рвануло по-серьезному. Что лживая и двуличная политика нынешнего президента Йемена, старающегося угодить всем сразу – племенам, американцам, наркомафии, исламским экстремистам, – все же лучше, чем гражданская война в стране. Что «избрание» нового лидера страны, да еще бывшего президента просоветского Южного Йемена, Народно-Демократической Республики Йемен в качестве главы объединенного Йемена почти автоматически приведет к резкому росту сепаратистских и антиамериканских настроений на севере Йемена и радикализирует большую часть набранной преимущественно из северян армии. Что северяне никогда не примут такого решения, потому что они считают, что в долгой истории раскола Йемена на Северный и Южный победили именно они – и такое решение вашингтонских мудрецов заставит их взяться за оружие.
Нет. Все же решили сделать.
Но даже он, видевший Афганистан, не думал, что рванет так быстро и так страшно.