Страница 21 из 23
Однако страна вышла из реформ Петра I – безусловно стоящих на хозяйственных достижениях предшествующего времени – с сильной регулярной армией, с уральской металлургией.
Сейчас принято «шпынять» первого российского императора. Почин дал Ключевский, приведший в качестве положительного примера Венецианскую республику. Дескать, можно было развиваться припеваючи, веселясь на карнавалах, не отягощая общество внешнеполитическими задачами. Пример очень удачный, только не в том смысле, в каком полагал классик. Венеция была по сути большой торговой корпорацией, которая поднялась на посреднической торговле между Левантом и Европой, не брезгуя и перепродажей рабов, захваченных монгольской ордой, да и самостоятельным грабежом в особо крупных размерах, как было в Константинополе в 1204 г. Имея такого сорта доходы, можно было и поплясать на карнавалах. И пусть Венеция обладала мощными финансами и флотом, что позволило ей захватить ряд островов и Далмацию, представить ее решающей какие-то большие задачи на материке просто невозможно.
Не годилась в качестве примера и Англия, которая воевала на европейском континенте в основном своими деньгами, а не солдатами. Как отмечал Бродель: «Блистательная Англия вела свои войны издалека, спасаемая островным положением и размерами субсидий, которые она раздавала своим союзникам».[135]
Россия же должна была сама биться и за выход к морям, и за овладение континентальным простором, и за покой для мирного земледельческого труда. Для этого ей была нужна большая армия. А ввиду скудости государственных средств еще и дешевая. Большая дешевая армия требовала постоянной рекрутской повинности.
Неудачный Прутский поход был первым в длительной серии войн России против Османской империи, растянувшихся на два века. И в ходе войн, и в мирных паузах государству пришлось создавать тыл для армии, осваивая причерноморские и предкавказские степи.
В 1713 г. началось строительство оборонительной линии вдоль реки Орели, притока Днепра, и Береки, притока Донца (в 1731 г. она получила название Украинской). На ней планировалось создать 17 крепостей и множество редутов.[136] Постройка была связана с переходом в 1711 г. Запорожья под власть Турции. Поселенные на черте ландмилицейские полки набирались из бедных дворян и однодворцев Белгородской черты. (К числу однодворцев относились потомки служилого населения на старых чертах, в том числе помещики, не имевшие крестьян.[137])
На новой линии однодворцы получили земельные наделы, но вместо исполнения рекрутской повинности служили в линейных гарнизонах, работали на постройке и ремонте укреплений.[138]
Русско-турецкая война 1736–1739 гг. хотя и считается историками неуспешной, стала переломом в борьбе со степью.
Началась война после того, как султан потребовал от России пропустить 70-тысячную крымскую орду через русские владения в Закавказье, где Турция конфликтовала с Персией. Турецкое требование поддержал и британский посланник в Стамбуле: ну дайте же транзитную визу крымским туристам. Россия за предыдущие два века хорошо узнала, как проходят транзиты крымцев, и вежливо отказалась.
Генералы Анны Иоанновны поставили себе первоочередной задачей взятие Азова.
Нынешний заштатный городишко был тогда грозной турецкой крепостью, державшей в страхе всю южную окраину России, базой для набегов, невольничьим рынком и портом, через который шло оружие.
Гарнизон Азова был невелик, но опирался на силы Крымского ханства, ногайских и черкесских племен, обитающих в западной части Кавказа, на Кубани.
Гости из этого края стали наведываться на Русь гораздо раньше, чем увидели у себя штык и саблю русского воина. Малые Ногаи были постоянными участниками крымско-татарских нашествий XVI–XVII вв. В начале XVIII в. кубанские татары (ногаи и черкесы) «брали людей в полон и скот отгоняли» вплоть до Саратова.[139] В 1711 г. ногайское войско с Кубани во главе с Чан-Арасланом ходило в Саратовский и Пензенский уезды громить русские села – на обратном пути казанскому губернатору П. Апраксину, по счастью, удалось перехватить его и отбить полон.[140]
А в 1736 г. ногаи переправились через Дон в районе Кумшацкой станицы, сожгли ее и, рассыпавшись по соседним селениям, хватали в плен женщин и детей, угоняли скот. Затем с богатой добычей и в полном удовлетворении вернулись в свои закубанские кочевья. Большинство казаков в это время находилось в дальнем походе.
На следующий год донцы во главе с атаманом Фроловым выступили на Кубань в числе 9,5 тыс. конных и пеших, с пушками и мортирами. На реке Ее к казакам присоединился калмыцкий тайши Дундук-Омбо с 40-тысячной ордой, чьи становища располагались тогда на реке Егорлык, – дипломаты императрицы Анны Иоанновны недавно приняли его в российское подданство. Степь была ногаями выжжена, и до Кубани добралось лишь 5 тыс. самых «доброконных» казаков. Вместе с калмыцкими воинами казаки переправились на левый берег Кубани и прошли до ее устья, учинив врагам повсеместный разгром.[141]
От кубанского устья донцы вернулись домой, а калмыки еще два раза прошлись по ногаям в чингисхановом стиле.
В ходе этих походов были взяты турецкие крепости на Таманском полуострове, следом пал и Азов.
Во время войны быстрыми темпами шло покорение Дикого поля, главного врага русских войск. Ударно достраивалась Украинская оборонительная линия – 300-километровая полоса укреплений между Донцом и местом впадения Орели в Днепр.
Прусский офицер на русской службе Х.-К. Манштейн писал, что «она простирается более чем на 100 французских лье, и на этом протяжении выстроено до пятнадцати крепостей, снабженных хорошим земляным бруствером, штурмфалами, наполненным водой рвом, гласисом и контрэскарпом с палисадом. В промежутках крепостей, по всей линии, устроены надежные редуты и реданы[142]».
Численность ландмилиции на линии была доведена до 20 регулярных полков. В 1736 г. решением фельдмаршала Миниха их преобразовали в конные и назвали Украинским ландмилицион-ным корпусом. По мнению Манштейна, белгородские и курские однодворцы, служившие в ландмилиции, являлись «прекраснейшим войском в России».
Кстати, строительство линии вызвало недовольство со стороны малороссийских дворян, потомков казачьей старшины. Работавшие на старшину простые казаки теперь воздвигали укрепления, а часть дворянских земель перешла ландмилиционерам…
С постройкой Украинской линии крымские татары лишились многих дорог, которые вели их в Южную Россию. В то же время степь все еще оставалась главным союзником Крымского ханства. Настоящим оружием массового поражения были поджоги степи. Из-за раскаленного воздуха и дыма люди и лошади русского войска оказывались как в печи. Тот, кто спасся от огня и удушья, мог затем погибнуть от жажды и голода. После падежа коней русская армия становилась крайне уязвимой перед внезапными нападениями крымской конницы.
Южнее Орели оседлости уже не было, за исключением редких поселений в речных плавнях – их обитатели жили речными промыслами. Южнее реки Самары не было и лесов. «Можно пройти, – пишет Манштейн, участник походов Миниха, – 15 и 20 верст и не встретить ни одного куста, ни малейшего ручейка; вот почему надо было тащить дрова с одной стоянки на другую…»
Однако русская армия все же преодолела степи, опираясь на цепи спешно выстроенных редутов, соединивших ее с Украинской линией, и дважды входила в Крым.
Калмыки и донские казаки рассыпались по всему полуострову для захвата добычи. Грабительское ханство прочувствовало на своей шкуре, что такое настоящий набег.
135
Бродель. Материальная цивилизация. Т. 3. С. 387.
136
Редут – сомкнутое укрепление в форме квадрата или многоугольника.
137
Павлов-Силъванский. С. 250–251.
138
Ландмилиция // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. СПб., 1890–1907.
139
Перетяткович Г. Поволжье в XVII и начале XVIII вв. Одесса, 1882. С. 338. (Далее – Перетяткович. Поволжье в XVII в.)
140
Потто В. А. Кавказская война. Т. 1. С. 13.
141
Абаза К. К. Казаки. СПб., 1899. С. 50.
142
Редан – укрепление, имеющее два фаса и открытое с тыла.