Страница 33 из 64
- Мне бы тоже хотелось посмотреть, как он оперирует. Можно?
- Конечно, можно. - Он тронул ее за руку. - У тебя такой усталый вид, тебе нужно отдохнуть. Бертью сегодня лючше?
- Нет. Но я и одна справлюсь... - Тут она, как будто вспомнив о чем-то, испуганно вздрогнула, поднося руку к губам. - Боже мой, мне же нужно обязательно сказать об этом Пат! И Аксель, и Ричард больны, а значит, у нас с ней больше не будет возможности встретиться.
- Вот всегда так, когда они нужны больше всего, так помощи не дождешься от обоих, - раздраженно пробормотал Филип.
- Но ведь они же не специально!
- Я знаю. - Он уже сожалел о сказанном. - Ты должна меня извинить. У меня прескверное настроение. А тут еще тебе придется работать и за себя, и еще за двоих...
Поспешив уверить его, что она и сама прекрасно справится, Лесли тут же поспешила в комнату Ричарда. Ричард сидел на диване, и на коленях у него лежала раскрытая книга.
- Не везет же мне все-таки, - проворчал он, когда вошла Лесли. - В кои-то веки здесь произошло хоть что-то значительное, а мне как всегда суждено оставаться в стороне. Неужели я так и не могу ничего сделать?
- Можешь, но только не для пациентов, - усмехнулась Лесли. - Ты можешь помочь мне. Аксель тоже заболел, так что, как видишь, мне отсюда никак не вырваться. Так что если бы ты смог вместо меня составить компанию Пат...
- Разумеется, не мог бы. Не хватало еще, чтобы я заразил и ее тоже.
- Я не принимаю твой протест. Просто постарайся держаться на рпсстоянии от нее и будьте на свежем воздухе.
Он усмехнулся в ответ.
- И когда ты хочешь, чтобы я принял на себя это шефство?
- Сейчас же.
Он отложил в сторону свою книгу.
- Но это только ради тебя!
- Но ведь сам-то ты тоже как будто не станешь особо противиться, не так ли?
Он пожал плечами.
- Она вроде стала исправляться.
- Я знала, что прекратив пререкаться по пустякам, вы обязательно понравитесь друг другу! - Лесли направилась к двери. - Мне пора идти, а то старшая медсестра и так наверное уже с ног сбилась!
Часы показывали четыре, когда Лесли ненадолго вернулась к себе в комнату, чтобы немного отдохнуть. И стоило лишь ей закрыть за собой дверь, как зазвонил телефон. Филип просил ее срочно зайти к нему в кабинет. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что произошло что-то непредвиденное.
- Только не говори мне, что у Зекера тоже пищевое отравление!
- Все намного хуже. Вчера вечером он улетел в Америку. Я знал, что он планирует эту поезду только через неделю, но, очевидно, что-то заставило его изменить планы и поехать раньше.
- И что, нет больше никого, кто мог бы сделать это вместо него?
- Нет. Это его специализация.
- Ты имеешь в виду резекцию легкого по Зекеру?
- Да, - Филип встал из-за стола и принялся расхаживать по комнате. Если бы я знал другой выход!
- Он есть. Ты сам должен оперировать.
- Это невозможно!
- Но ведь ты же уже делал это и раньше.
- Да, но только на посторонних мне людях. Но ведь это Дебора... - Он с силой сжал руки в кулаки. - Я не могу!
- Но у тебя нет иного выбора. Это ее единственный шанс.
- Я боюсь.
Лесли глядела на него в изумлении.
- Но ведь ты протеже самого Зекера. Тебя все считают его преемником. Так какое же ты имеешь право говорить, что ты не справишься!
- Я этого не говорил, - возразил Редвуд. - Я сказал лишь то, что не могу оперировать Дебору. - Он обхватил голову руками. Кого угодно, но только не Дебору.
Глядя на его низко опущенную голову, Лесли испытывала жгучую потребность хоть как-то утешить его. Но она была не в праве сделать это сейчас, так как для того, чтобы к нему вернулась прежняя уверенность она должна была заставить его поверить в собственные силы. И тогда Лесли сказала: - Я очень довольна, что Марта Робертс не может услышать тебя сейчас!
- А она-то здесь при чем?
- Помнится, когда-то ты очень осуждал ее за то, что она позволила своим чувствам взять верх над разумом хирурга. А сам ты сейчас делаешь то же самое!
- И ты осуждаешь меня за это?
- Я вовсе не осуждаю тебя за то, что ты чувствуешь - а только за то, что ты вот так безвольно поддаешься этим своим чувствам. Ты трус, Филип! и хотя ей стоило большого труда произнести эти слова, но она испытала чувство триумфа, увидев, как гневно вспыхнуло его лицо.
- Ты не имеешь права так говорить! - он грохнул кулаком по столу.
- Сделать операцию Деборе - твой долг, - решительно ответила ему на это Лесли. - Это твой долг. И это все из того, о чем ты сейчас должен думать.
Он снова устало опустил голову, и чувствуя, что ей больше нечего сказать, Лесли напряженно ждала. Наконец он откинулся на спинку кресла, лицо его было очень бледным, но движения были размеренными.
- Скажи операционной сестре, что я буду оперировать сегодня вечером. В семь часов. - Лесли была уже у двери, когда он сказал ей вслед: Возможно, ты сможешь ассистировать мне? Или что, не хочешь видеть труса за работой?
Она обернулась.
- Я не имела это в виду. Я сказала так, просто чтобы...
- Теперь я понимаю, - чуть заметно улыбнувшись, пребил ее Редвуд. Спасибо тебе за помощь.
В семь часов того же вечера Лесли вошла в операционную. Нервы у нее были напряжены до предела, и ни одна самая мельчайшая подробность не могла ускользнуть от ее внимания: сверкающая сталь инструментов, белые эмалированные подносы на блестящих тележках, разложенные рядами марлевые салфетки. Анастезиолог был занят своим оборудованием, и оторвался от него лишь только когда распахнулись двери, и в операционную ввезли Дебору. Но неужели это неподвижная фигура и была той самой Деборой, с которой она разговаривала сегодня утром? Теперь это был просто пациент, просто один из многих пациентов.
Филип вышел из комнаты хирургов, на нем был зеленый халат, и маска скрывала его лицо. Видны были лишь одни глаза, и хотя они глядели на Лесли, у нее было такое ощущение, что будто он не видит ее. На мгновение все замерло, люди в белых халатах, стоявшие в кругу яркого света казались теперь высеченными в мраморе изваяниями. Затем он взял из рук операционной сестры скальпель, и уверенным, непрерывным движением, сделал первый надрез.
Медленно тянулись часы, и белый свет ламп над головой немилосердно жарил, словно раскаленное тропическое солнце. Восемь часов. Десять часов... одиннадцать... жара была невыносимой, и медсестре все чаще приходилось выходить вперед, чтобы вытирать пот, ручьями стекавший у Филипа по лицу. Но он ни на мгновение не поднял головы от стола, и Лесли восхищалась силе и изяществу движений его исцеляющих рук. И этот человек говорил о том, что ему страшно!
В четверть двенадцатого он взглянул на медсестру.
- Тампоны собрали?
Операционная сестра кивнула в ответ, и через несколько мгновений он наконец выпрямился, и стащив с себя маску, устало вышел из операционной. Дверь, ведущая в комнату для мытья рук, закрылась, и Лесли, после непродолжительного раздумья, решила не ходить за ним; иногда человеку необходимо побыть одному, и она чувствовала, что это как раз тот случай. Сняв с себя маску и халат, она отправилась в палату Деборы.
Девушка лежала в окружении аппаратуры, использование которой по сле операции стало теперь уже привычным делом: из стены рядом с кроватью была выведена кислородная трубка, которая могла быть использована при первой же необходимости, капала капельница с физиологическим раствором, из-под одеяла были выведены дренажная трубка, и стенки стеклянного сосуда, в который был опущен ее конец, уже окрасились красным...
Тихо переговорив с ночной сестрой, отдав ей последние распоряжения, и сказав, что если что-нибудь понадобится, то она будет у себя. После этого она отправилась в свою квартирку, легла на постель, не имея сил даже на то, чтобы раздеться.
Сегодня вечером она стала свидетелем того, как сила воли одержала победу над страхом; она видела, как человек боролся сам с собой, и вышел из этой битвы победителем, и она тоже не могла больше скрывать сама от себя правду о своих собственных чувствах. И пусть, потом, в будущем, она еще не один раз станет корить себя за это признание, все равно, сейчас - вот в этот самый момент - ей хотелось всецело владеть и наслаждаться этим сокровищем. Она была влюблена в Филипа Редвуда!