Страница 3 из 9
Не знаем, что и посоветовать детям, которым надоел гуманивейник (особенно если он населен дикими людьми с Земли). Может быть, стоит подарить его бедным детям, которые с удовольствием продолжат разведение людей.
Царство видимого
Габриель Немро сидел на неудобном стуле у кабинета врача, терпеливо ожидая своей очереди. Вдруг ему почудилось, что висящая перед ним картина закачалась. Потом и вся стена пришла в движение, искривилась и исчезла. Ни на кого из сидящих рядом это не произвело никакого впечатления. А тем временем вместо стены возникло слово, написанное крупными буквами: СТЕНА, и рядом, в скобках, следующее: (ТОЛЩИНА: ПЯТЬДЕСЯТ САНТИМЕТРОВ. СОСТАВ: ШТУКАТУРКА ИЗНУТРИ И ОКРАШЕННЫЙ БЕТОН СНАРУЖИ. СЛУЖИТ ДЛЯ ЗАЩИТЫ ОТ НЕПОГОДЫ).
Буквы парили в воздухе.
Несколько секунд Габриель созерцал странное видение, потом перед ним явилось то, что прежде стена скрывала: улица и прохожие. Он встал, подошел и просунул руку сквозь стену. Когда он отошел, то увидел какой-то туман – и стена вернулась на место. Обыкновенная, совершенно обыкновенная стена.
Он пожал плечами и подумал, что стал жертвой галлюцинации. Ведь Габриель пришел на прием к врачу по поводу изматывавших его бесконечных мигреней. Он встряхнулся и решил пройтись.
Странно все-таки это было: вместо предмета – буквы, из которых складывается его название…
Габриель Немро, преподаватель философии в лицее, вспомнил свою лекцию об означающем и означаемом. Не сам ли он говорил своим ученикам, что вещи не существуют, пока их не назовешь? Он потер виски. Быть может, он слишком увлекается проблематикой своей профессии. Вчера он прочел в Библии: Бог дал Адаму право назвать животных и предметы… Значит, до этого они не существовали?
В конце концов Габриель забыл об этом случае. В последующие дни ничего особенного не происходило.
Однако, спустя месяц, вместо голубя, за которым он наблюдал, он увидел надпись: ГОЛУБЬ, и рядом, в скобках: (327 г, САМЕЦ, ПЕРЬЯ ЧЕРНО-СЕРЫЕ, ВОРКОВАНИЕ ДО-МИ БЕМОЛЬ, ЛЕГКОЕ ПРИХРАМЫВАНИЕ НА ЛЕВУЮ ЛАПКУ. СУЩЕСТВУЕТ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ОЖИВЛЯТЬ ПАРКИ).
На этот раз надпись, характеризующая птицу, парила в воздухе секунд двадцать. Габриель хотел коснуться ее рукой, но надпись ГОЛУБЬ вместе с тем, что было в скобках, тут же улетела. Только высоко в небе она снова стала птицей, за которой увязались несколько воркующих голубок.
Третий случай произошел в муниципальном бассейне, расположенном рядом с домом Габриеля. Он спокойно плыл, как вдруг увидел надпись: БАССЕЙН, и рядом, в скобках: (НАПОЛНЕН ХЛОРИРОВАННОЙ ВОДОЙ. СУЩЕСТВУЕТ ДЛЯ РАЗВЛЕЧЕНИЯ ДЕТЕЙ И ФИЗИЧЕСКИХ УПРАЖНЕНИЙ ВЗРОСЛЫХ).
Это было уже слишком. Уверенный в том, что погружается в безумие, Габриель отправился прямиком к психиатру. И там случилось самое страшное. Выйдя от врача с рецептом успокоительного, Габриель прошел в коридоре мимо большого зеркала. Вместо своего отражения он увидел надпись: ЧЕЛОВЕК (1 МЕТР 70 САНТИМЕТРОВ, 65 КИЛОГРАММОВ, ВНЕШНОСТЬ ЗАУРЯДНАЯ, ВИД УСТАЛЫЙ, ОЧКИ. СУЩЕСТВУЕТ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ВЫЯВЛЯТЬ ОШИБКИ СИСТЕМЫ).
Запах
Это было похоже на метеорит, и оно упало в самый центр Парижа, прямо в Люксембургский сад. В то ясное мартовское утро чудовищный удар сотряс окрестные дома, как будто поблизости взорвалась бомба.
К счастью, метеорит упал на заре, и жертв было немного: трое одиноких прохожих, в которых позже опознали торговцев наркотиками. Действительно, чем еще они занимались в Люксембургском саду в такую рань?
Скончалось также несколько человек со слабым здоровьем, которые, услышав шум, умерли от испуга.
– Странно, что этот предмет не нанес больше никакого ущерба, – сказал один выдающийся ученый. – Как будто он не упал, а был положен на Землю.
Однако теперь нужно было что-то делать с огромным, больше семидесяти метров в диаметре, камнем, лежавшим посреди самого знаменитого в мире зеленого массива. Собрались зеваки.
– Да он воняет! – воскликнул кто-то.
И это действительно было так. Метеорит распространял зловоние. Астрономы, к которым обратились за разъяснением, сообщили, что метеориты, падая, иногда проходят через межзвездные серные облака, чем, скорее всего, и объясняется этот жуткий запах.
Журналисты не скупились на броские заголовки и тут же окрестили камень «космической какашкой». А публика пыталась представить себе огромного инопланетянина, которому она могла принадлежать.
Когда начинал дуть северный ветер, южные кварталы накрывало волной зловония. Как бы плотно люди ни закрывали окна и двери, все было бесполезно. Отвратительный запах проникал повсюду. Едкий, тяжелый, ужасный запах. Спасаясь от него, женщины до одури обливались духами. Мужчины надевали маски из пористого пластика или фильтры из активированного угля, почти столь же неудобные, как настоящие противогазы. Когда люди возвращались домой, их одежда источала стойкий смрад, и, прежде чем снова надеть ее, приходилось до бесконечности стирать и перестирывать ее. С каждым днем запах становился все сильнее. Была выдвинута гипотеза, что внутри метеорита находится органическая разлагающаяся масса.
Даже мухи предпочитали держаться подальше от него.
Никто не мог остаться равнодушным к этому вонючему бедствию. Стенки носа были раздражены, горло горело, язык распух. Астматики задыхались, страдавшие от насморка не решались дышать ртом, собаки выли.
Сначала метеорит стал национальной достопримечательностью, и туристы съезжались, чтобы посмотреть на него, но вскоре «космическое дерьмо» превратилось в проблему номер один города Парижа, а затем и всей Франции.
Жители покинули окрестности Люксембургского сада. Никому больше и в голову не приходило бегать там по утрам. Цены на квартиры падали, вонь распространялась, и люди уезжали все дальше от центра несчастной столицы.
Служба путей сообщения попыталась при помощи подъемных кранов и лебедок сбросить ужасный предмет в Сену, по которой он мог бы уплыть к океану. И черт с ним, с загрязнением окружающей среды. «Спустим воду в унитазе!» – воскликнул мэр. Но ни одна машина не смогла сдвинуть семидесятиметровый экскремент. Тогда его попытались взорвать. Но вещество было столь плотным, что метеорит не удалось ни расколоть, ни даже поцарапать.
Приходилось терпеть присутствие этой зловонной массы.
И тут молодому инженеру Франсуа Шавиньолю пришла в голову идея: «Раз мы не можем ни сдвинуть, ни разрушить его, давайте спрячем его под слоем бетона, чтобы прекратить распространение запаха». Сказано – сделано. И как раньше-то не додумались? Мэр распорядился начать операцию, которую впоследствии назвали «глазированием». Со всей страны привезли самые мощные бетономешалки, самый прочный цемент и обмазали метеорит десятисантиметровым защитным слоем. Но он продолжал вонять. Метеорит покрыли еще одним слоем бетона толщиной в двадцать сантиметров. Вонь не прекращалась. Слой за слоем. Бетон на бетон.
Через месяц поверхность метеорита исчезла под метровой коркой бетона. Теперь он был похож на куб с закругленными углами. Но запах продолжал распространяться.
– Бетон слишком порист, – решил мэр. – Надо найти менее проницаемый материал.
Шавиньоль предложил гипс, обладающий великолепными абсорбирующими свойствами. Он будет впитывать дурной запах, как губка.
Последовал очередной провал. Гипс покрыли стекловатой: «Чередуя слой стекловаты и слой гипса, мы получим двойную изоляцию, подобную той, которую используют при строительстве домов».
Углы куба округлились сильнее, но зловоние не уменьшилось.
– Нам нужен материал, не пропускающий ни унции газа, – рычал мэр.
Лбы наморщились. Какой материал может победить подобный запах?
– Стекло! – воскликнул Шавиньоль.
Как он прежде не догадался? Стекло! Эта плотная, тяжелая, непроницаемая субстанция станет самой лучшей защитой.
Рабочие растопили силикатное стекло до получения горячей оранжевой массы, которой и покрыли поверхность метеорита.