Красные цепи

Алина вильнула рулем. Черный «Mercedes», яростно сигналя, пролетел слева всего в нескольких сантиметрах от ее машины. Алина чертыхнулась, выровняла автомобиль и включила сигнал поворота, готовясь въехать на Литейный мост.

– О каком убийстве?

– Об убийстве девушки, рядом с телом которой мы сегодня встретились.

– С чего вы взяли, что это убийство?

– Скажите мне, если я неправ.

Алина помолчала.

– Хорошо, – ответила она. – Но с какой стати я должна обсуждать это с вами?

– Потому что мне кажется, что в этом деле у вас найдется не много союзников, – ответил Гронский. – И ваш визит в прокуратуру мало что изменит в этой ситуации.

Алина вздрогнула. Похоже, все же стоило поговорить с этим типом – по крайней мере для того, чтобы выяснить истоки его странной осведомленности об убийстве и о том, куда она сейчас едет. Но лучше сделать это уже после того, как она пообщается с прокурором и напишет заявление о том, что произошло сегодня в Бюро.

– Давайте во второй половине дня, – предложила она. – Я сейчас действительно спешу.

– Лучше прямо сейчас, – не согласился настырный агент. – Я глубоко убежден, Алина, что вам не нужно обращаться в прокуратуру. Вряд ли это поможет делу.

– Можно я сама буду решать, что поможет делу, а что нет? – огрызнулась Алина. В этот момент слева пронесся тяжелый автофургон, обдав «Peugeot» потоком грязной воды. Густые коричневые потеки поползли по боковому стеклу.

– Да чтоб тебя!.. – в сердцах воскликнула Алина и тут же добавила в трубку: – Извините, это не вам…

– Послушайте, Алина, – все так же мягко сказал Гронский, – я прошу всего десять минут вашего времени. Если сочтете, что потратили их зря, будьте уверены, я больше вас не побеспокою, и вы спокойно продолжите заниматься тем, чем считаете нужным. Всего десять минут.

– Ладно, – сдалась Алина. Слева уже промелькнуло холодное здание Адмиралтейства, грязно-золотистый шпиль наполовину скрывался в клубящемся сером тумане. До прокуратуры оставались считаные минуты. – Когда?

– Прямо сейчас, – отозвался Гронский. – Я еду за вами. Мы можем встать в переулке и поговорить.

Алина посмотрела в зеркало заднего вида. Действительно, из-за идущей за ней «Mazda» высовывался черный «Wrangler». Дважды мигнули фары.

«О Господи, – мысленно вздохнула Алина, – он еще и следит за мной».

– Договорились, – сказала она. – Встанем в начале Почтамтского переулка. Не отставайте.

Она положила трубку, резко перестроилась влево и нажала на газ.

Узкий переулок, стиснутый невысокими рядами домов, был пуст. Ветер рывками гонял мелкий мусор и мокрый газетный лист, словно кто-то невидимый поддавал по нему ногой. Газета тяжело подскакивала вверх, как раненая птица, безуспешно пытающаяся взлететь, и снова оседала в грязные лужи. Из подворотни вышла старуха, то ли в пальто, то ли в лохматом толстом халате, с бесформенным пакетом в руках, уныло прошествовала поперек переулка и скрылась в подворотне напротив.

Гронский подъехал через две минуты после Алины, остановил машину в нескольких десятках метров и вышел. Сквозь покрытое каплями воды лобовое стекло Алина видела, как он идет к ней: высокий, худой, полы черного пальто хлопали на ветру. Он подошел и встал у передней дверцы машины. Алина посмотрела на него в боковое окно и помедлила пару секунд. Гронский терпеливо ждал, стоя под моросящим дождем. Алина нажала на кнопку, щелкнул замок, Гронский открыл дверцу и сел в машину. Вместе с ним в салон ворвался мгновенный порыв влажного холодного ветра.

– И снова здравствуйте, – сказал он.

Алина покосилась на Гронского, держа руки на руле. Вблизи его узкое лицо казалось еще более бледным, белая рубашка еще более несвежей, а взгляд серых глаз еще более холодным и твердым. Салон наполнился отчетливым запахом вчерашнего алкоголя.

«Прекрасно, – подумала Алина. – Вдобавок ко всему он пьяница».

– Итак, – сказала она. – Для начала объясните мне, почему вы решили, что это убийство?

Гронский пожал плечами.

– Вы же сами все видели. Тело было растерзано, волосы запеклись в колтун, а на асфальте вокруг нет практически ни капли крови, хотя при таких ранах там все должно быть ею залито. Вывод очевиден, мне кажется.

Алина кивнула:

– Убили в другом месте.

– Вряд ли. Зачем тогда возвращать тело туда, где было совершено нападение?

Об этом Алина подумать не успела. Она бросила быстрый взгляд на Гронского. Тот смотрел на нее спокойно и уверенно.

– Вы правы, – ответила она. – На теле действительно множество ран, причиненных зубами животных – скорее всего, собак, и скорее всего, не одной. Но кроме этого есть и другие повреждения, и именно они были смертельными.

Алина замолчала. Гронский ждал.

– Какие? – наконец спросил он.

– Длинная рубленая или резаная рана по центру грудинной кости. И на горле явные следы разреза, по краям от того места, которое потом, уже после смерти, выхватили псы. Это не считая гематомы на лице: ее, скорее всего, оглушили, прежде чем…

– Все понятно, – сказал Гронский.

Лицо его, и без того не очень подвижное, словно окаменело. Черты заострились.

– А откуда вы знали, что я еду в прокуратуру? – спросила она.

– Догадался.

– Слишком хорошо для догадки.

Гронский снова пожал плечами.

– Вы спешно сворачиваете осмотр на месте и распоряжаетесь срочно везти тело в морг. Значит, для вас принципиально важно начать исследование немедленно, к чему вы, я уверен, и приступили. Я, конечно, не специалист, но примерное время, нужное для вскрытия и составления заключения, – часа три, не меньше. А вы уже через час выскочили из лаборатории так, словно за вами гнались черти. Никто не сорвет эксперта на новое происшествие, если он занят работой. Вывод: вам кто-то помешал, причем помешал так, что вы бросились вон из морга. Вряд ли это было сделано законными средствами. А куда может поехать судебно-медицинский эксперт, если столкнулся с грубым нарушением закона и попыткой помешать своей работе? В прокуратуру. Вот и все.

Алина молчала.

– Думаю, у вас состоялся какой-то малоприятный разговор с Даниилом Ильичом Коботом.

– Вы его знаете? – быстро спросила Алина.

– Нет, лично не знаком, – покачал головой Гронский. – Но много о нем слышал.

Повисла пауза. Капли дождя тихо стучали по крыше машины.

– Хорошо, вы правы, – вздохнула Алина. – Кобот действительно пытался уговорить меня дать фальшивое заключение. Нападение собак. Дело закрывается как несчастный случай.

– Предлагал деньги, я полагаю?

– Косвенно. Предложил работу в его медицинском центре «Данко» с зарплатой, на которую можно год содержать сельскую поликлинику.

Гронский кивнул.

– Я думаю, что вам нужно согласиться, – сказал он.

Алина вскинула брови и удивленно воззрилась на Гронского.

– Это еще с какой стати?

– Потому что это в настоящий момент единственный способ закончить то, что вы начали. Я могу ошибаться, но это дело очень важно для вас: не знаю почему, но уверен, что это так. И лучший способ довести его до конца – согласиться на предложение милейшего доктора Кобота.

Алина помотала головой.

– Ерунда какая-то. Если я соглашусь, то соглашусь и подписать фальшивое заключение. И потом, с чего вы решили, что это единственный способ?..

– Алина, подумайте сами. – Гронский чуть повернулся к ней и теперь смотрел Алине прямо в глаза. – Сегодня утром начальник Бюро судебно-медицинской экспертизы предлагает вам сфабриковать фальшивое заключение по еще не открытому уголовному делу. Пытается вас подкупить. Ведь вы понимаете масштаб события? Это не эксперт, сговорившийся со следователем и немного подтасовавший результаты вскрытия, чтобы тому было удобнее посадить подозреваемого. Это руководитель городской службы, который имеет настолько веские основания скрывать правду, что идет на прямой подкуп своего эксперта. Вряд ли он действует исключительно по своей инициативе, и вряд ли у него нет способов замять это дело иначе. Вы, конечно, можете сейчас подать заявление, только я уверен, что это в итоге ничего не даст. И уж точно не раскроет мотивы такого поведения нашего общего знакомого Кобота. Это не говоря уже о том, чтобы найти убийцу.