Страница 91 из 94
Римское общество при Ромуле и Нуме состояло из гентильных триб и курий, под которыми в соответствии с установленной Кречмером этимологией следует понимать мужские союзы, или союзы мужчин, организованных, вероятно, по возрастному признаку. Число курий росло постепенно и достигло числа 30 уже ко времени Ромула. Поскольку курии были организацией воинов, т. е. действующей армии, или боеспособного воинства и "отставников" в силу возраста или полученных на войне увечий и одновременно голосующими единицами в народном собрании, в куриатных комициях, их значение в решении жизненно важных для Рима вопросов было немаловажным. Число таких решающих дела единиц в их же интересах, т. е. в целях сохранения за ними их особой роли, пришлось ограничить. Однако фиксация этого числа означала вместе с тем и развившуюся дифференциацию в обществе, и наличие более сильной в имущественном отношении его части. Вероятно, именно эти более могущественные gentes и были заинтересованы в ограничении количества курий. Что же касается числа именно 30 курий, то оно, по-видимому, диктовалось военными потребностями.
Можно согласиться здесь с мнением Н. Ламберта, полагавшего, что кратность трем сообразуется либо со структурой римского войска, для которой характерно построение по трем возрастным группам (гаста-
ты, принципы, триарии), либо с воинским строем -- центр и два фланга. Но нельзя исключить и того, что в основе фиксированного количества социальных единиц Ромулова Рима лежали реально существовавшие 3 трибы, подобно тому, как это имело место в дорийской Спарте. И уже в отношении с ними было поставлено число курий, опять-таки в силу военной необходимости. Ведь вооруженные силы Рима включали в себя как пехоту, так и кавалерию. Соотношение этих родов войск в Риме всегда было определенным, т. е. 10: 1. Возможно, это обстоятельство и продиктовало необходимость поставить предел расширению числа курий именно тридцатью.
Важен, однако, сам факт числовой фиксации триб и курий, показывающий тенденцию к ограничению пока еще количества социальных единиц, составляющих римское общество, и вместе с тем тенденцию к осознанию себя как некоего единства, как римлян.
Поскольку численное соотношение между количеством родов и курий установлено не было, а укрепление Рима требовало еще пополнения населения, число родов продолжало увеличиваться. Но включались они в уже имеющиеся курии. Можно предполагать, что при этом учитывались родственные связи. Ведь пополнение римского населения в то время шло за счет латинян и сабинян, и могла складываться ситуация, подобная той, что сложилась, по сообщениям античных авторов, несколько позднее, при Тулле Гостилии. После разрушения Альбы, согласно преданию, в Рим переселились среди прочих-- Юлии, часть которых уже давно жила в Риме, состояли в родстве между собой Горации и Куриации. Наконец, при пополнении курий могла учитываться и численность самого рода, его мужского боеспособного населения. В силу того что комплектование войска шло от курии, было не так важно то, сколько в нее входит родов, как то, сколько в. совокупности этих родов насчитывается мужчин. И только тогда, когда войско перестало строиться на гентильной базе, стало возможным не заботиться о пополнении курий новыми боеспособными членами. В основе этого лежали глубокие социально-экономические процессы превращения римского общества в классовое и образования государства, т. е. формирования автаркичного полиса с присущей ему замкнутостью гражданства. Вот тогда-то и должно было произойти ограничение числа родов, ставших привилегированной частью римлян, т. е. римским гражданством. Оформление этих процессов совпало с глубокой перестройкой римской жизни уже при этрусских царях.
Более ясное представление о характере Рима эпохи Ромула и Нумы дает исследование аграрных отношений, которое показывает господство коллективных форм собственности на землю. Состав коллективной земельной собственности был уже достаточно сложным, включая общую землю как гентильных, так и территориальных общин, а также и всей римской общины, в которой можно видеть истоки ager publicus. Надельная земля родичей и общинников-соседей становится их частным владением, но не собственностью, хотя бы и в римском ее варианте. По аналогии с положением, отраженным надписями Поздней республики и Ранней империи, можно представить, что сопредель-
258
ные коллективные земли разных общин использовались ими совместно, как бы сливаясь в единое коллективное угодье. Царские наделы тоже рассматривались как часть всеримской земли, но ее практическое использование царями имело тенденцию к отрыву ее от коллективной.
В области управления общиной в начале царской эпохи налицо все элементы военной демократии. Однако баланс их значимости уже несколько нарушен в пользу царя. Царь в первую очередь -- военачальник и судья, выполняет он и жреческие функции, но это не придает ему теократического облика. Для Ромула и Нумы характерна деятельность, централизующая их власть. Они создают себе материальную опору, независимую от геитильной. Это проявляется и в свободном распоряжении своей землей и общей завоеванной землей, т. е. ager publicus, и в создании общего не зависимого от родов имущества общины, которым они вольно распоряжаются, и в таком нововведении, как целеры, царская лейб-гвардия.
Можно даже заметить нарастание тенденции, действовавшей в направлении усиления царской власти от Ромула до Нумы, хотя второй царь, казалось бы, отступил перед требованиями родовладык, распустив отряд целеров и прекратив военные действия, явно способствовавшие укреплению царского престижа. Но его мирная деятельность объективно означала продолжение дела упрочения царской власти. Это сказывалось в создании религиозных коллегий, не связанных непосредственно с гентильными объединениями, во всяком случае не подвластных их контролю, а в то же время как бы подчиненных именно царю, и в упорядочении им земельных владений. Учитывая известия античных авторов, а также современные лингвистические исследования, можно сказать, что Нума содействовал преодолению различий между римлянами и сабинянами, продолжая сплочение их в единый римский народ.
Социально-экономическое развитие Рима нашло выражение в упомянутых древними важных фактах. Нуме приписывается создание ремесленных коллегий, которые свидетельствуют о значительной эволюции в области разделения труда"а стало быть, и развития производительных сил. Это означает также, что в Риме не только существовало, но и было осознано разделение людей по профессиональному признаку.
Наука не располагает прямыми и безусловными доказательствами наличия в Риме того времени письменности. Наиболее ранняя латинская надпись датируется не ранее VII в. до н. э. Однако нельзя отбросить тех серьезных соображений, которые привел Э. Перуцци в пользу употребления римлянами греческого алфавита уже при Нуме, т. е. в конце VIII или первой трети VII в. до н. э. Если не отметать "с порога" такую возможность, а это было бы неправомерным, то она лишь подтвердит наши выводы.
Конец правления Ромула, согласно традиции, был ознаменован большим недовольством царем со стороны родовой знати, что привело его к гибели. Эти события нельзя рассматривать как личную неприязнь кого-то из родовладык к Ромулу. Все версии традиции рисуют
259
картину общего недовольства родовой верхушки римским правителем, защищавшим интересы другой части римлян. Иначе говоря, в Риме уже при Ромуле обозначились достаточно резкие социальные противоречия, заставившие Нуму маневрировать. А внутренние социальные противоречия и тем более столкновения несовместимы с родовым строем.
Исследование источников, таким образом, позволяет сказать, что Рим начала царской эпохи был обществом, не порвавшим еще с родовым строем, но уже сделавшим первый шаг в сторону от него, причем это движение нарастало от периода Ромула через правление Нумы к следующим за ними царям. Рим у истоков царского периода уже знал не только клиентскую зависимость, патриархальное рабство, выделение знати и социальные раздоры, но и усиление царской власти за счет принижения роли народного собрания и особенно сената. Знаменательной приметой времени было появление частных земельных владений. Однако преувеличивать значение указанных явлений не приходился. Римское общество было еще очень архаичным, покоившимся на принципах коллективных форм собственности на основное средство производства -- землю. Рим еще не был ни полисом, ни "монархией". Нет никаких оснований для противопоставления regnum и civitas применительно к Риму рассматриваемой здесь эпохи. Но можно уже разглядеть в потемках этого далекого времени те нити, которые тянутся к классовому обществу и к civitas. Образование римского полиса проходило не непосредственно из разложения родовых отношений и "перелива" их в полисную форму, а через стадию соседской общины.