Страница 81 из 94
Рассматриваемая здесь надпись содержит интересные данные терминологического характера, касающиеся общественных земель. В ней говорится о споре Генуи и кастелов, которые в конечном счете находились на ее территории. Генуя всегда называется первой, именно ее права, пусть даже равные с правами кастелов, оговариваются в первую очередь. Генуя в решении арбитров выглядит центром области, включающей в себя несколько кастелов; и это не удивительно, если вспомнить ее местоположение на побережье Тирренского моря, ее значение как порта, что и обусловило ее взаимоотношения с Римом. Нельзя не согласиться с тем, что со времени первой римско-лигурийской войны, примерно с 236 г. до н. э., Генуя была связана с Римом договором, по которому не потеряла самоуправления и сохранила свое первенствующее положение среди близлежащих общин -"4. У нас нет данных относительно зависимости перечисленных кастелов от Генуатов. Но все же их совокупность занимает единую территорию. Можно думать, что экономическое значение Генуи как порта было оценено не только далеким от нее Римом, но и соседними общинами, неизбежно экономически тяготевшими к ней. При всей осторожности позволительно высказать мнение, что генуаты все-таки обладали политической властью над округой, если могли судить, осуждать и заковывать Лан-
9' Ser en i Е. Comunita..., р. 15.
226
генов Витуриев. Ведь протест, выраженный Лангенами, судя по надписи, касается не самого факта осуществления юрисдикции, а лишь несправедливого осуждения со стороны генуатов (строка 43) . Э. Серени считает жителей всех упомянутых селений генуатами. Но то обстоятельство, что жители Генуи всегда противопоставлены в надписи жителям кастелов, не позволяет полностью согласиться с этим. В Sententia Minuciorum скорее зафиксирована тенденция к превращению их всех в генуатов, отражен процесс складывания генуатского полиса, процесс синойкизма, но еще не его конечный результат. Тем не менее контуры полиса уже начинают вырисовываться, и в нем проступают единый центр, отдельные укрепленные и неукрепленные селения с их общественными землями. Представляется важным отметить, что и общественные земли как центра формирующегося полиса Генуи, так и более мелких общин названы в решении Минуциев ager publicus (строки 24, 38). Таким образом, у лигуров II в. до н. э. ager publicus составлялся из общественных земель различных и разного иерархического порядка общин.
Велейская таблица'-' (I в. н. э.) содержит перечень имений из округа Велейи, заложенных в императорскую казну пятидесятью двумя землевладельцами. В ней есть также интересный материал о существовании в то время разных общественных земель в пределах Велейского округа. Э. Серени9' уже отметил, что земли принадлежали там селам, пагам и муниципиям. Последние упоминаются в надписи вместе с термином respublica (например, respublica Veleiatium -- I, 63; III, 74; IV, 60 -- 64; VII, 38 -- 39). Сверх того, в Велейском округе были земли, принадлежавшие римскому народу, -- те, что упоминаются вместе со словами "Imperator noster" (IV, 60; 76; VI, 2; 37) . Данная категория и составила собственно ager publicus populi gomani, т. е. римского народа, воплощенного в особе римского императора.
Большую ценность среди источников представляют собой также сочинения римских агрименсоров I -- II вв. н. э., которые вводят нас в современную им практику измерения разных видов полей. Важно, что эти авторы излагают не интерпретацию существующих норм, но сами нормы измерения земель. Это обстоятельство придает их трактатам звучание безусловной достоверности.
В сочинениях римских землемеров упоминаются разного рода коллективные земли. Один из них -- земля, отведенная под участки колонистов, предназначенная для межевания,-- пертика. Корни колонизации уходят в такую древность, когда выделение земли под колонию проводилось от имени всей гражданской общины из фонда ager publicus. И даже если в позднереспубликанский период землю для ветеранских колоний мог покупать и давать полководец (Арр., ВС, II, 10; Dio Cass., 38, 2; Plut., Caes., 14), то все же нормой было предоставление земель колонистам от имени Рима. Этот порядок, пусть в транс-
" CIL, XI, р. I, 1147; cp. P i g а n i о1 А. Les documents cadastraux de la colonic romaine <ГOrange, XVI supplement а "Gallia". Paris, 1962.
~6 S e r e n i Е. Ор. cit., р. 340, 401 -- 402.
формированном виде, действовал и в императорскую эпоху, поскольку в императоре персонифицировалась римская гражданская община ". Пертика представляла собой ager publicus, а стало быть, относилась к коллективному землевладению как неподеленное, неразмежеванное целое, практически лишь до лимитации и жеребьевки. Но и после них в пределах пертики сохранялся другой род коллективных земель. Фронтин 9' и Агенний Урбик 9' говорят об оставшихся вне межевания, вероятно, из-за их неудобства для обработки, землях (relicta loca), главным образом лесах или выпасах (pascua), которые использовались обычно соседями и назывались в разных районах Италии communalia. О землях "на манер совместных выпасов" ("in modum compascua") и других обцественных землях упоминает Гигин "о. Та же оставшаяся неподеленной земля, служащая общим пастбищем, фигурирует у Феста (compascuus ager).
Материал источников позволяет сказать, что ager publicus в эпоху Республики и Империи имел очень сложную структуру. Это нашло выражение в терминологическом различии входивших в конечном счете в его состав частей. Вместе с тем нам представляется важным подчеркнуть, что присущая ager publicus сложность, а также терминологические различия бросают свет на путь его образования в процессе исторического развития Рима. Нельзя не отметить, что указанные факты в значительной степени относятся к лигурийской среде. Так, В. И. Кузищин, исследовавший Велейскую таблицу, заметил, что Велейя, затерянная в Апеннинских горах, была медвежьим углом римской Италии, где пережитки старых отношений сохранялись очень устойчиво "'. Это тем более важно, что лигуры входили составной частью в римское население древнейшей эпохи.
Кроме упомянутых источников, освещающих глубокую римскую древность, имеются данные, непосредственно говорящие об интересующем нас предмете и периоде. В сочинениях античных авторов аграрным отношениям начального Рима уделено немало внимания. И это естественно, ибо земля осознавалась римлянами с незапамятных времен как основной вид богатства. Фест определял богатых как собственников многих мест на земле (locupletes) . Об этом же образно сказано у Павла Диакона под словом "Qpis". Характеризуя богиню, антиквар, чье сочинение лежит в основе Павлова сокращения, сообщил, что ею обозначают землю (terram). Он объяснил это тем, что все средства к жизни (opes) человеческому роду предоставляет земля. Поэтому с ней связаны обозначения и богатых людей (opulenti), и жервоприношений (hostiae opimae), и доспехов, снятых с побежден-
" См.: Ш т а е р м а н Е. М. Древний Рим. Проблемы экономического развития,
с. 89.
9' F r о n t i n., De controv. agror.-- In: Grom. vet., Bd I, $. 48.
" А ge n n. U r Ь. De controv. agror.-- In: Grom. vet., Bd I, $. 79, 85, 86.
'" Н у g i n. De modo agror.-- In: Grom. vet., Bd I, $. 116, 120.
'" См.: К уз ищи н В. И. Римское рабовладельческое поместье II в.-- до -- 1 в. и. э.
М., 19'73, с. 18.
228
ного вражеского полководца (spolia opima). Наряду с представлением о земле как основе богатства всегда существовало представление о ее изначальной принадлежности всем. Первоначальный коллективизм жизни и быта относился древними ко времени золотого Сатурнова века. Об отсутствии какой бы то ни было частной собственности (а значит, и на землю) в те далекие времена наиболее отчетливо говорится у Юстина (43, 1, 3; см. также Schol. Veron. in Verg., Georg., II, 533). Цицерон (de о11., I, 7, 20), определяя пути возникновения частной собственности, указывал на разные способы овладения землей (оккупацию, военный захват и т. п.). Вспомним его утверждение, будто частная собственность образуется из того, что от природы было общим. Если вместе с этим учесть замечания того же Цицерона (r. р., II, 18, 33) об объявлении Лнком Марцием лесов на морском побережье государственной собственностью, то можно сказать: знаменитый оратор не сомневался в наличии ager publicus уже при первых царях. Мнение Цицерона, выраженное в трактатах, обладает вескостью, поскольку основано на его учености и несомненной компетентности в области римской истории и права.