Страница 39 из 80
Ого, какой особнячище! И сколько же тогда фонтанов в саду у императора? Хотя, возможно, в Квирине знать живет богаче правителя. Раз уж он тут чисто формальный.
Изнутри жилище неизвестного Роджеру (и наверняка известного всей Сантэе) патриция не уступало в роскоши ни внешней отделке, ни саду.
Кричащие яркие краски, статуи - одна древнее другой, а уж вазы... И стоимость цветов в них!
А что это за сюжеты на стенных фресках и голубом полукуполе потолка? Зачем столько альковных зарисовок, это же все-таки не бордель? Или он самый? А может, салон какой-нибудь известной куртизанки?
И для чего ж ты мог понадобиться куртизанке, тем более - известной, а, "капитан" Ревинтер? Денег с тебя не возьмешь. Твой отец прелестницу тоже отблагодарит вряд ли. А если ей просто интересен юный красавчик - за этим не к тебе, а к Эверрату.
Разве что привлекла твоя слава насильника юных дев. Тогда красотка опять же будет весьма разочарована. Хотя бы твоим внешним видом. Не тянешь ты на коварного злодея из рыцарского романа, и сам это знаешь.
Лестница, свечи, красный ковер. Похожий есть дома. Лежит с тех пор, как...
Отец говорил: "хочешь узнать о хозяине - присмотрись к слугам". Пышные ливреи, угодливые лица. И страх в глазах. Дома прислуга одевалась намного проще... но от того, что одно блюдо разложат в разную посуду, вкус не изменится. Будь у отца не слуги, а рабы, как в Квирине, - боялись бы хозяина не меньше.
Кабинету тоже стыдиться нечего - вполне соответствует саду, дому и слугам. "Лепота" - как говорят в Словеоне.
- Здравствуйте, капитан Николс. Или вы предпочитаете "виконт"?
- Мне всё равно.
Ладно хоть не куртизанка, а вельможа. Лет тридцати или чуть моложе. Жгуче-черноволосый, темноглазый, яркогубый. То ли красавец из девичьих грез, то ли вампир из легенд Мэнда. Тех, что по ночам рассказывают у дружеских костров. И громко смеются за чашей вина - потому что рядом верные товарищи и ничего не страшно.
Хозяин дома улыбается во все белоснежные зубы. Безупречно ровные.
А вот и кресло для гостя - мечта любого политика. Из такого попробуй взвейся "подобно стремительному барсу". Впрочем, Роджер бы и со стула так не вскочил.
- Позвольте представиться, виконт. Патриций Луций Помпоний Андроник. Хотите что-нибудь выпить?
- Нет, благодарю вас, - вежливо ответил Роджер.
- Тогда, если не возражаете, сразу перейдем к сути дела.
- Я слушаю вас.
- Виконт, хотите ли вы вернуться домой?
- Я полагаю, этот вопрос беспредметен, - всё так же вежливо улыбнулся Ревинтер-младший. - В Эвитане я - вне закона. "Дома" меня ждет расстрел. Или плаха - потому что я усугубил вину побегом и убийством конвоиров.
Сразу две тонких черных брови - явный плод усилий лучших куаферов Сантэи - поползли вверх. Двумя изящными червями.
- Как? Разве Тенмар вам не сообщил? В Эвитане с вас сняты все обвинения, виконт. И вы - совершенно свободны... за исключением того, что связаны приказом Тенмара. Лишняя причина, чтобы задуматься: кому можно доверять, кому - нет. Не так ли?
А есть те, кому - можно? Ну разве что Сержу - в некоторых вопросах. И еще себе - иногда.
- Но что бы там ни думал Тенмар, это еще не значит, что вы не сможете вернуться домой.
- Это значит, что я просто должен правильно выбирать друзей и союзников? - помог собеседнику Роджер.
Новоиспеченный друг и союзник поощрительно рассмеялся:
- А я-то думал напомнить о вашем настоящем месте в этом мире. Скажем, что это место - высший свет, а не армия. А вы и сами всё прекрасно понимаете.
- Понимаю, - невинно улыбнулся Роджер. Как привык - Алану в первые дни их знакомства. Когда еще доверял ему, как родному отцу. То есть ни капли.
- Как видите, я многое о вас знаю. Поверьте, я достаточно проницателен.
А еще более - самодоволен.
- Военную форму вы надели сначала по приказу отца, а потом - чтобы оказаться от него подальше.
В доме Бертольда Ревинтера действительно окопался шпион этого Андроника, или он просто так хорошо угадал?
- Мне было очень тяжело... - Роджер отвернулся, разглядывая расписных птичек на вазе. Красивых. И очень дорогих. Того, кто запечатлел их на этой посуде, нет в живых уже веков десять. - Я был опозорен... мне руки никто не подавал. Я думал, что хуже быть уже не может. Но потом я оказался здесь, среди этих людей...
А теперь - поднять взгляд на собеседника. И побольше отчаянной тоски в глазах - в тебе ведь ее много.
- Я согласен на всё! Помогите мне вернуться домой!
Получилось! Проклятие, получилось! В глазах "проницательного" патриция - снисходительная, чуть презрительная жалость к так легко сломавшемуся "вербуемому". А ее мы "не заметим".
- Конечно же, я помогу вам, виконт. Для этого вы здесь. Ну, успокойтесь же, Роджер!
Перешел на имя. Значит - точно перестал воспринимать всерьез. Или тоже играет? До отца ему далеко, или... Или Ревинтер-младший столь же проницателен, сколь считает таковым противника.
Камень-кинжал-бумага - вечная игра политиков. Камень затупляет кинжал, кинжал режет бумагу, бумага оборачивает камень. Птица когтит змею, змея кусает кошку, кошка рвет птицу...
- Вы мне поможете?
Тебе - двадцать один, и ты - слюнтяй и папенькин сынок. А вдобавок - подлец и безвольная тряпка. Даже не слишком придется врать, не так ли?
- Вы действительно вытащите меня отсюда?!
А вот теперь - безумную надежду во взгляд. То, чего в тебе нет и быть не может, но ты уж постарайся. Только не переиграй! Подумай... представь, что кто-то когда-нибудь пообещает найти твою дочь!
- Да, виконт. Но чтобы у меня появилась возможность помочь вам, вы должны помочь мне.
- Я готов... - Немного запнуться. Ты - трус, не забывай.
- Есть те, кто будет ставить палки в колеса моему влиянию, а значит - и вашей свободе, виконт.
А теперь - внимательнее, Роджер Ревинтер. Сейчас этот столп проницательности сдаст тебе своих врагов!
- А им можно как-то помешать?
Стоп! Немного, но переигрываешь.
- Можно помешать любому врагу - запомните это, виконт.
Можно. Вопрос лишь в цене. И - насколько серьезно помешать...
- В семье одного из знатнейших квиринских патрициев требуется учитель эвитанского и мидантийского. Вы ведь знаете языки, виконт?
Глава шестая.
Эвитан, Лютена. - Квирина, Сантэя.
1
Сегодня Элгэ потратила на одевание времени вдвое против обычного. Спать пока желания нет. Оно появится ближе к обеду - это уж как пить дать. Но пока можно всё обдумать. И попытаться успокоиться.
Причем "успокоиться" - вовсе не значит немедленно выкинуть из пустой головы "ночные бредни" и радостно сунуть ее под куриное крыло. И остаться в полной уверенности: раз утро пришло - то и странная угроза больше не вернется. А следующая ночь не наступит никогда...
Нет, обдумать-то Элгэ обдумала всё - едва осталась одна. Ночное происшествие - талантливо поставленный спектакль? С целью войти в доверие к глупой и впечатлительной илладийке? Эта версия пришла в голову первой.
Войти в доверие... а то и соблазнить. То, что так не соблазняют... ну а кто сказал, что Юстиниан вообще умеет это делать? С куртизанками-то особого опыта не надо.
Еще Элгэ (уже подготовленной странным, мягко говоря, поведением мужа) могло "причудиться" всё, что угодно. Она же ничего не видела! Ничего такого, что можно схватить за руку (лапу, щупальце, клешню).
Сколько раз в детстве напару с Виктором бегали по ночам на кладбища и в заброшенные, пользующиеся дурной славой деревенские дома. И ни разу ничего не мерещилось. А тут вдруг... Ладно, всё когда-нибудь бывает впервые - сказал некий аббат. Стучась ночной порой в келью к самой благочестивой монахине...
Но и последняя дура-северянка при свете дня лишь рассмеется над ночными страхами. А Элгэ даже сейчас - когда можно солнечных зайчиков зеркальцем ловить, при одном воспоминании о прошлой ночи колотит глухая, липкая дрожь! Яркий свет тускнеет, тепло исчезает из комнаты... и из сердца и души. Зато неотвратимо подступает тоска - черная, безнадежная, безысходная. Не злая, а именно тупо-покорная. Когда не хочется уже ничего. Будто за окном - по-прежнему ледяная, северная зима.