Страница 31 из 80
- И как сейчас - на сеновале? - фыркнула Элгэ. - А в наряде танцовщицы тебя не устроит? С кастаньетами?
- Можно и с кастаньетами, - великодушно махнул рукой Виктор.
Золотистое сено пахнет полевыми цветами. Свежие, еще хранят тепло солнца...
Виктор бы долго смеялся - услышав подробности свадьбы, что получила Элгэ в итоге. Смеялся бы - если б речь шла не о его женщине.
Стук в дверь заставил вздрогнуть. Ну наконец-то! Второй час, Темный и все змеи его!
- Сударыня, это я, - ледяной голос Юстиниана впервые принес облегчение.
- Входите, супруг мой, - столь же чопорно разрешила Элгэ. Едва удержавшись добавить "и повелитель".
Еще примет всерьез. С этой семейки станется...
А вот что с благоверным не всё в порядке - поймет и последняя северная курица. Юстиниан закрыл дверь, быстро затушил свечи. Шурша халатом, нырнул под одеяло. Халат полетел в сторону кресла.
Кажется, не промахнулся.
Так не ложатся спать - так тревогу прячут. Или слезы. Что с муженьком? Ездил к тайной любовнице и теперь прячется от папеньки? Или ездил и застукали?
Любящая супруга приоткинула одеяло. Лезть в душу - не есть признак хорошего тона. Особенно на севере и в этой семье. Но Элгэ - не урожденная Мальзери и не северянка. А илладийская герцогиня имеет полное право на дурной тон и плохое воспитание!
Верная жена чутко вслушалась. Всхлипываний нет. Но такая тишина зависает, когда задерживают дыхание. И боятся шелохнуться.
Элгэ осторожно тронула добытый еще в первые дни плена, спрятанный под подушкой кинжал. Если их сейчас придут убивать - негодяев ждет сюрприз...
Совсем с ума сошла?!
Нужно понять, что случилось! Это может касаться Александры, Диего... Кармэн, Виктора и всех, кто в Аравинте!
В Аравинте, в Вальданэ, в родном Илладэне - когда рядом были одни друзья - Элгэ считала, что способна разговорить любого. Было бы желание.
Но так и не смогла понять этого холодного, равнодушного человека - ее супруга перед Творцом и людьми. Не смогла... да и не пыталась. И теперь одна фраза может испортить всё!
Глухой, едва слышный стук оборвал сомнения. Удары - будто чем-то небольшим, но тяжелым. Молоток? Нет ничего странного, когда кто-то забивает гвоздь... но не в два же часа ночи! И не в особняке, полном спящих людей.
Творец, что творится в этом змеином логове?! И... почему так страшно? Даже в замке Адор не нападал столь липкий, парализующий ужас. Будто сталкиваешься с чем-то...
Прекрати!
Змея неслышно ползет во тьме к спящим людям. Скользит по простыне гладкое, ледяное тело, готовятся к атаке ядовитые зубы...
Да прекрати же!
- Юстиниан! - прошептала илладийка. В темноте хватаясь за трут и огниво. Хорошо, всё под рукой. Кармэн приучила. - Что это?..
Узкая, неожиданно сильная рука крепко сжала запястье Элгэ:
- Не зажигай!
В отблеске жалобно потухших искр она успела разглядеть бледнее обычного лицо Юстиниана. Влажный блеск вспотевшего лба, рубиновая капля крови из прокушенной губы... Такое приснится ночью - испугаешься... даже если никто нигде и не стучит!
- Не зажгу! - Элгэ неосознанно накрыла его руку своей.
Какая холодная!
Огниво и трут девушка пристроила рядом. У стены. На крайний случай.
- Что за грохот? Это в том крыле, да? - илладийка склонилась так низко, что даже во тьме разглядела светло-серый оттенок глаз... и непонятный ужас в них!
Склонилась, чтобы тише спросить. Но Юстиниан вместо ответа крепко сжал обе ее руки, рывком притянул девушку к себе... А его сердце колотится, как у загнанной лошади.
Вот так и делаются глупости! Под такой вот непонятный шум. Под потусторонний ужас - скользящий во тьме из души в душу. Тут любая мороженая рыбина пылким жеребцом станет!
Впрочем, нет - желанием и не пахнет. Юстиниану просто холодно... И страшно.
Объясните кто-нибудь, что творится в этой Бездне?! Дайте шпагу! А в другую руку - факел, нечисть отгонять!
Вот и выговорилось.
Нежданно выкатилась на небеса луна. И хоть немного осветила комнату. Превратила тьму в полумрак... но почему-то не убавила жути!
Стучат. По-прежнему. Громче двух человеческих сердец вместе взятых.
Забивают пятый или шестой гвоздь... в крышку гроба...
Кончай паниковать и сочинять невесть что!
В детстве они с Виктором и Грегори бегали искать русалок. А еще - Ведьмин Цвет. И не нашли. Ни разу.
Почему так страшно? Элгэ никогда не боялась темноты. Почему нельзя просто зажечь свет?!
Юстиниан обнимает жену судорожно, но совсем по-братски - за плечи, пристроив ее себе на грудь. И дальше заходить, похоже, не собирается...
Как дети в темноте, честное слово! Лежат, дрожат и ждут, что сейчас придет... Прекрати!
- Юстиниан, почему нельзя зажечь свет? - шепотом, в самое ухо.
- Мы спим, Элгэ! - Кажется, он впервые произнес ее имя. Впервые - за все эти дни. - Мы спим...
Заснешь тут, как же!
А еще несколько фраз назад он впервые со времен детства обратился к ней "ты", но это уже совсем неважно...
2
- Элгэ...
- Что? - еле слышный шепот. С трудом различаешь даже собственный голос. И едва понимаешь - вслух говоришь или про себя. Наяву или во сне...
Проснуться бы - в Вальданэ! Или хоть в Аравинте...
- Элгэ, поклянись мне... обещай...
Раздавать обещания или - того хуже! - клясться? Сыну врага? Она еще не настолько обезумела. Даже в темной комнате зловещего особняка - где незримо бродит смерть... или что похуже!
Ишь как сказанула! Великий Грациани обязательно бы в пьесу вставил. В очень мрачную трагедию, где в конце все погибают. А последней - главная героиня.
- ...пообещай, что убьешь меня - если увидишь, что я... это уже не я!..
Нет, это не Элгэ - это Юстиниан спятил! Сам свихнулся - и ее перепугал. Всё, довольно...
Девушка решительно потянулась за огнивом.
- Пожалуйста... - обреченно прошептал... кузен. Мужем его сейчас назвать язык не поворачивается.
Змеи с ним!
- Юстиниан... - Как же будет уменьшительно? Даже в детстве было - никак. - Тин... Хорошо, не зажгу, успокойся...
Здесь нужна нормальная баба. Любая крестьянка подойдет. А вот Элгэ не умеет выводить из такой тихой истерики - на грани помешательства. Никогда не умела. Характер не тот.
Затащить его в постель... не в том смысле, в каком они там сейчас? Не слишком хочется - ни ему, ни ей.
Да и не факт, что выйдет. Элгэ никогда не доводилось иметь дела с... мороженой рыбой. С Виктором никакие дополнительные ухищрения не требовались.
Меньше надо было хвастаться: "лучшая куртизанка", "южная шлюха"... Вот тебе и "южная" - не говоря уж обо всём остальном.
- Элгэ, поклянись...
Луна скрылась вновь. И стало в разы страшнее!
Лед сковывает кровь. И неудержимой лавиной рвется в рассудок трясинистая волна потусторонней жути...
Холодные руки Юстиниана до боли сжимают плечи. И непередаваемый ужас - в его голосе. Да что творится в этом змеевом доме, в этом гадюшном семействе?!
Утром, при свете дня, исчезают все непонятные ночные страхи. Но утро, наверное, не придет никогда. Как в легенде, где погасло солнце...
Ради Творца - почему нельзя зажечь хоть свечу?! Живой огонь выжигает всю мерзость. В прежние времена (еще лет сто назад) ведьм сжигали на кострах.
Лучше костер, чем бездонная черная трясина!
"Если увидишь, что я... это уже не я..."
Не вдумывайся, дура! Нельзя! Некоторые вещи нельзя запускать в рассудок - потом их оттуда не выкуришь! Думай о чём угодно - ради Творца и всех агнцев и голубей Его! Неважно - веришь или нет. Думай - ради собственной души...
- Тин... весна... - зашептала Элгэ. - Уже весна, слышишь? Утром выйдет солнце... У нас в Илладэне... в Илладии очень много солнца! Там летом растет виноград... а сейчас он зацветает. И маслины - тоже. Ты когда-нибудь видел, как они цветут? Очень красиво... Лучше только гранатовые рощи. А в первый день лета все идут в лес искать Ведьмин Цвет. Кто найдет - сможет загадать желание. Всю ночь горят костры... А люди танцуют и пьют вино... и ваш северный эль. Все пляшут и смеются... Девушки венки плетут... по воде пускают... - илладийка замолкла.