Страница 21 из 25
– Великие Силы! – прошептал эльф. – Так уже ж почти рассвет!.. Бегом за мной!
Стены замелькали, как лопасти вентилятора. Мы неслись по коридорам, выбежали во двор, а потом помчались вокруг замка в самый дальний и темный угол. Эльф что-то выкрикивал на бегу. Впереди вспыхнул свет, несколько человек поспешно распахнули перед нами тяжелые, окованные железом двери.
В огромном помещении сильно пахло рыбой, тиной и водорослями. И медузами. В свете факелов метались приземистые фигуры, вскрикивали, переругивались, наконец появилась достаточно высокая фигура. К ней подбежали с факелом, я узнал Беату, что руководила моим похищением.
Она всматривалась в меня с гневом и возмущением.
– Ты? – сказала она неверяще. – Это тебя потребовалось везти обратно так срочно?
– Я ж говорил, – ухмыльнулся я. – Если мне полет понравится, я возьму тебя своим личным водителем… может быть.
Я выразительным взглядом прошелся по ее фигуре. Она вспыхнула, в глазах заблистали грозные искры. Я поспешно отступил, улыбнулся, выставил вперед ладони в примиряющем жесте: шуток не понимаешь, это же вполне в духе новых времен! И вашего королевства. И будущей эры политкорректности и сексуальных свобод.
Дракона вывели через другие врата, мы оказались сразу за пределами города. Я во все глаза рассматривал эту громадную ящерицу, но если эльф, гном и женщина надеялись, что я упаду от ужаса или начну призывать Силы Небесные, они здорово просчитались. Дело не в том, что здесь мало видят зверей, а у нас любой ребенок хоть раз да побывал в зоопарке или в цирке, но все мы к тому же знаем, какие были тираннозавры, бронтозавры, игуанодоны, птеродактили, во многих парках стоят как живые, ревут, бодаются, машут крыльями и даже рвут когтями друг друга.
– Хорошее ископаемое, – одобрил я. – Ребята, надо спешить. Уже рассвет!.. Хорошо бы пораньше…
Беата сказала с откровенной ненавистью:
– Влезай. Я поведу дракона.
Эльф и гном попятились, дракон распустил серые кожистые крылья. На спине обнажился острый гребень, уже потертый, а костяные щитки, по которым я карабкался вверх, выглядели истоптанными ступеньками. Женщина села впереди, прямо на холке, оглянулась. Мне почудилось в ее глазах злорадство.
– Можно лететь?
– Да, – ответил я неосторожно, тут же прикусил язык, стараясь понять, в чем же подвох. – Только мертвую петлю не делай.
Дракон поднялся на всех четырех лапах, тяжело побежал, растопыренные крылья начали осторожно хлопать по воздуху, и я понял, почему драконы не садятся и не взлетают во дворце, им для разгона нужна взлетная дорожка длиной с полосу для «Боинга». И еще я понял, что не успел пристегнуться ремнем, что здесь вообще нет ремня, что меня не привязали… и понял, что значили злорадство в глазах женщины и ее смиренный вопрос: можно ли взлетать?
Толчок, меня вжало в костяные плиты. Там заскрипело, две массивные пластинки раздвинулись. На следующем взмахе крыльев злорадно сошлись, защемив брюки и кожу на заднице. Я молча взвыл, но нет худа без добра: зато ветер не смахнет меня, как горстку пыли. А защемило только задницу, надо представить, что просто вкатили десяток уколов, современный человек не обходится без уколов в это место…
Женщина оглянулась, ее волосы растрепались, глаза блестели веселой злостью.
– Ну как тебе полет?
– Терпимо! – прокричал я навстречу ветру. – Когда нет ничего быстрого, то и на драконах можно!
Она отвернулась. Дракон начал отклоняться к югу, она пару раз с силой ударила длинной палкой по левому крылу. Дракон качнулся влево, ветер снова ударил прямо в лицо. Я морщился, крепко держался за торчащий из спины высокий шип, спиной упирался в другой. Пятками отыскал щели между костяными щитками, уперся, и страх медленно уходил, зато пришло дурацкое ликование. Как же, лечу! Как раньше летал только в виртуале. Тоже на драконах, грифах, симургах… Если честно, то не скажу, что в реале лучше. Там летишь, летишь, дерешься с другими наездниками на драконах, а левой рукой хлопаешь по столу в поисках бутерброда или плитки шоколада. Если даже голову сшибут, то на этот случай есть load…
Рот мой наполнился слюной, я попытался сплюнуть, и ветер злорадно тут же размазал плевок по всей роже. Никогда бы не подумал, что я могу плюнуть как верблюд. Даже как два верблюда…
Женщина начала оглядываться, я закричал поспешно:
– Смотри вперед!
Она посмотрела, я поспешно вытер харю, она оглянулась, брови в недоумении вздернуты.
– А что там?
– Как прекрасен этот мир, посмотри! – прокричал я.
Она отвернулась и больше в мою сторону не смотрела. И не разговаривала. Дракон несся стремительно, взмахи крыльев бросали его сильными рывками, я уже приноровился и не стукался затылком о высокий шип. Темно-зеленое внизу иногда переходило в светло-зеленое – это лес сменялся равнинами, иногда я замечал тончайшие коричневые нити – это дороги, пять-шесть раз под нами проплыли извилистые вены рек и речушек.
Я продрог, утром воздух вообще холодный, хоть и лето, а здесь уже встречный ветер, однако дракон медленно шел вниз, еще ниже, еще. Сперва я думал, он перешел на бреющий полет, чтобы не очень замечали крестьяне, а маги не сбили, будучи предупреждены заранее, но дракон снизился еще, выставил вперед лапы, чуть откинулся корпусом назад, крылья распахнул и выставил против ветра как паруса.
Несколько раз тряхнуло, он приземлился только с третьей попытки, чуть пробежал и тяжело рухнул брюхом на траву. В десятке шагов поднимались высокие деревья, там лес, так что дракон совершил неплохую посадку.
Под мной в недрах дракона хрипело и хлюпало. Я рванулся, меня держало, но на следующий полный вдох пластины раздвинулись, я сумел встать и даже улыбнулся наезднице.
– Спасибо за полет! Я понимаю, вы в самом деле старались сделать все, чтобы мы летели как можно быстрее.
Беата смотрела на меня в негодовании, на щеках выступил злой румянец.
– Что значит «старались»?
– Все равно спасибо, – произнес я галантно. – Вы сделали что могли.
Брюхо дракона судорожно раздувалось и схлопывалось, камешки под брюхом скрипели. Широкие, как шпангоуты корабля, ребра на мгновения резко обозначались под кожей, исчезали под сухой серой кожей, очень похожей на рыбью. Здесь, на боках, чешуйки – не ороговевшие плиты, как на спине, а тонкие слюдяные пластинки, иссохшие, потрескавшиеся, а брюхо так и вовсе нежное, как у огромного сома.
Я слез, держась за толстую заднюю лапу, передние слишком близки к страшноватой морде, изо всех сил старался держаться прямо, улыбался мужественно, ни звуком не выдал боль от защемленной задницы. Женщина тут же ухватила ремень и потащила усталого дракона в сторону леса.
– Сейчас он лететь не может, – объяснила она с упреком, словно это я довел ящерицу с крыльями до предынфарктного состояния. – А вам, если так уж не нравятся драконы, надо летать на селептерах!
– Хорошо, – согласился я, – буду. А что это такое?
Она пожала плечами.
– Откуда я знаю?
– Ну… вы ж сами изволили… обронить изволили!
– Так говорят, – отмахнулась она. – Были слухи, что где-то далеко на юге… Но теперь, когда война, все оборвалось.
– Жаль, – сказал я искренне. – А селептеры… странное имя. Это такие драконы или… машины?
– Машины? Что это?
Я помахал ей рукой.
– Вам пора. А то уже солнце поднимается… Идите прямо на восток. Эти деревья кончатся, а там уже тот лесной замок…
И все-таки, оставшись один в ночном лесу, пусть и предрассветном, я ощутил приступ страха, почти паники. Тело мое вздрагивало при каждом шорохе и пугливо хваталось за пояс, где раньше висел молот. Кто-то говорил, что нетрудно быть храбрым на людях, куда труднее быть отважным, когда тебя никто не видит, и сейчас я со стыдом ощутил, что в самом деле бегу через лес с перекошенным от страха лицом, сгорбившись, дышу часто, выгляжу, как бегущий от плети хозяина раб…