Страница 18 из 25
Я непроизвольно прижал ее к своему уже горячему телу, но вместо жара в чреслах чувствовал странную нежность, от которой защипало в глазах, а в груди стеснило дыхание. Ее волосы щекотали нос и губы, я почти жадно вдыхал аромат свежего сена, пахучих трав и цветов.
Девушка шевельнулась, она словно старалась втиснуться в меня, прячась от сурового злого мира, что обступил нас со всех сторон. Я чувствовал тепло ее мягкого тела, чувствовал его нежность, но все страшился спугнуть очарование, что посетило впервые со дня… нет, впервые в жизни.
Сверху посыпались мелкие сухие травинки – это ветер над крышей смахнул с балки клок сена. Под темным потолком пробежал мелкий зверек, в сене некстати затирлинькал уцелевший кузнечик. Или сверчок. Я закрыл глаза, стало жарко, словно огонь разгорался внутри головы.
Девушка шевельнулась, я увидел ее широко расставленные глаза. Ее пухлые губы показались сердито надутыми, потом я решил, что она вот-вот заплачет. Я привлек ее снова к себе, не в силах видеть вопрошающие глаза.
Волна жара наконец захлестнула мозг, затопила сознание. Я мял ее покорное тело, оно стонало и запрокидывало голову, я чувствовал, что не удержал в себе зверя, грязного и похотливого, зверь тут же завладел душой, телом, и я, ощутив себе оборотнем, использовал ее тело для своих звериных нужд, остановиться не мог и даже не пытался, пока огненная лава не прорвала мир. Я вскрикнул, зарычал по-звериному. Волна сладострастия тряхнула еще и еще, удовлетворенный зверь наконец уполз в свою нору, а я обнаружил, что лежу на растерзанной женщине…
Волна раскаяния была такой острой, словно я средь бела дня побил стекла на троллейбусной остановке. Следующей мыслью было схватить ее в охапку и пообещать жениться… как-нибудь потом, когда вернусь из похода, но послышались всхлипывания, я повернулся, девушка смотрит со страхом, губы ее распухли, на нижней кровоподтек.
– Прости, – сказал я с раскаянием.
Мои руки сами по себе схватили ее в объятия, я гладил ее по голове, утешал, даже чесал спину, не зная, как еще утешить, ибо в этот миг утешить ее казалось даже важнее, чем вся наша поездка с Беольдром.
Она приподняла голову, я снова увидел в ее глазах страх.
– Вам, милорд, – проговорила она едва слышно, – было со мной… неинтересно? Мне так стыдно!.. У меня плохая одежда… и я ничего не умею.
Ее чистые глаза наполнились слезами. Я схватил ее голову в обе ладони, прижал к своей груди. Сердце колотилось часто и мощно. Она ревет не потому, что я ее обидел, а из страха, что мне с ней не понравится!
Значит, мелькнула мысль, я погрешил перед здешним Господом не так уж и сильно, ибо я всего лишь поддался мужской слабости, но никого не обидел, тем более – женщины.
– Ты самая лучшая в мире из женщин, – сказал я почти совершенно искренне. – Спи!.. И пусть тебе приснятся самые лучшие сны.
Дверь конюшни распахнулась в тот же яркий мир факелов, запахов смолы, звуков музыки, хохота, веселых голосов. На том месте, где танцевала женщина кавказской национальности, теперь шумно отплясывали здоровенные мужики, человек семь, в круг то и дело выталкивали женщин, раскрасневшихся и веселых, то ли незамужних, то ли пользующихся случаем, когда мужья спят или в отлучке. Некоторые еще стеснялись, но я видел, как их заводят запретные ночные танцы, хотя какие они уж запретные, побывали бы они в Зорре…
– А во дворце – менестрели…
Я вздрогнул от негромкого голоса. Худощавый мужчина русско-интеллигентского сложения стоял в тени в двух шагах от меня, смотрел на меня с любопытством и дружеской насмешкой, как на сообщника, который познал истину чуть позже его самого. Он был в плаще до пола, капюшон свободно лежал на плечах. Так одеваются, насколько помню, монахи, священники, а также всякие бродячие философы, галилеи, алхимики, бродячие пророки.
– Простите? – сказал я.
Он кивнул на пляшущих, огни факелов отражались в его зрачках, мне показалось, что там мечется пламя.
– Я говорю, – пояснил он, – что здесь, во дворе, – циркачи и жонглеры, а там, во дворце, для благородного люда – изысканные менестрели и сладкоречивые барды. Но суть одна: люди веселятся. Верно?
– Верно, – ответил я. – Простите, но у меня такое впечатление, что я… уже вас где-то видел.
Он взглянул в упор, но я не отводил взгляда, и он первым отвел глаза, как будто не выдержал моего взгляда, но я понимал, что это игра. Этот человек… если он вообще человек, не из тех, кто отводит взгляд.
– Я странствующий философ, – сказал он уклончиво. – Брожу по очень разным странам. Меня можно увидеть всюду.
Мое сердце начало колотиться все сильнее. Я чувствовал, как от возбуждения повышается давление, вот мощный вспрыск адреналина в кровь, мысли потекли быстрее, горячечные, спутанные, а мышцы содрогались от жажды действия.
– Да, – сказал я, – конечно. Но… может быть, не стоит играть в отгадайки? Давайте уж начистоту. Что вы хотите, что предлагаете?..
Он взглянул мне в глаза, улыбнулся интеллигентно и печально. Глаза были задумчивые, интеллектуальные.
– Начистоту нельзя, – сказал он мягко. – Разве вам понравилась картина пространства, которую вы узрели?.. Нет? Верно, к истине надо приближаться постепенно. Не согласны? Понимаю, не согласны. Но нельзя сразу… не получится. Просто невозможно. Даже у Него не получилось. Так что давайте начнем с того, что у нас есть… Есть Ричард Длинные Руки. Он силен и умен. Знает неизмеримо больше других… И умеет… умеет тоже неизмеримо больше всех здешних королей, вместе взятых. Но он – простолюдин, увы. С его умом и знаниями ему все равно место на конюшне. Или судьба носить щит и копье за каким-либо придурком в железе. Ладно, при особой удаче он может стать даже полным рыцарем! Хорошо, берем неслыханную удачу и редчайшее стечение обстоятельств – со временем этот Ричард Длинные Руки завоюет для себя некое королевство. Можно даже большое, какая разница! Дорогой сэр Дик, вы же знаете все тщету этого барахтанья… заглядывали ведь в бездну, пытаясь представить расстояние между звездами или постичь размеры электрона? Так вот все, чего здесь можно достичь, с точки зрения вечности… размеров Вселенной… скорости фотона… Словом, я могу все это предоставить.
– Что? – не понял я.
– Все то, чего здесь можно добиться, – ответил он. – Я же говорю, ценой невероятных усилий и через много лет ты достигнешь… извини, что я на «ты», это от искренности. Для упрощения, зачем нам сложности?.. Ты достигнешь той степени могущества, что сможешь захватить власть в одном из королевств. Или быть избранным, как хочешь. И я уверен, что править можешь и станешь справедливо, гуманно, с учетом общечеловеческих ценностей. Так вот, я предлагаю тебе это все сейчас!
Я напрягся, постарался взять себя в руки, хотя перед глазами сразу вспыхнуло лицо принцессы Азаминды и эти трое правителей Зорра, что не нашли для принцессы даже табуретки в их тронном зале. Уж я бы для принцессы выделил… нет, бросил бы к ее ногам все королевство!
– Но… какую выгоду получите вы?
Он сощурил глаза.
– Ты еще хочешь спросить, где подвох?
– Ну… если честно, то да.
– Фокус в том, что подвоха нет. Я хочу, чтобы ты как можно быстрее занял трон короля. Желательно королевства покрупнее. А то и вовсе – императора. Поверь, я не стану вмешиваться ни в какие твои реформы!..
– Почему? – спросил я в упор.
Он помедлил, глядя мне в глаза. У меня осталось нехорошее предчувствие, что сейчас он выложит самый неприятный для меня козырь. Или положит на стол горькую пилюлю, которую я вынужден буду проглотить.
– А тебя не удивляют, – сказал он медленно, – некоторые странности?.. Ну хотя бы те, что на тебя не подействовала так называемая черная магия? Хотя она не черная и вовсе не магия, а… впрочем, это неважно. И что у тебя нет ангела-хранителя?
Я ощутил холодок по всему телу. Сказал с осторожностью:
– Объяснения могут быть разные…
– И все неверные, – ответил он. – Скажу правду. Это я выдернул тебя в этот мир. Не скажу, что это было легко, это я на случай, если ты сразу же с воплями начнешь умолять вернуть все назад… к тому же для данного переноса потребовалось согласие… гм, некоторая договоренность с противоположной стороной… Но факт остается фактом: ты здесь по моей инициативе. Я сделал на тебя ставку. Сам я, как ты понимаешь, могу перемещаться по всем пространствам, вселенным и антивселенным, но чтобы перенести тебя, пришлось на время приостановить действия некоторых фундаментальных законов. Как я уже упоминал, это можно было сделать только сообща, как у вас там только двое на разных концах комнаты запускают ядерную ракету… Впрочем, я отвлекся. Перенес тебя сюда потому, что мне дозарезу нужны умные, талантливые люди, понимающие необходимость прогресса. Желательно, как вот в твоем случае, знающие основные вехи прогресса. И технические, и социальные. Ты станешь прогрессивным королем, Ричард!