Неделя на ликвидацию

пами, стрельбищем и прочими атрибутами. По периметру он был окружен двумя рядами колючки с редкими вышками для часовых. Видимо, отдаленность от крупных населенных пунктов сильно ослабила страсть к секретности и степень благодушия чувствовалась даже через линзы бинокля.

Вокруг колючки густо росла трава, но с одной стороны Павел заметил явственные проплешины - здесь явно ездили автомобили, причем не армейские грузовики, от которых осталась бы серьезная колея. Да и КПП полигона просматривался практически на противоположной стороне. Виднелись капониры для техники , административные бараки и казарма. Павел медленно повел биноклем вдоль этой едва заметной дороги и неожиданно обнаружил, что к основной тер

ритории полигона примыкает еще одна площадка, не менее тщательно огороженная колючкой. На площадке росли довольно высокие деревья и заросли кустарника. Через них с трудом просматривался деревянный сруб дома. Павел до рези в глазах всматривался, надеясь заметить какое-либо движение. Ему повезло - среди кустов промелькнул отблеск солнечного света - может кто-то распахнул

окно или открыл дверь автомобиля.

Теперь у него в голове сложились воедино все кусочки мозаики - перед ним была пресловутая база. И еще здесь было около десятка головорезов... Павел еще и еще раз тщательно проверил вышки - каждая из них находилась не менее чем в километре от этой базы. Ни единой живой души на вышках не было. Беспечности командования полигона можно было только удивляться, хотя и не

очень. Пока Павел изучал местность, воздух заполнился ревом двигателей - на полигоне начался обычный учебный день. Он насчитал до десятка Т-72, около двух десятков БМП и сбился со счета от БТРов. Каждый тип машин имел свое пространство и пока, видимо, тренировались только водители - никакой стрельбы.

Но вот в дальнем конце полигона, где была сделана искусственная гора, начали поднимать щиты-мишени и силуэты боевых машин. Скоро здесь будет довольно шумно....

Один из Т-72 сделал несколько поворотов на довольно большой скорости , приблизился почти к самому краю полигона и застыл метрах в десяти от заграждения. Решение созрело быстро и Павел проворно слез с сосенки, прихватив снаряженный рюкзак, и, стараясь держаться края леса, пошел к полигону. Танкистов было трое : водитель, стрелок и за инструктора прапорщик. Стрелок сразу же

завалился на траву в тенечке от танка, а прапор материл в бога и душу мать водителя. В чем он его обвинял, Павел разобрать не мог, только матюги прапор выкрикивал особенно громко. От кромки леса до проволоки было метров пятнадцать - здесь проходила дорога. Павел стремительным рывком проскочил ее и упал в траву у самой колючки. Вблизи она оказалась не такой уж грозной и опасной: ржавая, кое-где связанная обычной алюминиевой, а кое-где внизу ее и вовсе не было - проржавела до основания. Даже беглый осмотр убедил Павла, что никакой системы сигнализации не наблюдается.

Павел осторожно приподнял нижний провод и подставил рюкзак, а затем прополз и сам. Второй ряд колючки имел еще более плачевный вид - халтура, одним словом. Мысленно поблагодарив начальство за беспечность, он так же легко очутился на территории полигона. До танка было еще метров двадцать. Павел достал несколько полевых одноразовых шприцев, сунул за пояс короткую дубинку и осторожно

пополз по густой траве к танку. Горе-танкисты даже не заглушили двигатель (видимо для того, чтобы создать вид упорной учебы - тяжело в ученье, легко в бою) . Стрелок только слегка дернулся, когда Павел воткнул шприц ему чуть пониже шеи. Глаза стрелка на мгновение расширились и тут же закатились - "лекарство" действовало практически мгновенно. Оно укладывало даже слона за считанные минуты, а стрелок слоном вовсе не был...

Прапор уже перестал материться и даже сквозь рычание танкового двигателя на холостом ходу, Павел услышал позвякивание кружек о броню и сочное кряканье, когда здоровенный мужик с ходу опрокидывает не менее стакана водки. Павел осторожно выглянул из под гусеницы и увидел, что водитель стоит к нему спиной, спрятавшись за танк, чтобы его не было видно даже в стереотрубу с КП. Прапора Павел не видел, но какое-то непонятное чувство заставило его оглянуться с сторону - прапор шел в самую густую траву, на ходу расстегивая ремень брюк и приказывая водителю: "Без меня ни-ни!"

Павел приподнялся и, слегка пригибаясь, подкрался к водителю не опасаясь, из-за гула двигателя, за шум шагов. Левой рукой он обхватил парня за голову, зажимая рот, а правой воткнул шприц в цыплячью шею защитника Родины. Оттащив тело под прикрытие танка, он решил, что пора заняться прапором, пока тот орлом восседал среди зарослей травы. Появление незнакомого человека в камуфляжной форме поначалу не встревожило прапора и Павел выиграл несколько драгоценных секунд. Потом до прапорских мозгов кое-что начало доходить, но в силу тех же стереотипов он решил, что их застукал проверяющий. Он попытался

побыстрее закончить свое интимное дело, но было поздно - ботинок Павла

врубился ему в челюсть, когда он только привставал с корточек. Но головка

у прапора была, как и положено, видимо, из стали, оставшейся при изготовлении его танка. Он свалился почти мешком, но не вырубился и, чудом успев застегнуть штаны, вскочил на ноги. Павел попытался сблизиться и провести свою коронку в ноги и шею, но прапор не подпустил его и встретил прямым в голову. Руки у него были, как у гиббона, а сила, как у гориллы. Голове Павла сразу заплохело,

хоть он и ослабил удар своевременным уходом. Прапор попытался достать его крюком, Павел сделал нырок и достал-таки коленную чашечку противника. И опять прапор устоял, успев влепить свой кулачище в печень Павлу. Но удар оказался слабоват, и Павел смог, наконец, врубить этому амбалу по горлу. Тот закачался, но снова устоял, еще пытаясь достать Павла своими длиннющими руками. Тогда Павел провел еще один анестезирующий удар в челюсть - глаза прапора закатились. Он, как бык на корриде повалился сначала на колени, а потом растянулся на траве. Еще один укол и Павел, тяжело дыша, тоже повалился рядом на траву - частично от полученных ударов, частично - от лишних глаз.

Танк исправно дымил выхлопными трубами и Павел был уверен, что с КП ничего не видели - тренировка было в самом разгаре и у руководителей этой сумасшедшей карусели не было возможности наблюдать за всеми машинами. Павел смахнул с брони недопитую бутылку и кружки, потом осторожно оттащил в траву погуще три храпящих тела - действие наркотика должно длиться не менее трех часов, значит ровно столько у него и есть времени. От танка до бандитской базы было метров восемьсот, а может и целый километр, а причем большую часть этого пути можно проделать по полигону, не вызывая ни у кого подозрения. А вот что делать дальше, Павел представлял себе довольно смутно - времени на детальную разведку не было. Он быстренько закинул рюкзак в люк и уселся за рычаги управления. Но перед этим он проверил боезапас. Как он и предполагал, настоящих

снарядов в танке не было - для учебных стрельб (в целях экономии) были только малокалиберные снаряды от БМП, да и то болванки. Короче, просто пули-переростки. Зато ящики курсового пулемета были забиты по уши. Использовать болванки - только распугать этих жлобов. А потом гоняйся за каждым, но ведь любой из них не подарочек и от него подарков не допросишься... Надо бы поменьше шуметь

сначала, а то сбегутся со всего полигона ребятки, вот веселье-то будет.

Павел тихонько двинулся вдоль изгороди, пробуя, не забыл ли он, как управлять этой махиной. Поравнявшись с базой, где только лишний ряд колючки и еще какие-то провода отделяли ее от полигона, Павел усмехнулся - ишь ты, электрозащиту или еще что-то такое нагородили, прямо Пентагон какой-то. Послышался и лай собак, через люк успел разглядеть одну особенно наглую белобрысого свинообразного бультерьера.

- И собак эти типы подбирали себе под стать,- подумал Павел.- Раньше НКВД и пограничники не признавали других пород, кроме немецких овчарок, а теперь? Но что ему собаки, что ему их электрическая зашита, если он в танке. Медленно развернувшись, он направил Т- 72 через проволоку, кусты, а заодно свалил небольшое дерево и в заключение наехал правой гусеницей на стоящий во дворе автомобиль (марку не успел разглядеть). Посыпавшиеся с обеих сторон искры он разглядел, но никакого воя сирены тревоги или чего-то подобного не было - видно понадеялись на старика Вольта.