Авиатор

«Ну, не бином Ньютона!» — решила Лиза, разобравшись с конструкцией, и решительно взялась за газовую плиту. Но тут все оказалось еще проще. Клапаны и краны, серная спичка, как источник возгорания, и газовые конфорки с распределителем.

«Детский сад!»

Пока варился кофе, Лиза нашла колотый сахар в хрустальной сахарнице с серебряной крышкой и такими же щипчиками, пачку турецких папирос «Эрос» и бутылку французского коньяка «Бисквит».

«Бисквит? — удивилась Лиза, но бутылку все-таки открыла. — В самом деле?»

Запах показался знакомым, хотя в прошлой жизни Лиза французский коньяк никогда не пробовала. Однако отчего не предположить, что и это знание принадлежит капитану Браге?

Итак, глоток коньяка, раскуренная папироса и чашка кофе. Вкус коньяка оказался необычным, но приятным, что, скорее всего, тоже было не совсем Лизиным мнением. Дым папиросы… В прошлой жизни Лиза курила спорадически, но никогда запоем. А вот сейчас курение ей неожиданно понравилось, даже несмотря на то, что от первых же затяжек закружилась голова.

Она отхлебнула из чашки, и несколько мгновений просто наслаждалась вкусом горячего, чуть сладкого кофе. Глотнула коньяка и подумала, что ходить по квартире с бутылкой некрасиво, даже если она дома одна, да и неудобно, если честно.

«Но мы не боимся трудностей!»

Казалось, рука сама — без вмешательства воли и разума — поднялась и открыла один из кухонных шкафчиков. На полке перед Лизой выстроились в ряд с полдюжины серебряных фляжек.

«Грамм сто пятьдесят…» — определила Лиза на глаз, взяв в руки самую маленькую из них. Плоскую, низенькую и кругленькую. И в самом деле, на дне фляжки было выгравировано — «пять унций».

«А пять унций — это и есть сто пятьдесят грамм, если, конечно, унции американские. Если английские, то чуть меньше…»

Лиза наполнила фляжку коньяком и, допив кофе, продолжила рекогносцировку.

Дверь из кухни вела в столовую. То есть, сначала Лиза подумала, что это гостиная. Но потом решила, что у богатых свои причуды, и это все-таки столовая, там и стол, бог знает, на сколько персон имел место быть. А гостиная, стало быть, это комната параллельная столовой, просторная, светлая, красиво обставленная и декорированная, — куда можно пройти и прямо из прихожей через ту центральную дверь, по обе стороны от которой висели оленьи рога.

«Хорошо, понятно! — кивнула мысленно Лиза, рисуя в уме план квартиры. — А тут у нас что?»

Она вернулась в прихожую и открыла дверь справа. Здесь тоже был короткий коридор, симметричный кухонному, и вел он в «личное пространство» хозяйки дома, в ее спальню, кабинет и библиотеку, не считая еще двух полупустых помещений непонятного назначения.

«Красиво жить не запретишь…» — Лиза окинула долгим взглядом спальню, вздохнула, заглянув в прилегающую к ней огромную ванную комнату, и открыла платяной шкаф, занимавший всю стену.

Одежды в нем, однако, оказалось немного. По всей видимости, капитан Браге платья и юбки носила редко, штаны гражданского покроя, впрочем, тоже. Зато мундиров — и юбочных, и брючных — здесь было довольно много и, что называется, на все случаи жизни.

— Красота! — Лиза сняла с перекладины вешалку с черным брючным мундиром. — Наверное, какой-нибудь парадно-выходной…

Кители морских офицеров отчего-то везде красивые. В СССР они Лизе тоже нравились, но этот… Черное хорошего качества сукно, золотое шитье по стоячему воротнику и обшлагам, погоны, знаки различия, орденские планки…

«Черт! — сообразила вдруг Лиза. — Я же во всем этом ни бельмеса не смыслю!»

Она с сожалением вернула мундир на место, тронула рукой темно-коричневый кожаный реглан, тяжело вздохнула, увидев несколько вполне стимпанковских костюмов из желтой и коричневой кожи, и задвинула дверь шкафа.

«Делу время, потехе — час! Еще успею примерить! А сейчас в библиотеку и… работать, работать, работать!» — хихикнула она мысленно, вспомнив старый анекдот про Ленина.

«Учиться…» — Кабинет ей понравился. Массивный письменный стол со столешницей, обтянутой зеленым сукном, несколько застекленных книжных шкафов красного дерева, оружейная витрина с пятью поставленными в стойку ружьями, политическая карта мира в резной раме, старинный напольный глобус, гравюры и картины на темы моря и неба — сплошные парусники, дирижабли, и, черт знает, что еще.

— Так! — сказала она вслух. — Весьма занимательно, но чем это мне поможет?

«Придется, наверное, просматривать шкаф за шкафом…» — Лиза пересекла кабинет и, открыв следующую дверь, заглянула в соседнее помещение, которое после беглого осмотра решила считать библиотекой.

Вдоль стен здесь плечом к плечу стояли высокие книжные шкафы, в единственном разрыве был устроен крошечный бар и стойка для киёв. И, разумеется, посередине комнаты стоял большой бильярдный стол.

— Занимательно, но не актуально! — сказала Лиза вслух, запомнив, тем не менее, что ей так же придется научиться играть в бильярд.

Она вернулась в кабинет, закурила и пошла, изучать содержимое книжных шкафов. Первый из них оказался заполнен книгами и справочниками по физике и математике, а так же по теории и практике проектирования и строительства машин и механизмов. Впрочем, нашлись в нем книги и по электротехнике, что было любопытно, но, увы, несвоевременно.

Во втором шкафу стояли большеформатные книги: Атласы и альбомы. Лиза достала с полки один из атласов — он назывался «Политическая и экономическая география Нового времени» — и перенесла его на стол. Вернулась к шкафу и хотела, было, закрыть, но взгляд упал на солидных размеров том, переплетенный в тисненую кожу — зеленую с золотом.

«Русский эрос? — удивилась Лиза. — С картинками? Серьезно?»

Она достала альбом и раскрыла наугад. Ну, что сказать? Бывала она в музеях, и ее не удивляло изображение обнаженной натуры. Слыхала кое-что и о порнографии, хотя сама никогда ничего подобного не видела, если не считать, разумеется, фотографий в стиле «Ню» из журнала «Чешское фото». Однако «Русский эрос» потряс ее до глубины души. Это было собрание великолепно выполненных цветных гравюр, иллюстрирующих все разнообразие половых отношений, возникающих между мужчиной и женщиной. Со всеми возможными и невозможными подробностями, и в таких ракурсах, что Лизе даже стыдно стало, хотя она и была здесь одна, и видеть ее никто не мог.

«Вот ведь, прости господи!»

Вернула альбом на место, подумав мимоходом, что она уже взрослая девочка и может себе позволить, пролистать его как-нибудь на сон грядущий.

«Почему бы, нет?»

В третьем шкафу стояли две энциклопедии: уже известная Лизе «Большая Русская Энциклопедия» и другая — на немецком языке. Немецкий Лиза знала сносно, но, в любом случае, энциклопедию стоило оставить на крайний случай. Лучше было все-таки найти профильную литературу. И она нашлась. Разумеется, в последнем — четвертом шкафу.

«И.А.Р. ван дер Хоффен. Титулы, чины, награды», — Лиза пролистала книгу и поняла, что это самое то. Как говорится, то, что доктор прописал.

«М. Викторов, „Награды Себерии.1693–1927“.»

«Ну, ни фига себе!» — Лиза глазам своим не верила, этот шкаф был просто сокровищницей какой-то, никак не менее.

«О порядке пожалования орденами, и об актах пожалования, по Своду учреждений орденов и других знаков отличия, изд. 1918 года», «Л. Н. Дигерт, „Справочная книжка для офицеров. Части I и II“», «Устав корабельной службы Вооруженных Сил Республики Себерия»… Шесть полок самых актуальных на данный момент книг!

Читала весь день. Пару раз сварила кофе. Выпила полбутылки коньяка и скурила пачку папирос. Съела сковороду жареной на сале картошки с грибами — подберезовики, в основном, — и плитку горького швейцарского шоколада. Примерила парадную форму капитана Браге, отметив в уме, что необходимо поменять погоны капитан-лейтенанта на погоны капитана 2-го ранга. Выяснила, между делом, что кожаный реглан и черная фуражка с низкой тульей, «крабом» и коротким козырьком ей к лицу, и в начале двенадцатого ощутила усталость, какой и не помнила. Давно, со времен подготовки к экзаменам в Политехе, никак не позже.