Страница 6 из 85
- Толя, - присела она рядышком, - пора вставать, ночью спать будешь, - она сквозь пальцы пропускала его жёсткие чёрные, как смоль, волосы, прощупывала уши, водила рукой по лицу, пока он не открыл смеющиеся светло-серые глаза.
Прижав её голову к своей волосатой груди, долго не отпускал.
- Вставать, говоришь, надо? Ладно, уговорила.
- А я супчик с тушёнкой сварила, - выкарабкалась она из его рук. - Есть будем?
- Будем, - смеялся он. - Помоюсь только. Отвернись, пожалуйста.
Она вышла на балкон. Потом, прибрав постель, занялась кухней.
- Может нам холодильник заполнить?
- Не мешало бы, - подтвердила она, - всё экономней будет.
- Вот сейчас перекусим и займёмся этим нехитрым делом, чтобы в следующие дни на это время не терять.
- А что завтра будем делать?
- А завтра с утра до вечера на море будем, там и выспимся.
- Очень хорошо, - улыбалась она.
х х х
Да, хорошо вниз идти! Душа ещё вверху, а ноги -- ниже, ниже. Не доходя до вокзалов, свернули на широкую улицу в тени насаждений, совсем немноголюдную.
- Здесь так мало народу, не то, что в Свердловске.
- Так все на работе. А в Свердловске учащиеся болтаются, учебных заведений-то сколько, да все пригороды в магазинах. А здесь городов-то во всём Приморском крае десятка не наберётся, и те далеки друг от друга. Кому только приехать-уехать, на вокзалах трутся.
- Понятно.
- Ксюша, а у тебя что, кроме рубашки и джинсов ничего нет?
- Толя, я же сирота, родителей нет, старая бабушка прошлого века рождения, да брат семейный. Есть пара футболок ещё.
- Давай зайдём в магазин, может подберёшь что поприличнее, я ведь ресторан тебе обещал.
- Давай зайдём, может и правда купим.
Выбор был. Она примерила летний костюмчик из трикотина с коротким рукавом. Широкие неправильной формы салатные полосы перемежались с такими же белыми в сопровождении тонких тёмно-зелёных прерывающихся полосок. Но интересен он был тем, что шли они ни слева направо, ни сверху вниз, а по диагонали. Юбка слегка расширенная внизу, у блузки распашной воротничок и разрезы на боках, плюс поясок с одной стороны салатный, с другой -- белый с тёмно-зелёной прожилкой. Его можно и в ресторан, и на работу, и просто так ходить хоть каждый день, и недорогой совсем.
- Ну, как? - Спросила она.
- Совсем другое дело, Ксюша. Сколько стоит?
- Двадцать два рубля.
- Всего-то! Мне это нравится, - смеялся он.
- Толя, может соднова босоножки купим?
- Нет проблем. А купальник-то у тебя есть? На пляж ведь идём.
- Купальник я захватила. Старенький, правда.
- Нет, давай уж лучше и купальник купим, вдруг твой старенький развалится на пляже, - смеялся он.
Вот так с пакетом новых покупок они и поднялись на небольшое возвышение в конце улицы. Асфальтовая дорожка оборвалась, и глазам открылось синее водное пространство. До самого горизонта! Ничем не помутненная водная гладь! Сзади утреннему солнцу было ещё далеко до зенита. Она стояла и хлопала глазами. Пустынный песочный пляж простирался далеко в обе стороны, и -- ни одной живой души!
- Свердловчан бы сюда, - засмеялась она, - всю воду бы давно перемутили. На пляже бы места не осталось свободного.
- Красиво, правда?
- Слов нет. Прекрасно! Мы что, одни будем загорать?
- Может кто ещё и появится, - улыбался он.
- Я без купальника буду, - хохотала она.
- Не стыдно будет, если кто увидит?
- Нет! Я ж с Урала. Первый раз такое вижу, - продолжала она веселиться. - Не могу поверить, что людей нет на такую красоту посмотреть. Может подвох какой? - Заглядывала она ему в глаза. - Может вода ледяная?
- Иди попробуй, - смеялся он.
- Нет. Всё по порядку, сначала раздеваемся, всё равно ведь загорать целый день будем, - говорила она, скидывая с себя одёжку, - даже если вода холодная, я отсюда до вечера никуда не уйду. - Ступила босыми ногами на бархатный песок. - О! Как хорошо моим ногам!
- Пойдём ближе к воде, - он снимал свои туфли с носками.
- Кто первый в воду? - Вопрошала она. - Или рано ещё?
- Нет, сейчас в самый раз, - смеялся он, радуясь её восторгам.
- Меня акулы не съедят?
- Нет, здесь их нет, - он скинул с себя рубашку.
- Я без тебя не пойду, - осторожничала она, не доверяя обманчивой действительности. - А ты плавать умеешь?
- Умею, - смеялся он, скидывая брюки. - Показать?
Он схватил её на руки, и с разбегу они плюхнулись в воду. Она вынырнула, вздохнула, нащупала ногами рассыпчатый песок, и замерла, не поверив своей коже -- вода была, как парное молоко, мягкой, тёплой, даже горячее парного молока. Увидев, что он вынырнул далеко в море, подпрыгнула, нырнула поглубже, открыла под водой глаза -- песчаное светлое дно, как на ладони, без единого камушка, без единой соринки, просто подводный рай. Вынырнула, он уже плыл ей навстречу, улыбаясь.
- Ура! Ура! Ура! - Кричала она, повиснув у него на шее. - Ура!
- Успокойся, весь город сбежится посмотреть, что случилось в тихой заводи, - смеялся он.
Но она успокоиться не могла, кувыркалась вокруг него, отплывала, ныряла, и всё кричала, и кричала невесть что, выравнивая свою энергетику. Наконец, устав, обессиленная, доползла до края, и так и осталась в воде, не желая выходить.
Она только почувствовала, как он стягивает с неё плавки.
- А может это водой смывает? - Засомневалась она, смеясь и переворачиваясь.
- Ты же этого хотела, - шептал он, полуплавая над ней и увлекая своим естеством на глубину.
Только бёдра были вместе, а тела метались по воде от внезапно нахлынувшей страсти. Она казалась себе игрушкой в его руках, которые легко делали с ней всё, что хотели, и она подчинилась этой силе.
Он на своих руках вынес её из воды и опустил на тёплый песок. Она не смотрела на него, лежала с закрытыми глазами, а горячее тело клокотало:
Страстно желаю всё вновь повторить!
Страстно желаю любить и любить!
Сердце отдам, отдам всю себя,
чтобы почувствовать снова тебя.
Тебя и себя!
Ноги, сплетаясь, ищут покоя...
Губы, касаясь, от жажды горят...
Нежные руки гладят обоих...
Тела, извиваясь, хотят и хотят
раствориться в друг друге, слиться в одно,
не видеть, не знать никого, ничего...
Лишь слышать биение крови взаимно...
Но страсти мгновенье, как ты не длинно!
Не вставая, перекатилась в воду, так и осталась в ней, как была, без плавок. Вдобавок развязала и лифчик, выбросила из воды.
Ей показалось, что она на некоторое время вздремнула. Открыла глаза. Он сидел перед ней наполовину в воде и улыбался.
- Я желаю здесь бичевать, - засмеялась она.
- Здесь БИЧей нет, - заявил он, - город-то закрытый, тебя через день бичевания выдворят за его пределы.
- Так вот почему здесь совсем нет народу! И шума никакого. Всех выдворили! И, вообще, у меня такое чувство, что за нами сейчас наблюдают, даже кожей чувствую что-то подозрительное.
- Не сомневаюсь. Даже уверен.
- Откуда?
- И с сопок, и с моря.
- С какой стороны?
- Со всех сторон. Здесь вокруг граница, - смеялся он, - сидят сейчас дежурные, рассматривают нас, похохатывают пока.
- Врёшь!
- Нет, это истинная правда, - улыбался он.
- Не может быть!
- Может. Так оно и есть.
- А что у них на сопках за аппаратура такая?
- Самая что ни на есть серьёзная, до Японии просматривает.
- Да ты что!
- Да. Вот.
- Тогда не будем из себя шпионов строить, - засмеялась она, - будем любовью заниматься, - и повалила его в воду.
За весь день на пляже пару раз появились мамы с ребятишками, да под вечер стайки молодёжи пришли покупаться.
- Я думала, что в таких местах только Боги живут, - говорила она на обратном пути. - Знаешь, я была на Чёрном море, на Каспийском, на Рижском взморье, и везде за день так уставала, что еле добиралась до постели, а сегодня я в такую гору поднялась -- и хоть бы что! Мы даже крошки во рту не держали с самого утра. Легко-то как! Себе не верю.