Фэнтези

   В это время добрались до дуба. Кот поднял с травы цепочку, поддел когтем последнее звено. Коготь прошел сквозь металл как сквозь масло, Вандерер еле удержался чтобы головой не потрясти от удивления. Отделенное от цепи звено Кот протянул Вандереру.

   - А это вот моему знакомцу покажешь. Но не отдавай. Потом уж, коли нужда будет, продать можешь.

   Вандерер покрутил в руках тонкий золотой овал колечка. Надо будет подыскать какую веревочку, чтобы эта малость не затерялась. Словно угадав его мысли, русалка непонятно откуда извлекла и протянула ему зеленую ниточку, явно сплетенную из водорослей.

   - Вот, на нее повесь. Не смотри, что тонка, она прочная очень.

   - Ну а теперь счастливого пути. Даст мир - свидимся. - Попрощался за всех Кот.

   Вандерер еще раз низко поклонился, пробормотал что-то вроде того, что дайте мол срок, добром отплачу, понимая что слова какие-то не те, да и вообще ненужные. Развернулся и шагнул на тропу. На третьем шаге словно голова закружилась. Не сильно, слегка. И он тут же стал как вкопанный, то ли от неожиданности, то ли от удивления. Перед ним в десятке шагов красовался знакомый путевой камень с выбитой надписью Лукоморье. Оглянувшись, окинул взглядом оставшуюся позади опушку с убегающей в глубь леса тропкой. Покачал головой. Да-а, за три шага почти дневной переход - это сильно. Не иначе Леший постарался. Не просты новые знакомцы, ох не просты.

4

Вечно то лишь, что нерукотворно.

Смерть - права, ликуя и губя:

Смерть есть долг несовершенной формы,

Не сумевшей выковать себя.

      От развилки с путевым камнем дорога уходила вправо и влево. Справа осталось коротенькое и неясное и для самого Вандерера прошлое нового и какого-то непонятного, даже для волшебных существ этого мира, Аватара. Слева, где-то за никем не считанными поворотами дороги, притаилось его будущее. Поправляя дорожный мешок на плече, Вандерер только теперь заметил, что тот стал значительно тяжелее. Видимо хозяева Лукоморья позаботились о пропитании для странного Аватара. Да, приятные существа. Пусть их путь будет легок. И Вандерер продолжил свой.

   Не шибко накатанная дорога, порой совсем пропадая в низенькой жесткой траве, пересекала луг, карабкаясь на пологий косогор и оставляя позади и слева гостеприимное для путника Лукоморье. Как он понял из расспросов жителей деревеньки в полутора днях пешего перехода отсюда, примерно через такое же расстояние лежала примерно такая же деревенька. Оттуда дорога растекалась двумя рукавами. Один вел к лесу эльфов и вдоль него к горам гномов. Второй сворачивал вглубь страны и примерно через день пути должен был привести путешественника к Школе.

   Мысли лениво и размеренно, в такт дороге, покружились вокруг этого факта и Вандерер сделал вывод, что без обучения никак не обойтись. Тут знакомцы были правы. Дорога пока щадила его. Серьезных стычек еще не было. По крайней мере, за тот короткий срок, что отложился в памяти. Не считать же за бой стычку с десятком каких-то облезлых, косивших под собак, животин. И то пришлось попотеть. А мечом пользовался почти как палкой. Тут все правильно - набить руку надо. Не важно, что и морду при этом набьют. Зато потом, может статься, и не оплошаешь в нужный момент.

   Смущало только одно - надо будет часто умирать. Однажды ему уже пришлось это сделать, и процесс Аватару сильно не понравился. Ну, не то, что он сам взял и умер. Какой-то Аватар, весь с головы до ног в железе, походя прирезал его. Он даже меч не успел поднять для защиты. Нет, Вандерер не в обиде. Как сейчас понимает, сам напросился. Как? Встретил того на дороге, да возьми и спроси - "А как это - умереть и воскреснуть?" Тот и говорит: "А сейчас покажу. Защищайся". Меч-то Вандерер достал, а вот самого удара и не заметил почти. Ощущения, мягко говоря, отвратительные. Очнулся потом на месте своей предыдущей стоянки. Наутро. И долго щупал грудь, куда наискось пришелся удар меча, убеждаясь, что там все цело, кожа гладкая и без рубцов, а саднящее ощущение рассеченной плоти - плод воспоминания. Да ладно. Учителя в Школе - в основном выслужившие свой срок солдаты, ушедшие в отставку. Они-то умирают по-настоящему, если сражаются. Правда, в школе им это не грозит. Они только обучают Аватаров как убивать и не быть убитым.

   Со вчерашнего вечера Вандереру не давали покоя слова Кота. Он знал, что является Аватаром, но он также думал, что и другие Аватары такие как он. Оказалось же, что это пустые оболочки, футляры для тех сущностей, что спускаясь из неведомых верхних (а может, поднимаясь из нижних?) миров, наполняют их жизнью. Марионетки, которыми управляет кто-то, преследующий свои непонятные простым смертным цели. Просто инструмент в чьих-то руках, пускай даже руках существ из миров более высокого порядка. Существ гораздо более могущественных, чем здешние люди. У таких существ и цели, с которыми они приходят сюда, должны быть гораздо выше и весомее чем у величайших из смертных. Это пугало. Мысль о марионетках вызывала отвращение. Не хотелось быть марионеткой, пустым сосудом, инструментом. Однако он ведь не был пустым - сейчас он думал, чувствовал, действовал сам по себе, без вселившегося в него чужого духа. Хотя откуда ему знать, что случится, когда это вселение произойдет? И это уже пугало до дрожи в коленях. И в то же время хотелось побыстрее избавиться от неопределенности. Хотя бы для того, чтобы узнать, что же он представляет собой на самом деле. И останется ли этот Он таким как теперь и вообще останется ли в этом теле. Может его душа лишь временно нашла себе пристанище в пустующем пока сосуде, и при появлении хозяина будет изгнана? Он относительно хорошо помнил только последнюю неделю. Еще неделя всплывала в сознании отрывочно и туманно. А дальше стоял плотный туман, который, как ни напрягай серое вещество, не получается продавить или хотя бы немного рассеять. По словам Кота, его Аватар родился (или правильно говорить появился?) около месяца назад. И что все это может означать? Туман, такой же, как на границах этого странного мира. Ни рассеять его, ни понять его природы. Что же, остается только поступать так, как делают местные - жить и по мере возможности отвоевывать у тумана место под солнцем. Будет день - будет пища. И пища для ума тоже. Пережуем, переварим, глядишь - что-то и прояснится. А там и солнышко пробьется сквозь пелену тумана, окутывающего память и леденящего мозг.

   Таким образом расставив насущные вопросы по местам, Вандерер зашагал веселее. Яркое солнце, ласковый ветерок в лицо, трели птиц, зелень травы - все настраивало на оптимистичный лад.

   К полудню желудок начал возмущаться и недвусмысленно выказывать протест отсутствию топлива в организме. Высмотрев невдалеке от дороги одинокий кустик, путник расположился на привал. Достал завернутую в листья лопуха снедь, хорошенько заправился. Нашлась и тыквенная фляга с легкой наливкой. И жизнь стала казаться еще восхитительней. Поев и передохнув, продолжил путь.

   Через некоторое время Вандерер, оглянувшись назад, заметил плетущуюся вдалеке повозку. Через полчаса она ползла позади все на том же расстоянии. Видимо возница опасался приближаться, не зная, кто впереди. Однако еще через полчаса, очевидно решив, что одинокий путник безобиден, он стал нагонять. Заслышав близко за спиной стук копыт и шум колес повозки, Вандерер, не останавливаясь, посторонился, сойдя с твердой колеи на обочину. В поле бокового зрения вплыла вначале голова лошади, затем все остальное хозяйство, принадлежащее ей же, и наконец показался владелец животины и прилагающейся к ней повозки. Мужичок сидел спереди, держа в одной руке вожжи и кнут, являющий собой полуметровую хворостину с привязанным на конце сыромятным ремешком, как показалось Вандереру, несколько коротковатым, чтобы без напряга поддать газу лошадке. Правая рука хоронилась в сене на повозке, вроде бы небрежно опираясь на нее, но вполне возможно сжимая оружие. Лицо возницы выглядело слегка напряженным. Ни лошадка, ни мужичок, ни повозка ничем не отличались от тех, что нашему путнику уже доводилось видеть. На телеге тоже ничего особого не наблюдалось. Груз составляли четыре мешка да охапка сена. Дождавшись, когда возница окажется на одной с ним линии, Вандерер повернул к нему голову, изобразил улыбку и поздоровался. Дождавшись ответного кивка, сопровождаемого невнятным бормотанием, заговорил.