Зеркало Души

- Кажется... Ушли... - пробормотал парень, опуская голову на пол и продолжая прижимать к себе девушку, которую на секунду всё-таки упустил. Не делая попыток подняться, он лишь прижимал к себе мико, с усилием перевернувшись и упершись в плечо девушки лицом. Запах? Плевать. Нос уже привык. Зато рядом с ней.

Девушка молча прижалась лбом к его груди, ничуть не сопротивляясь объятиям. Идиллия... Если не считать того, что гуро могли догнать их в любой момент.

- Тут близко лаборатория... - негромко сказал Крис... и вдруг, к собственному удивлению, поцеловал ее. И она ответила: неловко, неумело, но все же. Не обращая внимания на запах гуро, она прижалась... теснее, чем он мог представить в самых смелых мечтах.

- Возьми меня... - прошептала Юна.

'Не посреди коридора же', - прокомментировал внутренний голос.

Это была последняя здравая мысль.

Войдя в комнату, Тадеуш увидел знакомую серебристую макушку. Соня сидела на кровати, сгорбившись и уткнувшись лицом в колени. Весь ее облик, казалось, демонстрировал тяжелый груз, лежащий на ее хрупких плечах. Впрочем, услышав звук открывающейся двери, она немедленно подняла голову.

- А... Это ты, значит.

- Да, - только и ответил Тадеуш, - Что-то случилось, пани Соня?

- Да так... ничего особенного... переходный период, метаморфозы, - невесело усмехнулась девушка.

- Не столько больно, но на душе все одно погано, - кивнул Сикора и сел рядом с ней, - Впрочем, если тебе трудно об этом говорить, можем просто помолчать...

- Я даже не знаю, - пожала плечами Соня, - Не очень хочется ныть... но поговорить, если честно, хочется.

Она чуть приподняла голову и отвела локон за ухо, демонстрируя закрытый левый глаз. Секунду спустя веко медленно поднялось, и Сикора увидел, что радужка имеет ярко-красный цвет, а зрачок - форму вертикальной щели.

Поляк, однако, ободряюще улыбнулся:

- Пани Соня, как я понимаю, собственно изменение глаза - это лишь вершина айсберга того, что тебя тревожит, не так ли?

Он взял ее за руку, придвинулся ближе и заглянул ей в глаза, пытаясь увидеть в них ее душу.

- Я понимаю, что тебе страшно - ведь я сам прошел через подобное... и прохожу до сих пор. И, если бы не ты, пани Соня, не думаю, что я бы смог это выдержать.

- Правда? - не поверила она, - Я не помню, чтобы помогала тебе чем-то в процессе трансформации.

Тем не менее, она убрала и вторую половину волос за ухо, полностью открывая лицо.

- Порой чтобы помочь по-настоящему, достаточно просто поверить в глупого оболтуса-двоедушника, у которого уже опускаются руки из-за того, что он не может осознать, что с ним происходит. Людей издревле пугает то, чего они не могли понять, и поэтому они стали называть это монстрами... Ты не понимала, кто я такой, когда мы впервые встретились, и тем не менее - поверила в то, что я могу это преодолеть. И вот, я сижу рядом с тобой, не сломавшийся и не ноющий о том, что не понимаю происходящего. Но теперь трудно уже тебе, и возможно, даже труднее, чем было мне... и самое меньшее, что я могу сделать для тебя - это искренне верить в то, что тебе по силам это преодолеть, и стараться со своей стороны помочь всем, чем смогу... пани Соня.

- Нет, я действительно смогу с этим справиться... я в этом даже не сомневалась, - неуверенно ответила Соня и отвела взгляд, - Просто... я не знаю, как оно будет. Как сложится жизнь, как мне жить с этим... Смогу ли я находиться среди людей? Останусь ли я человеком с особыми силами или стану существом иного мира? Как маги? Как Лесли?

Она устало потёрла уголок глаза.

- Винс... он не был человеком. Не знаю даже, почему... потому что не был им никогда, или потому что перестал им быть. Он был... механизмом. Сложным живым алгоритмом справедливости, чувствующим грехи кожей и неумело маскирующимся под человеческое существо. Мне страшно... потому что я не понимаю, что меня ждёт...

Двоедушник продолжал мягко улыбаться, глядя Соне прямо в глаза:

- Я тоже не знаю, что ждет меня. Это нормально, и в этом нет ничего предосудительного. Разве люди это знают? Я скажу даже больше: я теперь даже не знаю, способен ли умереть... но я не собираюсь использовать то, что мне дано, чтобы вредить всем вокруг - я ни за что не стану ещё одним Джейком. Да, может, я и нечисть теперь, но я не собираюсь быть таким, какими двоедушников описывают в легендах... и ты не обязана. Кто знает, может, этот Винс тоже хотел быть не таким Дьяволом, как его описывают - но в итоге стал жертвой своего стереотипа. Кто знает, не станем ли мы ими, прожив столько же... но если мы будем идти по этой дороге каждый в гордом одиночестве, то рано или поздно безумие нас нагонит, и каждый из нас запрется в своем ящике, оставив снаружи лишь рефлексирующий механизм. Но если мы сможем держаться вместе... что ж, может это и глупая, почти детская надежда на счастливый конец, но и её может хватить, чтобы выстоять...

Сикора неожиданно даже для самого себя поддел ладошку Сони своей ладонью и приподнял её вверх, мягко держа меж двух ладоней.

- Вот сейчас разве я поддерживаю твою ладонь? Или твоя ладонь заставляет меня тянуться выше, чтобы поспеть за ней?

- Вообще-то, я знаю, что тебя ждёт, - возразила Соня, - Ты и Джейк связаны некоей нитью, по которой от тебя к нему течёт нечто холодное и разрушительное. Если эту нить обрубить, она скрутится в кольцо и...

Она вдруг осеклась и, тяжело вздохнув, опустила голову. Несколько прядей вновь упали ей на лицо, из-за чего ей пришлось повторить жест с заведением волос за ухо:

- И я не знаю, откуда я это знаю... просто я теперь вижу не так, как обычно, и то, что другим кажется сложным, мне начинает казаться чем-то само собой разумеющимся...

Сикора некоторое время молчал, осознавая смысл сказанного Соней, а его пальцы тем временем будто сами собой переплелись с пальцами Сони, уверенно, но в то же время мягко обхватив её ладошку... Улыбка на губах двоедушника стала грустной, и он кивнул:

- Значит, если Джейк погибнет, я рано или поздно стану монстром в полном смысле этого слова... неприятная ирония.

Тадеуш задумался, поглаживая ладонью предплечье Сони так, как обычно гладят любимого котенка.

- Я даже и представить не могу, как это тяжело - жить с таким талантом. Все начинает казаться таким грязным... и все же, - Тадеуш снова посмотрел ей в глаза, - Я не ангел, и грязного на мне столько, что хватит ещё на десяток душ. Но знаешь, что странно? Я не боюсь твоего взгляда, даже если он видит меня насквозь. Да блин, я такого наворотил уже, что пойму, если ты сейчас схватишь предмет потяжелее и попытаешься меня прибить... и все же... - смущенно улыбнувшись, Тадеуш почесал затылок, силясь придумать хоть какое-то нормальное окончание фразы... - Впрочем, чего я говорю? Как известно, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать...

И двоедушник, снова открыв глаза, посмотрел Старки прямо в глаза, вспоминая все те чувства, что испытывал в отношении демонолога... Удивительно, но при воспоминании об этом по телу Сикоры разлилось приятное тепло, а из глаз пропала грусть и озлобленность, уступив место чему-то столь необъятному и чистому, что Тадеуш почувствовал себя песчинкой, унесенной бурной горной рекой... Буквально на секунду поддавшись этому чувству, Сикора, не разрывая контакта глаз, поднес ладошку Сони к своим губам и мягко поцеловал её. Столь же мягко Соня отняла свою ладонь у Сикоры после поцелуя.

- Не стоит, - произнесла она, некрепко сжимая пальцы в кулачок и прижимая его к груди.

- Разве, пани Соня? - спросил Тадеуш, - Ты так боишься того, чем можешь стать, что хочешь отгородиться ото всех, чтобы они не страдали, когда это случится? Вот только... что случится и случится ли, не знаем ни ты, ни я... Но незнание - не повод замыкаться в себе - наоборот, это повод наслаждаться каждым мигом той жизни, что у нас ещё есть... Ведь это так... по-человечески.

- Дело не в этом, - покачала головой девушка, - Во-первых, не стоит так форсировать события. Во-вторых, когда ты так делаешь, я вспоминаю Джейка там, в подвале.