Фируз

- Нам? - переспросил я.

- Да, Виктор. Именно нам. Ведь от того, будет ли основано поселение этими чудаками или нет, зависит наша общая судьба. Не прикидывайтесь, в сами видите к чему все идет.

Мария выпрямила правую руку и очертила ею полукруг.

- Посмотрите. Капитан корабля медлит. Он все еще надеется, что взбушевавшиеся паломники остепенятся и станут прилежными как и раньше. Его характер стал гораздо мягче, хотя все офицеры почти каждый день твердят ему одно и тоже: нужно срочно принимать меры. А что он? Ему претит лишь от одной мысли, что прольется кровь, хотя взглянув в ситуацию повнимательней, можно понять, что насилие иногда оправданно, если знать, за что его применять.

Я промолчал. Само оправдание насилия было для меня чуждым и неприятным. Разве можно оправдать кровь, пролитую за деньги? Нет. Никогда и ни за что. Но то, что сейчас предлагала Мария, было целиком и полностью продиктовано корыстными целями. Каждое слово в предложении, каждая буква, была практически пропитана корыстью, которая струилась из ее компьютерного голоса.

- И как вы собираетесь это сделать? - я внимательно посмотрел на нее, пытаясь угадать дальнейший ход ее мыслей.

- Вы уже получили предложение капитана.

Я утвердительно кивнул.

- Прекрасно. Что он вам сказал?

- Он просит моей помощи. Сказал, что необходимо спуститься на нижние этажи и пробраться в камеру для заключенных, где необходимо спасти одного человека.

- И что вы думаете по этому поводу?

- У меня нет выбора. Конечно, спуск за пределы буферной зоны это последнее к чему мне хотелось бы иметь отношение, но что остается. Стоять на месте, делая вид, будто меня это не касается? Я слышал, что говорят солдаты после дежурства у дверей, разделяющих низ и верх этого проклятого корабля. Обстановка накаляется и рано или поздно все должно рвануть. И вот тогда, очень многие пожалеют, что делали вид, будто ничего подобного не происходило. Я спущусь вниз и сделаю все, что от меня требуется.

Мария все это время внимательно наблюдала за мной. Ее взгляд не сходил с меня даже тогда, когда старался отвлечь ее от данного разговора, пытаясь увести его в сторону. Она словно читала меня. Эти зеленые глаза, широко раскрытые во внимательном взгляде, уперлись в мое лицо и держались в таком положении почти до самого конца разговора. Когда же все закончилось, она лишь коротко подметила все вышесказанное.

- А может не стоит делать всего этого?

- Что значит не стоит? Вы предлагаете мне проигнорировать ту опасность, что вскоре может вылиться в кровопролитные бои по всему кораблю.

Но Мария лишь улыбнулась в ответ.

- Вы сгущаете краски, мой милый друг. Что могут сделать одичавшие пигмеи против вооруженных и хорошо обученных солдат? Ничего. Пусть их больше, пусть они одержимы своей целью, но смерть всегда отрезвляла и была лучшим способом решить многие проблемы. Просто дайте нарастающим событиям сделать свое дело. Вы лишь поможете всем нам. Планета останется за нами, а корабль, наконец, станет безопасным, освободившись от этого проблемного груза.

- Вы говорите о них как о животных.

- Они таковыми и являются, - Мария нисколько не изменилась в своем лице. Даже тело никак не отреагировало на такие сравнения. - Вы будете тем, кто даст им свободу. Освободит от многолетних мук, подарив освобождение...

- Путем убийств, - я перебил ее, вклинившись в слова и продолжив уже свои мысли. -Вы пытаетесь навязать мне собственное мнение, не понимая, что я абсолютно его не поддерживаю.

- Всем нам приходится через что-то переступать. Кому-то через собственные принципы, кому-то - через тела убитых, но суть от этого не меняется. Чтобы чего-то достичь, необходимо чем-то пожертвовать. Вы играете в шахматы?

- Нет - коротко ответил я.

- Очень зря. Тогда бы вы не рассуждали как никчемный гуманист. Суть игры заключена в двух простых правилах: умении в нужный момент принести жертву и второе: извлечь из этой жертвы максимальную выгоду. В данный момент жертва - это паломники, фигура, которая может сослужить всем нам неоценимую услугу. Просто возьмите ее в свои руки и сделайте верный ход.

Ее изображение вновь исказилось и в этом море помех, лицо женщины превратилось в ехидную расплывчатую улыбку.

- Значит тот человек внизу не должен быть спасен?

- Верно, Виктор. Да и эта девушка тоже будет помехой. Вы можете все сделать очень аккуратно и профессионально. Внизу никто не будет искать их тела, сославшись на бойню между этими паломниками. Вернетесь обратно и станете свидетелем эпохального события, которое, безусловно, оставит след в вашей жизни. Я распоряжусь, чтобы вам досрочно расторгли контракт и предоставили отдельный транспорт, который увезет вас и моего представителя в безопасное место на ближайшую верфь.

- А что с остальными? Какую участь вы готовите им? Всем этим людям, персоналу? Неужели вас нисколько не волнует судьба почти тысячи людей?

- Вы слишком много на себя берете, Виктор. Эти люди, они никто. От слова совсем. Это детали огромного механизма. Винтики, которые изначально понимают никчемность своего существования. Им просто не повезло оказаться на этом самом корабле, в тот момент, когда он подошел к орбите Фируз. Вы не Бог, и я тоже. Мы не можем угодить всем и учесть интересы каждого. Гораздо проще принять во внимание общие цели, которые затрагивают многих миллионов людей. Подумайте еще раз, чего мы все добьемся, заполучив залежи планеты в свои руки: развитие медицины, науки, повышения зарплат и пенсий, улучшение качества и безопасности труда. И все это для миллионов людей. Налоги с добычи пойдут на их благо. Разве обмен не справедлив, Виктор? Смерть горстки людей позволит кардинально улучшить жизнь целым колониям и даже планетам. Мы толкнем прогресс на совершенно новый уровень, но ради этого придется совершить поступок.

- Убийство не может быть ничем оправдано.

Я попытался перебить ее речь, разбавив своим коротким ответом. Но ответ оказал на женщину совершенно противоположный эффект. Она рассмеялась. Так открыто и свободно, что на секунду мне стало не по себе от всего этого. Отступив на несколько шагов назад, я вдруг почувствовал стену позади себя.

Странно, ведь там была дверь.

Я прижал руки к стене и стал ощупывать каждый метр, но двери все не было. Темнота помещения скрыла ее от меня. Женщина встала со своего кресла и начала подходить ко мне.

- Не будьте таким упертым, Виктор. Послушайте меня и запомните, что вы можете получить и чего лишиться. Ваш поступок - отправная точка всей вашей дальнейшей жизни. Примите решение, солдат! Будьте мужчиной! Реальность такова, что только от вас зависит будущее.

В туже секунду позади меня часть стены будто растворилась во тьме, открыв мне выход из зала интерактивного совещания. Скользнув туда, я отбежал на несколько метров и испуганный таким напором женщины повернулся обратно в образовавшийся проход. Силуэт исчез. Камеры неподвижно смотрели в мою сторону, но фигура женщины испарилась так же быстро, как и появилась во время моего визита сюда . Слова Марии все еще стояли у меня в голове. Эта жестокость и беспринципность по отношению к другим людям просто поражала. Она была готова пропустить сквозь пальцы смерти тысячи людей только лишь для того, что бы достичь желаемого.

Кошмар будто ожил у меня перед глазами. Я бы вне себя, но не мог в данный момент позволить ненависти и ярости взять над собой верх. Было задание, которое все еще оставалось невыполненным.

Развернувшись и, бросив последний прощальный взгляд на помещение для совещаний, я поклялся себе, что больше не зайду в него, даже под угрозой смерти.

Она не человек. Просто не могла им быть. Ведь ни одно существо в природе не относится так цинично к представителям собственного вида.

Размышления завели меня в тупик. Пройдя в раздумьях почти сотню метров по многочисленным и разветвленным коридорам, я, вдруг, осознал, что шел совершенно не тем путем, который должен был привести меня к арсеналу, где я мог забрать собственное снаряжение и оружие. Я пришел к себе в кабинет. Воздух был свеж. На спинке кресла висела новая постиранная форма и две пары повседневной обуви. На столе лежал старенький диктофон. Подойдя к нему и включив на запись, привычный голос принялся выливать на бездушную машину все накопившееся, что так сильно мучило и не давало покоя последние несколько недель.