Страница 51 из 52
Заключение магического контракта между Мариендом, поверенным Голоса голосов, и Великим вождем морского народа, Зура не видела. Не знала, мешали ли там кровь, не знали, куда эту кровь потом отливали. Но Майя рассказала ей, что когда все было сделано, будто золотистая пелена легла на волны, берег и горы.
— И все, — сказала она, — ни морскому народу, ни наземному стало невозможно вредить друг другу на этом участке шельфа. Мы должны жить в мире и пользоваться дарами моря совместно, — потом она засмеялась. — Все-таки только Лин мог придумать такую чушь, да еще и в жизнь ее претворить! Это как в сказках.
— Думаешь, будут неприятные последствия? — спросила Зура.
— Будут, — ответила Майя уверенно. — И для Лина в первую очередь.
Потом помялась, будто сомневалась, сказать или не сказать, и добавила просительно:
— Ты уж не бросай его…
Майя, конечно, не знала, что это невозможно.
Должно быть, Зура задремала в кресле, потому что ее разбудил какой-то шорох или стук внизу, за стенами маяка.
Это было странно: за время своего пребывания здесь Зура привыкла, что на острове никогда не бывает по-настоящему тихо. Море шумело всегда: ворочалось, вздыхало, шелестело.
Может быть, это все маги, что растворились, ушли в море прежде, голосили и шептали в складках волн, пытаясь на что-то намекнуть или о чем-то предостеречь?
А может быть, это был вовсе не звук, а что-то сродни уколу предчувствия…
— Лин, — она ткнула мага рукой в плечо, и он сразу же проснулся, сна ни в одном глазу, растерянно сел на постели.
— В чем дело?
— По-моему, на острове кто-то есть. Кроме нас.
— Антуан? — проговорил Лин чуть растерянно. — Он говорил, что заглянет. Может, Тиана притащил сюда? Они подружились…
Но чутье Зуры в голос вопило: никакой это не Антуан, и его дружба с Тианом тут не причем. От Тиана не исходило такой угрозы, неприятной и как будто знакомой. Да что там знакомой… Было ощущение, что Зура совсем недавно сталкивалась с той же опасностью.
Ей казалось, она подумает и поймет. Вот-вот поймет. Майя говорила: остерегайтесь последствий. И еще что-то, какой-то разговор…
И тут в окно над головой Лина ворвался язык пламени.
Если бы маг не сутулился, тут бы ему и пришел конец. Но, к счастью, он всего лишь охнул и скатился с кровати.
Оконная рама вспыхнула, будто пропитанная каким-то составом.
Зура схватила Лина за руку и вздернула на ноги. Босиком, но не обувь же искать! Ничего, им бы только спуститься на первый этаж, а там до моря рукой подать. В море водного мага не одолеть…
…Если только противник не из морского народа. А он точно из морского народа — кто еще владеет магией огня?
И тут прямо из люка в полу ударила струя морской воды, ломая перекрытия и затопляя пол. Зура этого не ожидала, и вода ударила ее прямо в лицо, сломав, наверное, нос — она упала навзничь, захлебнувшись соленым; по вкусу наполовину морская вода, наполовину кровь.
Боль была адская.
Миг спустя под ней проломился пол, и она рухнула на нижний ярус маяка.
Наверное, ей сказочно повезло, что она не пересчитала спиной все ступени винтовой лестницы, а упала рядом с ней. Наверное. В тот момент из нее вышибло дух, и несколько секунд она не думала ни о чем и не воспринимала ничего, только боролась с невидимой темной рукой, сжимающей грудь. Это была даже не боль, нечто за гранью боли, что выламывало тело и душу.
Буквально у лица Зура увидела сандалии и по какому-то капризу сознания даже различила их цвет: темно-синяя замша, серебристые застежки на щиколотке. Цвета Ассоциации Тервириена. Вот дерьмо, а она была уверена, что из них никого не осталось…
— А я говорил, что это очень самонадеянно, — произнес над головой холодный голос Риуны Салема. — И вдвойне самонадеянно, Темсин Лин, что ты так и не отдал себя морю. Поэтому сейчас ты проиграешь, а твое заклятье разрушится.
— Боюсь, ничего у тебя не выйдет, — тихо и хрипло сказал Лин где-то сверху. — Даже если я погибну, магический договор не будет разорван.
— Ну что ж, — кажется, Риуна улыбнулся, — тогда это означает, что нам с моими союзниками просто-напросто придется пытать тебя, пока ты его не снимешь. Я слышал, у тебя всегда есть туз-другой в рукаве.
«Мать вашу», — подумала Зура, пытаясь дотянуться до кинжала на поясе.
Руки не слушались. Совсем. Неужели хребет перебила? Лучше умереть.
Вдруг Риуна сдавленно вскрикнул и рухнул на пол, рядом с Зурой. Она вновь поразилась, какое же у мерзавца красивое лицо — чудо просто.
— А вы, смотрю, развлекаетесь без нас с дочкой? — спросил веселый голос Антуана. — Могли бы и раньше позвать.
И Зура с чистой совестью потеряла сознание от боли.
Если ты сложил песню, а она обошла моря от края до края, и вернулась к тебе, и ты не можешь ни слов распознать, ни ритма, и говорится там вовсе не о том, что ты хотел сказать, а о вещах противоположных, и узнал ты ее только по началу или по окончанию, и тебе от этого солнце стало не мило, а волны не радостны, пойди налови рыбы, поешь хорошенько, а потом спой еще со своими ближними. Только земной народ переживает из-за таких пустяков.
Все-таки иногда выходит, как в книжках: очухиваешься после ранений где-нибудь в лежачем положении и слабым голосом просишь воды, а потом спрашиваешь, сколько времени прошло и целы ли у тебя руки-ноги. В Зурином случае — спина.
(Со спиной все оказалось все относительно в порядке, просто куча синяков и мышцы потянула — из нее вышибло дух, когда она упала, так сильно, что и пальцем пошевелить было нельзя.)
Но все-таки открывать глаза и первым делом видеть перед собой Сердечный Пик в створе дверей — это совершенно особенное дело.
Тогда она, конечно, не знала, что это Сердечный Пик. И подумала просто: что за хрень, почему горы сияют хрусталем?
Спустя несколько недель она даже, превозмогая боль во всем теле, вскарабкалась до середины и полюбовалась на сверкающие под солнцем водопады, что, пенясь, вырывались из вершины, словно игристое вино из горлышка бутылки.
Сбегая по склонам пика, ручьи разливались шире, орошая узкие зеленые долины, а потом наполняли желоб, тянущийся вдоль Края. Поэтому над Краем вечно клубился водяной дым и пар, словно у подножия водопада.
Зуре раньше и в голову не могло прийти, что на голых каменных валунах небесного народа так красиво. Правда, холодно: она все время куталась в два подбитых мехом плаща, и все было мало. Шаманка Урсти говорила, что это нормально. Телу не хватает здоровья, вот оно и не может удерживать тепло.
Но при этом, будто жалея Зуру, шаманка опустила каменный остров небесного народа пониже, где ветер был не так силен и холод не так донимал.
В тот день Зура оправилась настолько, что с утра ходила только в одном плаще. Ничего, терпимо.
Урсти, которая перетирала пестиком в ступке сухие травы, сидя перед своей хижиной, неодобрительно покачала головой.
— То же самое, — пробормотала она. — Козью шерсть ткать научись сначала, а потом лечи себя сама.
Зура засмеялась и поклонилась старушке.
Небесный народ кланялся по любому поводу — им это заменяло кучу слов. Поклоны у них, в отличие от обычаев наземного народа, не были знаком унижения. Просто они так общались. Зура быстро этот обычай переняла: он ей нравился куда больше, чем рыбье многословие.
Решив, что после неодобрения Урсти ей ничего не страшно, она отправилась поговорить с Лином.
Волшебника можно было особенно и не искать: он не уединялся и не прятался. Каждый день обязательно навещал Зуру и говорил с ней ласково, расспрашивая о здоровье; старался есть всегда вместе. Но то были разговоры здорового с больной. Даже, пожалуй, даже разговоры опекуна с опекаемым. А ей сейчас хотелось поговорить с ним по-другому.