Страница 27 из 52
Но тем не менее дело двигалось.
Зуре запомнился разговор с одним из высокопоставленных управляющих картеля «Борголода» — того самого, где подвизался и их гостеприимный Вартиан.
Разговор происходил в великолепном кабинете с видом на гавань Тервириена и башни магов на другом берегу реки. Сводчатый потолок кабинета терялся в полумраке, рождая слабое эхо. Обстановка же напоминала о том, что романтика морской торговли не менее жива, чем в прошлые два века: по стенам здесь висели скрещенные мечи и палицы, с потолка свисали модели кораблей.
Хозяин кабинета, Роз Тейкалин, был высоким, плечистым и громогласным человеком со шрамом на лице, без двух пальцев на левой руке и с деревянной ногой. Легко можно было представить, как он орудовал смертоносным железом, осевшим потом вдоль стен. Но еще перед встречей Лин предупредил Зуру, что за фасадом прямодушного рубаки, этакого бывшего пирата, прячется делец хитрый и опытный.
У Лина с ним был долгий разговор, в течении которого волшебник и показывал ему записи, и даже рисовал что-то на стоящей в углу грифельной доске. Зура прислушивалась краем уха, но больше следила, чтобы Тейкалин, доведенный до белого каления очковтирательствами Лина, не схватил один из смертоубийственных предметов и не прошелся бы магу по голове.
Наконец торговец-пират сказал.
— Магистр Лин, я не буду спорить с вами. Боевые действия, как они есть, действительно больше оттягивают у нас денег, чем приносят прибыли. Но надо же думать о конкурентах. «Борголода» никогда не чуралась честной битвы. Мы не можем сейчас отступиться: это только покажет нашу слабость.
— Вопрос в том, что достанется вам в результате этой битвы, — вкрадчиво произнес Лин. — Говорю вам, очень скоро тут вовсе не останется рыбы. Сейчас вы вкладываете средства в войну в расчете на то, что лет за пять этот регион окупит все потраченное. Но кого вы обогащаете на деле? Уж не «Троммалию» ли, которая продает оружие?
— Мы владеем и частью «Троммалии», как вы знаете. Наши интересы не пострадают в любом случае.
— Я также знаю о намечающемся браке, — улыбнулся Лин. — Одея Тралиен — чудесная девушка, но стоит ли она разделения компании?
— Как вы… — Тейкалин посмотрел на Лина с удивлением, и тут же хмыкнул. — Да, мог бы и не спрашивать это у человека, за один день поставившего на уши весь Тервириен. Я точно знаю, что эта сделка была защищена от магического зрения!
Лин пожал плечами.
— А вы также знаете, что прямое наблюдение через воду — еще не все. Можно о многом догадаться, если просто подумать и сделать выводы. Сейчас мои выводы говорят, что вы разоритесь, если война не будет остановлена. А вот если будет, причем тем способом, о котором я говорю, через квоты… Нужно ли упоминать, что если вы поспешите, добрый Тейкалин, большая часть квот достанется именно вам?
— Вы не можете этого обещать, — заметил Тейкалин довольно холодно.
Лин пожал плечами.
— А вы не хотите узнать, что еще я знаю о «Троммалии»? Или о картеле «Четыре Ветра»?
Тут Тейкалин рассмеялся настоящим утробным, пиратским смехом.
— Вы умеете вести переговоры, магистр, — он подошел к двери, приоткрыл ее и крикнул в щель. — Эй вы, бездельники, принесите вина! — вновь обернулся к Лину. — Ну что, теперь начнется настоящий разговор.
Позже Лин объяснил Зуре, что Одея Тралиен, довольно-таки вздорная старая дева, приходилась дочерью владельцу «Троммалии», и что ее брак с племянником одного из партнеров, стоящим во главе «Борголоды», оговаривался и откладывался уже лет десять. Роз Тейкалин, как легко было догадаться, принадлежал к противникам будущего свекра.
Разговор с выздоравливающим адмиралом Калисом оказался далеко не таким колоритным. Признаться, Зуре хотелось увидеть настоящего адмирала: звук этого титула волновал ее военную косточку. К тому же, сражаясь отчасти под его началом, она решила, что командир он дельный и морскую битву вести умеет.
Однако в жизни адмирал оказался невзрачным человеком еще ниже Лина ростом, с желтоватым лицом и негромким голосом. Он принял их в самом обыкновенном кабинете, заваленном бумагами — ни дать ни взять каморка обычного клерка, только побольше.
Отравление — или болезнь — сильно повлияли на Калиса. У него даже подрагивали руки. Но выслушал он Лина с непроницаемым лицом, а потом сказал:
— То, о чем вы говорите, я не могу формально поддержать. Это будет граничить с нарушением приказа моего главнокомандующего.
— Вы можете отправить в столицу свою резолюцию, где изложите мнение, что предлагаемое мною решение более целесообразно, чем военные действия.
— Не мое дело решать, что целесообразнее военных действий, что нет, — адмирал дернул плечом. Потом добавил: — Зря вы наняли в помощь себе наемника. Их участие плохо отражается на армии.
— Понимаю, — Лин склонил голову.
— И мне не нравятся маги, — продолжил адмирал. — Вы вечно крутите-вертите. Уховертки. А ведь меня обязали сотрудничать с такими как вы уховертками. Ассоциация магов Тервириена. Я должен верить, что они сотрут подлых рыб в порошок. Ха.
— Ваши сомнения мне понятны, ваше превосходительство, — вновь кивнул Лин.
— Ну раз понятны, так идите прочь, — сварливо ответил адмирал.
Когда они вышли из пропахшего чернилами и бумажной пылью помещения адмиралтейства на жаркую улицу, Зура спросила:
— Неудача? Он нас послал?
— Да нет, удача, — улыбнулся Лин. — Он только что подтвердил, что Ассоциация магов что-то задумала. Подтвердил, что отправлял в столицу по крайней мере одну депешу о том, что наемники разлагающе действуют на дух флота и он не хотел бы пользоваться их услугами. Ну и наконец, сказал, что ему не нравится эта война, и он не будет нам мешать.
— Охренеть, — пробормотала Зура. — По-моему, ты ошибаешься. Ничего такого он не говорил.
— Ну тогда дело плохо, — подмигнул ей Лин.
Вот так, шантажом, посулами, ложью и правдой в разных долях Лину удалось буквально за несколько недель сделать то, что Зура никогда бы не сочла возможным: он добился принципиального согласия трех основных картелей, имеющих интересы в Тервириене, на прекращение боевых действий. Прошение, составленное и подписанное их главами, должен был везти в Ронельгу сам Лин.
Они наметили отъезд на храмовые выходные — нужно было утрясти еще кое-какие дела с канцелярией императорского наместника, который лично так Лина и не принял. Лин, однако, надеялся добиться аудиенции до конца недели.
Но тут как-то под вечер в заднюю дверь особняка Вартиана постучался необыкновенно плечистый человек в плаще с капюшоном и сообщил, что у него письмо для мастера Лина.
Человек этот оказался Антуаном, а письмо было от Майи — пергаментная страница, испещренная нечитаемыми для Зуры значками речи морского народа.
Прочтя это, Лин сказал, что его подозрения относительно Ассоциации магов подтвердились и что ехать нужно на следующее утро, бог с ним, с наместником.
И они отправились.
За узкой полосой хорошо увлажненных земель, что окаймляют берега Полуострова, через весь континент тянутся долгие опаленные солнцем пустыни и полупустыни. Рек здесь немного, оазисы встречаются редко. Центральная река Империи, великая Рона, на которой стоит город Ронельга, в самом широком месте разливается всего на три-четыре полета стрелы; в более богатом водой крае ее бы сочли зазнавшимся ручьем. Если бы не водная магия, дарованная двуногим бескрылым людям богами четырех стихий, на этих равнинах неоткуда было бы возникнуть ни земледельческим поселениям, ни большим городам.
А если бы не зариаты, люди никогда не могли бы расселиться здесь.
Зура никогда не любила зариатов. Они ей казались своевольными и непонятными. Другое дело лошади — норовистее, быстрее, сообразительнее, и умеют сражаться не хуже людей. Но ни один конь не мог бы пересечь пустыню так, как зариат, которые практически не пили воды, к тому же могли питаться пустынной колючкой и идти и день и ночь, отдыхая всего два-три часа.