Принц в квадрате

— Вы можете посмотреть в хрустальный шар или волшебный пруд и сказать, куда нам надо пойти, чтобы вернуться домой? — наступала я. — Мы заплатим за информацию.

— А вы откуда? — волшебник смерил меня подозрительным взглядом. — Дева-воительница из Торгар-Гилдора?

— Нет, — отрезала я.

— Значит, целительница из Больших Косух?

— Нет.

— Тогда неведомая странница из неведомых земель и ее… ээ… заколдованный ручной эльф?

— Это уже больше похоже на правду, — согласилась я. — Только вообще-то мы из параллельного мира, а это моя дочка.

— Странно, — сказал волшебник и бросил еще один подозрительный взгляд на невинно улыбающуюся Ольку. — А похожа на ручного эльфа. Параллельный мир — это где? За горами?

— Вот что, — сказала я. — Вы нас пустите переночевать?

— Так бы сразу и сказали! — оживился волшебник. — Конечно пущу, знаете, как тут одному скучно? Только с одним условием: чур, расскажете мне что-нибудь интересное.

— А вы нас не съедите, если расскажем что-нибудь не то? — поинтересовалась Оля.

— Я — вегетарианец, — с достоинством ответил волшебник.

Как оказалось, волшебник не столько жаждал чужих рассказов, сколько сам умирал от невозможности высказаться. За чаем с молоком, который мы распивали, сидя у нечищенного камина в невозможно захламленной комнате на первом этаже башни. Жил он тут практически один. Не потому, что был такой философ и отшельник, а потому что подрядился тридцать лет подряд чаровать оружие и доспехи для благородного рыцаря Тиэллина Светлого, хозяина белого замка Колрад на холме. Тиэллин хорошо платил и не обижал, но волшебник уже сотню раз успел раскаяться насчет своего контракта.

— Раньше уйти нельзя: тайну, мол, кому-нибудь разглашу! — сердито жаловался он, брызгая на меня слюной. Я старалась не отстраняться. — А нужны кому его тайны! Воображает больно много. И ему-то легко: они, эльфы, столетиями живут, что тридцать лет есть, что нет! А у меня всего-то девять жизней, мне тридцать лет тратить — невмоготу.

— Ну так уйдите, — посоветовала я. — Неужели на неустойку не хватит? Или он зарежет?

— Нет, не зарежет, он благородный, — вздохнул волшебник. — Но денег-то хочется! Где я еще столько заработаю?

О параллельных мирах волшебник ровным счетом ничего не знал, о попаданцах вроде нас — тоже. Это меня немного удивило: судя по количеству сопроводительной литературы, явления должно было быть массовым. С другой стороны, людям свойственно врать.

Единственное, что волшебник мог нам посоветовать — это идти в большой город Торгар-Гилдор, где есть региональное отделение Высочайшего Университета. Там, мол, живут сильные волшебники, которые обязательно чем-нибудь помогут. А если мы их заинтересуем с точки зрения академического знания, даже денег не возьмут.

Почему-то я была совсем не удивлена.

— Дороги, вымощенной желтым кирпичом, туда, часом, не ведет? — поинтересовалась я.

— А говорите — не местная, — волшебник улыбнулся в усы. — Все вы знаете. Еще чайку? Печенюшку не хотите?

Печенюшки были практически твердокаменные, но, если размочить в чае, жевались.

На ночь волшебник постелил нам с Олькой наверху, на чердаке башни. Там было чище, чем во всех прочих комнатах башни: помет летучих мышей не в счет. Мы живо подмели пол и наконец-то растянулись на тюфяках — к счастью, лишенных блох. К тому времени уже стемнело, в окошко башни заглядывали звезды.

— Хорошо, — вздохнул мерзкий ребенок счастливо и удовлетворенно. — Настоящее Приключение!

Я подумала об отсутствии парикмахерских, мобильной связи, стиральных машинок и горячего душа, а также о необходимости готовить на открытом огне. И сказала:

— Конечно, доча, настоящее.

— Только знаешь что… — вздохнуло чудовище. — Жалко, что папа в командировке.

«Да, — подумала я, — вот только твоего отца тут еще и не хватало для полного кайфа!»

С утра пораньше меня разбудило стаскивание одеяла и вопль в ухо: «Ма-ам, а можно я схожу с дядей-волшебником травки собирать? Ма-ам, можно, да?»

Неужели я, отнюдь не наивный человек, отпущу единственного ребенка в лес на поиски сомнительной флоры в компании занимающегося оккультизмом отшельника? Разумеется. Я — сухая и холодная женщина, но надежда на лучшее мне не чужда. А вдруг все-таки сгинет?..

По-настоящему я проснулась уже гораздо позже, под яркий солнечный свет в единственное окно и под глухие удары в дверь далеко внизу.

Первым делом я попыталась натянуть на голову подушку и проклясть дорогого мужа за то, что он опять забыл ключи. Вторым делом я подскочила (слава богу, спала в одежде) и, подхватив наш котелок (килограмма три в нем было, ничего себе снаряд), начала спускаться вниз по винтовой лестнице.

«Зачем я это делаю? — уже на середине лестницы сообразила я. — Куда логичней отсидеться наверху…»

Потом я решила, что поступаю все-таки правильно. Если пришельцы начнут обыскивать башню, они меня все равно найдут. А так можно попытаться проскочить мимо них, в окно или в дверь.

Когда я спустилась на первый этаж, дверь уже вышибли и по комнате, между залежей книг, немытой посуды и сломанных магических амулетов расхаживал высокий блондин атлетического сложения. Прическу блондина рассекали два остроконечных уха, так что мне не составило большого труда идентифицировать Тиэллина, хозяина белого замка. Эльф был одет со средневековой пышностью, а его красный бархатный плащ сделал бы честь любому театральному занавесу. Первый этаж башни сразу показался мне еще меньше, чем вчера.

Он повернул ко мне лицо, искаженное, судя по всему, праведным гневом. Да, мужчина роскошный, что и говорить. Как раз во вкусе моей мамы.

— Где Мадрагор? — спросил он низким и опасным голосом. — Где этого бездельника черти носят?

— Разве так разговаривают с леди? — спросила я, приподнимая котелок.

Знаю я таких громил. Если сразу не заставишь себя уважать, диалога не получится в принципе. Хотя, конечно, я рисковала. Не исключено, что он не признает «леди» в существе в джинсах и клетчатой рубашке. Наверное, сочтет служанкой.

— Леди?! — рыцарь, нахмурившись, оглядел меня. — Парень, ты серьезно думаешь, что тебя можно спутать с женщиной? Ну-ка, где твой господин?

Признаюсь, не впервые в жизни я столкнулась со столь откровенным пренебрежением к своей груди. Но за мужчину меня приняли все-таки первый раз с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать, так что я даже не нашлась с ответом. Стояла и глотала воздух. Интуитивно мне было понятно, что первый порыв обрушить на голову нахала котелок мог оказаться опасным для моего здоровья и даже фатальным.

— Неправда! — вдруг заорала Олька от дверей, эльф удивленно оглянулся на крик. Мое несносное дитя стояло на пороге, сжимая кулаки, волшебник возвышался за ним. — Моя мама — первая красавица, в нее все влюбляются, даже лошади и собаки! — последнее — правда: животные почему-то испытывают ко мне необъяснимую симпатию. Наверное, им видится родство: первая часть Олькиного утверждения — вранье чистой воды.

— Да? — эльф посмотрел на меня с сомнением, и тут его лицо просияло. — Госпожа моя! — он упал на одно колено и прижал одну руку к сердцу. — Прошу простить меня! Мое замешательство в первый момент было вызвано исключительно ослеплением вашими красотой и добродетелью. Прошу вас, позвольте мне искупить мою оплошность — кровью, если необходимо! Я счастлив буду упасть бездыханным к вашим ногам.

— Прощаю, — сухо ответила я. А что мне еще нужно было делать? Заорать «Прекратите этот фарс»? — Вы — лорд Тиэллин, я так полагаю?

— Граф Тиэллин, — поправил он меня голосом чарующей мягкости. — Леди, позволите ли мне узнать ваше имя?

— Светлана, — ответила я неохотно. Очень не люблю представляться.

— О, леди Светлиана! — воскликнул он. — Позвольте выгравировать это чудное слово на моем нагруднике, с тем, чтобы я нес его в бой перед собою?

— И чтобы его царапали и пронзили? — поинтересовалась я. — Не дозволяю.