Симарглы

Интересно, что теперь делать?

Лена стояла на пустой, сонной, почти деревенской остановке. Сплошные хрущовки. С ее стороны — два киоска с газировкой и шоколадками, с другой стороны — киоск Роспечати и игровые автоматы «Денежный дождь» с кокетливо перевернутым зонтиком на вывеске. Как только занесло господ предпринимателей в этакую глухомань. Н-да…

Надо было на что-то решаться. С одной стороны, она вроде бы уже определила приблизительный район местонахождения этой ясновидящей… интересно, кой черт ее сюда занес?.. значит, можно возвращаться и отзваниваться Станиславу Ольгердтовичу. С другой стороны, что-то не давало Лене покоя. Она не принадлежала к числу свихнувшихся любительниц приключений, и уж подавно ей не хотелось расследовать исчезновение библиотекарши самостоятельно (да и предупреждение Станислава Ольгердтовича…). Но все же… все же… Обычный столб с обрывками объявлений. Обычный побитый асфальт. Запах тополиных почек и горячий жар, поднимающийся от земли. Вон, в тени, грязный ноздреватый островок снега. Все вроде бы спокойно. Никого нет: взрослые на работе, дети в школе, бабушки и дедушки нынче по магазинам почти не ходят, с голоду помирают бабушки и дедушки…

Как-то было не по себе в воздухе. И жара — еще весенняя, несерьезная жара — казалась до странности металлической, и веселые облака в небе — до странности неподвижными, гнетущими. И дома — враз опустевшими, заброшенными, даже враждебными. Словно не на окраине шумного города, а в развалинах чумного квартала. Холодок по коже. И — тишина. Даже листик не шелохнется. Лишняя машина не проедет.

Лене одновременно захотелось и раздеться до гола, и закутаться в свитер — потому что, несмотря на духоту, по телу ее пробежал озноб. Захотелось бежать отсюда куда подальше. Ощущение было, как у маленького ребенка, на которого из угла смотрит что-то. Просто нельзя оставаться в комнате. Просто нельзя.

«Только этого еще не хватало!» — сердито сказала Лена вслух. Подтянула свитер на поясе и… перешла дорогу. Потому что чувство по отношению к игровым автоматам было сильнее всего.

Последнее время их по городу развелось… ой, тьма.

«Что за глупости! — снова сказала она себе, стоя перед обшарпанным павильончиком и разглядывая нечистые синие буквы вывески, но на этот раз не вслух: говорить громко рядом с мини-казино почему-то не хотелось. — Если бы зло и пряталось в штуке с азартными играми, это было бы роскошное заведение, в центре, с полуобнаженными женщинами-крупье. И оно бы процветало, потому что злу в коммерческой хватке не откажешь. А кто сюда будет ходить? Окрестные обкурившиеся подростки? Курам на смех!»

В тот же момент Лене пришлось усиленно протереть глаза: напротив нее, у соседнего дома, стояла маленькая желтая курица с погнутым клювом и мерзко хихикала. То есть кудахтала. Можно сказать, захлебывалась от смеха.

С тех пор Лена считала большим геройством со своей стороны то, что она не завопила во весь голос. Может быть, не совсем понятно, что тут страшного, но попробуйте представить: тихая улица, пустая и солнечная, от которой веет невыразимой, невысказанной жутью, и машины шелестят шинами так мерзко, какая-то старуха во дворах ковер выбивает — гулкие удары разносятся далеко, а саму ее не видно, но какая разница, как будто Лена не видела тысячи раз, как такие бабки выбивают ковры, развесив их на турниках! — а тут еще эта курица, у которой голос так отвратительно похож на человеческий… нет, чьи угодно нервы не выдержали бы! И пусть Лене умирать от страха было не в первой, но все-таки…

Она не закричала, но пулей влетела в павильончик, который внезапно показался ей единственным убежищем от распоясавшейся домашней птицы. Она, честно говоря, думала прислониться к стене в тамбуре и отдышаться немного, подождать, потом выглянуть и пойти назад (черт с ней, с этой ясновидящей, напарники потом разберутся), но получилось совсем не так. Никакого тамбура не оказалось. Оказалась довольно большая комната, оклеенная бежевыми обоями, чистая. В комнате стояло множество стульев, на стульях сидело множество мужчин и женщин самых различных возрастов и обликов. Некоторые курили, так что под потолком парила противная серая муть. Фикус на зарешеченном окне уныло повесил листья. А за окном была тьма.

Светловолосый лысоватый мужчина за письменным столом в дальнем углу кашлянул и привстал.

— Неужели у нас гости? — спросил он приятным баритоном. — Да никак симаргл! Проходите, проходите, госпожа хорошая! Присаживайтесь! Кто-нибудь, уступите стул.

— Вы знаете, я, кажется, ошиблась… — пробормотала Лена, разворачиваясь к двери и отчетливо понимая, что ведет себя как героиня комедийных ужастиков. И, разумеется, как и героиня комедийных ужастиков, обнаружила у выхода препятствие. Там, независимо скрестив руки на груди, стоял Сергей.

«Все, — подумала Лена. — П… ц пришел». Откуда у нее взялась нецензурная мысль, она и сама не поняла. Ничего, хоть раз в год, но такое просто обязано подуматься каждому.

Ее почему-то охватило равнодушие. Делаете что хотите. Она смерила Сергея равнодушным взглядом, чтобы лишний раз убедиться — да, это он. Потом спокойно заняла предложенное место.

— Ну вот, замечательно! — воскликнул отеческим тоном председатель за столом. — Как я понимаю, именно на вызволение этой юной девушки из когтей наших пернатых друзей вы, Сергей, и собирались просить часть подотчетных ресурсов?.. Очень любопытно. А вы, девушка, тоже хотите, чтобы вас вызволили? Сами пришли?

— Что это?.. — спросила Лена. — Сергей, что это?.. Я не понимаю!

— Это? — какая-то высокая женщина в бордовой мини-юбке и блузе с коротким рукавом широко улыбнулась. — Это, девонька, шабаш.

Стало вдруг очень тихо. Все разом прекратили перешептывания и ерзанья на стульях, замерли в ожидании. Сергей молчал.

— В общем, друзья мои, все складывается вполне удачно, — сахарно улыбнулся председатель. — Ясновидящую мы… э… заловили. Так что с принесением жертвы проблем, я полагаю, по всей вероятности возникнуть не должно. Но, так сказать, консенсус… Хм, да… Появление симаргла здесь, у нас, несколько неожиданно и выбивается за рамки отчетности. Может быть, у кого-то будут предложения?

«Это не может происходить со мной, — подумала Лена. — Вот так, вдруг… Он говорит как директор на планерке. Или как декан истфака».

— Отдать Серенькому, раз просил, почему бы нет? — возбужденно произнес девчоночий голос откуда-то из угла комнаты. — А нет — мне отдайте. Девочка хорошенькая.

— Думаете, так просто удержать симаргла? — это уже высокий молодой мужчина со светлой бородкой и лукавыми глазами. — Совсем не просто, милая Леночка — Лена вздрогнула, но сообразила, что это обратились к обладательнице девчоночьего голоса, — совсем непросто. Но пользы от него может быть множество. И не только в телесном виде, я бы сказал.

— Развоплотить? — скучающий голос из другого угла.

— Перерасход энергии, при всем моем уважении, осмелюсь заметить, — снова елейно улыбнулся председатель. — Убить симаргла не менее затруднительно, чем удержать, тут я соглашусь с уважаемым коллегой…

— Она была моей женщиной, — сухо произнес Сергей. — Пока была жива.

«Это что еще за новости!» — испуганно подумала Лена, но ничего не сказала. В реальность происходящего поверить не получалось при всем старании.

— Мы, разумеется, понимаем чувства нашего юного друга, — вздохнул председатель, — но здесь, извините меня, коллективные интересы. А потому, я думаю, наиболее практичным решением будет…

— Развоплотить? — тот же скучающий голос.

— Да погодите вы, Артимис! Развоплотить всегда успеется. Думаю, пока следует нашу находку немного попридержать. Во всех смыслах. Строго говоря, господин Морозов, не могли бы вы… А также вы, Леночка, и вы, Никита Григорьевич, и… ну, вот вы и вы, и вы. Полагаю, много времени это не займет.

Сергей взял Лену за плечо. Пальцы у него обжигали холодом даже сквозь рубашку.

А потом он ее толкнул, и она полетела со стула.