Страница 43 из 113
— Кайял! — она упала на колени рядом с ним, приложила руку к спине… к тому месту, где на рубашке вокруг выходного отверстия стремительно расползалось темное пятно. К счастью, справа… так, теперь прощупать… пуля прошла в сантиметре ниже лопатки. Навылет — значит, ребра целы. Повезло…
Кому повезло больше — ей или Кайялу — Мари не могла сказать так вот сразу.
Раненый слабо зашевелился:
— Доктор…
— Молчи. Помоги мне тебя посадить, — Кайял сперва не понял, чего она хочет, но Мари потянула его вверх и прибавила несколько непечатных выражений — дошло. Кайял послушно попытался сесть, и с помощью Мари ему это удалось.
Она принялась стремительно расстегивать рубашку. Слава богу, не футболка, а то пришлось бы тяжелее.
— Доктор… — сиплый шепот пациента перекрывался булькающими звуками при каждом частом вдохе-выдохе. — Этот…
— Я сказала — заткнись! — Мари наконец стянула с него окровавленную рубашку и стремительно оглянулась. «Ага, вот оно»: повезло — женщина протянула руку и сорвала два крупных листа подорожника.
— Держи так — она приложила один лист к ране на груди, схватила Кайяла за руку и положила его руку поверх листа, — прижми крепче! Как только я закончу перевязку, станет легче дышать!
Раненый лишь слабо мотнул головой, но руку прижал.
Мари вскочила, взгляд на часы, обернулась… где же он… Ага, вот: чемоданчик лежал чуть в стороне, метрах в пяти от нее. В два шага (или, скорее прыжка), она подскочила к нему, схватила, вернулась назад, раскрыла стремительным движением… Вытащила толстую смотку перевязочного бинта, несколько чистых марлевых тампонов и зажим. На секунду отведя руку Кайяла от груди, она вложила в рану два тампона (мужчина скривился), остальные резким движением затолкала в рану на спине (отчетливый стон, перемежаемый влажным бульканьем) и заткнула вторым листом. Зубами потянула за конец бинта и начала накладывать петли: одна, вторая через корпус, одна через плечо с поврежденной стороны. Уф, вроде все… затянуть…
— Смотри мне в глаза! — Мари прихватила Кайяла за подбородок, второй ругой нащупав сонную артерию с поврежденной стороны: пульс частый, но сильный, зрачки расширены («…болевой и травматический шок…»), но не пульсируют. Значит, крупные сосуды не повреждены, внутреннего кровотечения нет, непосредственной угрозы жизни нет… Сколько времени?.. Меньше минуты прошло?.. Молодец, Мари, хорошая девочка…
— Держись за меня, и пошли! Нужно сделать нормальную перевязку! И не волнуйся! Через неделю, — враки это все, хорошо если через три, но Кайялу об этом говорить не надо, — уже будешь как новый!
Кайял со стоном повис на плече Мари.
— Идем! Дыши глубже, но не часто! Давай… раз-два…
Медленной, шатающейся походкой пара направилась к деревне.
— Доктор… — шепот Кайяла неприятно шелестел, на большее он сейчас способен не был. — Этот мерзавец… за вами охотился. Я его видел… В кустах…. Но теперь он сбежал….
— Кайял, не отвлекайся. Сейчас дойдем, и мне еще на обвал в третьей шахте…
— Какой обвал?.. Там нет обвала… Я только что оттуда…
На околице Нэшвилла их встретил Большой Билл Адамс: местный сторожил, лилипут и всезнайка. Помощи с него было никакой, но Мари отправила его к шерифу. Заодно и уточнила насчет обвала: нет, все спокойно, какие обвалы?.. ничего подобного нет.
Пока Адамс бегал к шерифу, Мари встретила еще Нелли, одну из шахтерских жен, и уже с ее помощью они легко дотащили Кайяла до «больницы» — так Мари называла хороший, стационарный медпункт Нэшвилла, который, все-таки, больше походил на ее избушку в Маринбурге, нежели на настоящую больницу. Там Мари вколола Кайялу обезболивающее, развязала импровизированную повязку и тщательно осмотрела оба отверстия, и входное и выходное. Подумала, и решила, что иссечения тканей можно не делать — не такая рана большая. Кто-то предпочитал маленькие и аккуратные пули. Она только поменяла тампоны в ране и наложила более тугую повязку. Прибежавшую фельдшерицу отправила менять белье в изоляторе: вот, наконец-то, впервые за два месяца у нее появился постоянный пациент.
Мари вышла из операционной — и, разумеется, под дверью у себя застала пол-Нэшвила. Адамс сработал на пять. Первой к ней кинулась Лида — схватила за рукав, заглянула в лицо своими трагическими голубыми глазами.
— Мари! С ним все будет в порядке?!
— Жить будет… — устало сказала Мари. — Перенервничал просто.
— Мари, что случилось?! Кто в него стрелял?! Грабители?!
— Не говори глупости, какие грабители в стороне от поселка? — сердито спросила Мари. Она устала, и дипломатичность ее иссякла.
— Это браконьеры! — прогудел басом кто-то из пришедших сюда шахтеров. — Точняк, у них как раз в горах самый сезон…
— Молчи, дурья твоя башка, зачем браконьеру в Кайяла стрелять? — возразил другой голос.
— Дак промахнулся…
— Доктор, доктор, можно к нему?! — Мари узнала мать Кайяла, как-то сразу постаревшую. Отец Кайяла стоял рядом с женой, но молчал.
— Успокойтесь, с ним все в порядке… я ему снотворное вколола, пусть отдыхает… часика через два навестите… И вообще, разойдитесь все, что за собрание устроили?! Я же сказала — жить будет!
— Доктор, ну хоть поглядеть-то можно через щелку?! Живой ли он, деточка моя…
— Поглядеть можно, — смилостивилась Мари, но приоткрыть дверь не успела.
— Нет, ядрена-матрена, кто стрелял-то?! — это снова шахтер.
— Вот сейчас и разберемся, кто стрелял, — лейтенант Джефферсон, глава местных сил правопорядка, прорезал толпу плечом вперед и взял Мари за рукав. В Нэшвилле, как и везде, охрана общественного спокойствия осуществлялась представителями специальных армейских подразделений, но, если в Маринбурге хватало одного сержанта Вебера, здесь было аж пятеро военных под началом лейтенанта. — Нам бы поговорить по поводу этого выстрела, если не возражаете. Вы единственный свидетель.
— Охотно, лейтенант, — сказала Мари. — Мне только переодеться…
Пока она кидала в замочку заляпанный кровью и грязью халат — когда еще миссис Томас с ее артритом до него доберется, проще все самой сделать — и прибирала перед зеркалом растрепавшиеся волосы, она успела заново собраться с мыслями, и события на залитой дождем насыпи вернулись к ней, как наяву. Под сердце закрался холодок. Кто-то прятался в кустах и хотел застрелить ее, но Кайял увидел его и успел предупредить Мари… Да вдобавок погнался за ним, но этот кто-то стрелял снова и ранил Кайяла. Кто-то охотится на Мари… Да нет, чушь, совпадение, кому она нужна?.. Подумаешь, обычная сельская врачиха, таких тысячи…
…Нет, не тысячи.
«…скажите, вы знаете, кто такая Жозефина Варди? Ал назвал ее по фамилии… и теперь я понял, почему. Вы ведь с ней очень похожи».
Вот, пожалуйста.
Да нет, не может быть! Даже если эта Жозефина ее тетя, ведь сама Мари никогда ее не видела… Но что делать?.. Она не может рассказать лейтенанту Джефферсону о Жозефине, он ничего не знает о той истории двухмесячной давности… Это ведь должно держаться в секрете.
Мари вышла к лейтенанту с твердым намерением рассказать ему только то, что видела своими глазами. То есть, заморочить ему голову по полной программе.
— Скажите, это не мог быть браконьер? — спросил ее лейтенант, когда она закончила рассказывать.
— Мог быть, — Мари сделала честные глаза. — Это мог быть даже кто-то, кто польстился на мой чемоданчик. Вы же знаете, я всегда ношу с собой обезболивающее…
Лейтенант подумал немного, потер подбородок. Ясно, что фраза о браконьере его совершенно не убедила.
— Я выделю вам Джонса в охрану, — сказал он наконец. — Пусть постережет денька два. А сам пока разошлю оповещение, что объявился опасный грабитель. Не исключено, кто-то по пьяни в самом деле позарился… тут дальше в горах осенью браконьеров полно. Но вряд ли. Слишком сложная схема для браконьера: выслеживать вас, позвать через мальчика… Вы сами-то как, ничего?
— Ничего, — честно ответила Мари. — Но вы допросите Майкла. Почему он мне соврал насчет обвала в шахте?.. Я не верю, что он мог мне сказать об этом, если видел, что обвала нет: с этим не шутят.