Жертвы Северной войны

Звук продолжался совсем недолго, но Эд машинально упал на землю ничком, прислушался… от земли звук шел явственно, но глухо. Вот стих. Потом кто-то отчетливо сказал в ночной тишине:

— Эй, Ральф, ну сколько нам еще ждать?

Ему что-то ответили неразборчиво — наверное, приказали заткнуться, — и больше Эд ничего не слышал. Но этого было достаточно. Там, на поляне (а уже было понятно, что за деревьями — поляна) был какой-то механизм и как минимум двое людей у механизма. Они чего-то ждали.

Эд поспорил сам с собой, что эти люди непременно имеют касательство к эсерам. Он по-пластунски, морщась от боли в ране, пополз поближе, и укрылся за узловатыми корнями деревьев. Ну, ну, ребята! Давайте, скажите еще что-нибудь!

Никто ничего не сказал. Когда Эдвард высунулся из-за корня, он с удивлением понял, что поляна, залитая лунным светом, была пуста. Ни людей, ни механизма, на ней не наблюдалось. Но тут уже в воздухе явственно начал распространяться запах сигаретного дыма: рядом кто-то закурил.

Тут в голове у Эдварда со щелчком что-то встало на место, и он понял, что поляна — это вовсе и не поляна, а огромная яма, затянутая маскировочной сеткой. А механизм и люди — в яме.

Но что толку строить механизм в яме?.. Если это машина, то она никуда не уедет. Это имеет смысл, только если механизм взлетит. Может, там у них воздушный шар?.. Тогда зачем воздушному шару мотор?.. Или это какая-то землеройная машина? Или машина-попрыгунчик?..

В любом случае, сделать он ничего не мог. Оставалось либо продолжать свой путь в неизвестном направлении, не обращая внимания на непонятный механизм, либо сидеть и ждать, пока что-то не прояснится. Конечно, по уму надо бы второе — кто знает, что тут у мятежников спрятано, вдруг что-то важное, — но где-то на базе его ждал Ал, и Эд не мог позволить себе задерживаться. Кроме того, избитое и израненное тело болело все сильнее. Если он не поторопится, у него скоро кончатся силы, и тогда он уже совсем никуда не дойдет.

Подумав так, Эд только хотел ползти обратно, как земля под ним содрогнулась. Нет, это было не просто содрогание — это была полномасштабная встряска. Если бы он стоял, он не удержался бы на ногах.

Он вскочил… и упал снова, от второго толчка. Затем земля затряслась снова, на сей раз более сильно. Черт побери, да что же это такое?! Надежда на то, что это никак не связано с Альфонсом, была слабой.

Толчки стихли. Тут Эдвард явственно услышал чей-то матерок. Потом громкий голос, не тот, который он уже слышал, а другой, сказал:

— Бридж, заводи шарманку, звонила… — все остальное снова потонуло в звуке работающего мотора.

Эдвард остался лежать, обдумывая ситуацию. Что-то рвалось под землей, это ясно. И это наверняка связано с Алом… черт, там же такие запасы этой самой красной воды, пусть даже и очищенной! Если ее ограждают от соприкосновения с воздухом, может быть, она может взорваться?.. Да нет, ерунда, будь она такой взрывчатой, ее бы человеческий организм не усваивал… Хотя водород тоже взрывчатый. В общем, хрен поймет! В свойствах очищенной воды Эдвард не слишком-то разбирался, хотя бы потому, что лишь недавно узнал о ее существовании. Логично предположить, что они так или иначе должны дублировать свойства красной воды, но ослабленная концентрация может привести к… а, черт, сейчас бы ручку, бумагу и два часа свободных! Но, может, брат сумел каким-то образом оттуда выбраться?.. Да, Ал непременно выбрался, иначе и быть не могло!

Тут звук из ямы стал громче. Эд вскочил на ноги и выскочил на открытое место… и не зря. Из ямы как раз поднимался аппарат.

Эдвард таких никогда не видел. Больше всего он был похож на кабинку от грузовика, поставленную на коньки, снабженную длинным хвостом-стрелой и вентилятором на макушке. Вентилятор, правда, был огромный. Аппарат поднимался почти вертикально, только наклонив нос к низу. А в кабине Эдвард заметил белый халат Жозефины Варди! На руках женщина держала маленькую девочку.

Эд кинулся вперед и успел схватиться за одно из коньковых «лезвий» аппарата. Схватился левой рукой, потом подтянулся, поймал лезвие локтем правой руки. Теперь он держал конек надежно, практически в объятьях. Руке больно, но хватка надежная.

— Не уйдешь! — прошипел он сквозь зубы.

Почему Жозефина решилась покинуть базу?! Пошла бы она на это, оставив запертого и разозленного Ала?! Что это были за взрывы?

Неужели она решила сбежать, ликвидировав базу вместе со всеми, кто скрыться не успел?! Эдвард никогда не слышал ни о какой системе уничтожения, но вполне вероятно, что военная база была ею оборудована… Но зачем?! Может, она прознала, что Эдвард сбежал, и, отказавшись от мысли использовать его и Ала, решила замести все следы?!

Кстати, а как она сама попала к вертолету?! Ведь ее там раньше не было, когда Эд вышел к поляне…

Аппарат поднимался. Жозефина заметила Эда, постучала по плечу второго пилота, показала на него. Пилот только пожал плечами. Сделать он явно ничего не мог. Жозефина отсадила девочку куда-то в сторону (Эдвард увидел, что там, в кабине вертолета, есть еще кто-то), полезла в карман пиджака за пистолетом. Вытащила. Направила на Эда сквозь открытую дверь кабины. Государственный алхимик понял, какую глупость он только что сделал.

И тут полыхнуло. В лесу на мгновение стало светло как днем, все озарилось розовато-белым светом. Потом пришел звук: ужасающий грохот, такой грохот, что Эд практически оглох и обязательно отцепился бы от «конька», если бы был способен разжать руки. А потом пришел удар горячего воздуха, такой сильный, что моментально высушил лицо и рот, а аппарат покачнулся в воздухе. Эд очень явственно видел лицо Жозефины Варди… видел, как губы ее шевельнулись, и прочел по губам: «Отправляйся к брату!», когда она надавила на курок.

Эдвард не почувствовал, куда вошла пуля. В глазах у него потемнело, руки разжались сами собой, и он полетел вниз, прямо в лесные ветки. Сверху они кажутся мягкими и мохнатыми, но поверьте — это совсем не так. Впрочем, наверное, деревья смягчили полет… во всяком случае, Эдвард выжил.

— Вот, собственно, и все, что я знаю, — Эдвард смотрел прямо в глаза Мари. — Потом меня нашли ваши односельчане. Я читал рапорты наших агентов… Там действительно была яма, в которой они прятали аппарат. Из ямы вел подземный ход прямо до базы. По нему-то Жозефина и выбралась, когда поняла, что дело плохо. Поиски в лесу вели не только жители Маринбурга и соседних деревень, но и наши специалисты. Там, где была база — оплавленная земля. Воронка. Лес горел… по нашим данным, впрочем, уже потушили: слава богу, вчерашний ливень помог. Естественно, никого не нашли. По нашим предположениям, на базе оставалось еще немало людей.

— Они все погибли? — спросила Мари.

— Кто знает?.. — Эдвард пожал плечами. — Когда с нами там проводили инструктаж, неоднократно подчеркивалось, что одномоментной эвакуации не предусмотрено.

— Но…

— Если вы хотите спросить, есть ли какая-то надежда для моего брата… — Эдвард опустил глаза. — Не знаю. Я не хочу верить, что он просто так вот взял, и… Но… это очень вероятно. Я только знаю, что надежда есть всегда, пока тела не нашли. Мы с ним во многие переделки влипали, и, как видите, всегда выбирались живыми. Так что… если был хоть малейший шанс к спасению, Ал его нашел.

«Он не верит, — поняла Мари по тону. — Он сам себя уговаривает». Она вспомнила, как он плакал в первый момент, когда очнулся.

— А… ваши бумаги? — спросила Мари. — Вы трансмутировали бумагу тогда, помните?

— О да, записи я привел в прежнее состояние… — Эдвард невесело усмехнулся. — В этом плане фюрер нужные доказательства получит. Как будто они сейчас кому-то нужны… Мари… То, последнее, что сказал мне Ал — это ведь касалось вас?

Мари кивнула. Говорить она была не в состоянии.

Эдвард тоже молчал. Было ясно видно, что он не знает, что сказать. Посему выбрал, видимо, наименее болезненный путь: заговорил о делах.

— Значит, вот как… скажите, вы знаете, кто такая Жозефина Варди? Ал назвал ее по фамилии, и теперь я понял, почему. Вы ведь с ней очень похожи. Ваши родители… где они живут?