Жертвы Северной войны

— Простите, вы — главные злодеи? — совершенно невинным тоном спросил Ал.

— Что? — удивились женщина и мужчина едва ли не хором.

— Ну как же… — Ал потянулся поправить очки, сообразил, что очков нет, и убрал руки за спину. — В любой порядочной истории должны быть главные герои и главные злодеи. Герои давно есть, а злодеи так до сих пор и не появились. Наверное, это вы?

— У всех чувство юмора, — женщина усталым жестом потерла виски, в голосе ее прорвались раздраженные нотки. — У всех чувство юмора, молодой человек, и как прикажешь работать с таким народом? Чуть пытаешься серьезное дело сделать, каждый норовит слово сказать, поиздеваться, поддеть… нет бы что-то позитивное, предложить свой вариант действий…

— Извините за беспокойство, — сказал Ал, но ни малейшего следа действительного раскаяния в его голосе не слышалось.

— Ладно, — Панчини перехватил беседу в свои руки. — Жозефина, думаю пора переходить к делу… Понимаете ли, молодые люди, вы своими необдуманными действиями поставили нас в очень сложное положение. Если мы вас сюда впустили, то волей-неволей придется с вами что-то делать. Ликвидировать — самое очевидное, но не самое мудрое… Стоит нам вас убрать — как по нашему следу пойдет все МЧС, а так же, видимо, личная охранка фюрера… государственный алхимик не может исчезнуть бесследно. А два — в особенности.

— Какие два? — очень натурально удивился Эдвард.

— Действительно! — поддержал Ал. — Вы меня приняли за государственного алхимика? Да вы что, господа! Мне неловко об этом говорить, но…

Женщина рассмеялась коротким невеселым смехом.

— Бросьте, Альфонс, я же видела вас в деле! И, между прочим, когда ваш брат прикидывался полным идиотом, чтобы его завербовали, он разным неправдоподобным враньем и хвастовством всячески создавал у нас впечатление, что во всех ваших совместных подвигах именно вы играли главную роль, а он так, сбоку припека… Кстати, неплохо было сделано, мы даже поверили.

— Да, поверить было нетрудно, — кивнул Ал и улыбнулся. — Брат действительно много хвастается, и это часто формирует превратное о нем впечатление.

Эдвард побагровел и с трудом подавил желание завопить: «И ты, Ал?!» — и либо здесь же на месте затеять с братом драку на полном серьезе, либо просто проораться всласть. Не место и не время.

— Рада, что мы поняли друг друга, — женщина кивнула. — Потом, не забывайте, что мы тщательно изучили весь список государственных алхимиков Аместрис. Ну да ладно… о чем это я?.. Ах да, о том, что нам с вами делать. Вы подняли переполох, опять же, это достойное всяческого порицание дело об исчезнувших ребятишках… мы-то надеялись, что, если вернем мальчиков, правоохранительные органы от нас отстанут, решат, что все дело в естественных причинах… те двое утонувших купальщиков были нам очень на руку… Однако дело зашло слишком далеко. Базу в любом случае надо эвакуировать, нас вот-вот обнаружат. План на этом этапе потерпел крах.

— Но Жозефина… — начал Панчини.

— Крах, Эрнесто, это уже ясно! — с нажимом произнесла Жозефина. — Надо не рыдать над разбитым корытом, а оперативно перестраиваться. Так вот, чтобы перестроиться, нам нужны алхимики. И вот с вами, молодые люди, я хотела поговорить на этот счет. Поскольку базу все равно эвакуируют, нам уже не так важно уголовное преследование. Там, куда мы отправляемся, нас не найдут, — она говорила это без малейшей тени рисовки, но Эдвард скрипнул зубами про себя: «Найдут. Еще как найдут. Мустанг, если захочет, из-под земли достанет… с Луны, если надо, плохо вы его знаете». — Так что мы вас попросту убьем. Тела уничтожить — проще простого, и никто ничего не докажет. А вот если вы проявите готовность сотрудничать, то мы возьмем вас с собой. Жене и друзьям правда, записочку черкнуть не позволим, — это она говорила, обращаясь к Эдварду, — по крайней мере, первое время точно. А там уже будет зависеть от вашей искренности и преданности.

— Вы знаете, что я агент правительства, и пытаетесь меня перевербовать? — фыркнул Эдвард. — Переделать из двойного агента в тройного?

Жозефина загадочно улыбнулась.

— Да. Думаю. У вас, молодой человек, кажется, неверным образом расставлены приоритеты. Дело-то, которое мы делаем, совсем не такое злодейское, как вам показалось. Ах, похищаем детишек… Ну, если ситуация, когда родитель забирает своего ребенка у чужих людей, именуется похищением, тогда, конечно, да, мы детей похищали.

— О чем вы? — выпалил Ал. Эд на удочку не попался, просто слушал, внимательно прищурив глаза.

— Вы, конечно, обратили внимание на моих рыбок, — Жозефина Варди обвела аквариумы широким жестом. — Изумительные создания, не так ли?.. Плод моих многолетних бдений в лаборатории. Так вот, эти дети — столь же потрясающие создания, как и они. Вы, кажется, знакомы с профессором Трингамом… Расселом, конечно, а не Недом, сыном того, кто изобрел красную воду? Он, возможно, рассказывал вам о самом простом, но и самом неэтичном способе формирования красного камня из красной воды?

Эд и Ал синхронно качнули головами.

— Ага, значит, либо не знал — что вряд ли, — либо постыдился, что гораздо более вероятно, — подвела итог Жозефина. — Так вот, способ этот такой: женщину на ранних стадиях беременности начинают поить красной водой. В результате она худеет, бледнеет, чувствует себя очень плохо, но живот начинает расти очень быстро. Плод развивается буквально не по дням, а по часам. В результате происходят явно преждевременные роды, в результате которых мать умирает… или остается калекой на всю жизнь. Ни одного опыта, к счастью, произведено не было, — тут оба Элрика задышали ровнее, — так что мы не знаем точно. Но явно, что рождается у нее не обычный ребенок, а недоразвитый уродец, часть тела которого — или тело целиком — превращено в философский камень. Как вам картинка? — Жозефина мило улыбнулась. — Вижу, что не вдохновляет. Меня тоже. Но это только если давать матерям неочищенную воду, — она сделала паузу. Эд и Ал молчали. — Понимаете ли, очищенная вода — совсем другое дело. Из нее философский камень не вырастишь, но и большую часть своих ядовитых свойств она теряет. Вот, видите, даже рыбки в ней могут жить. Не совсем обычные рыбки, но в пищу людям годятся… И люди такую водичку могут пить. Если это будет делать взрослый — ничего не случится. Ребенок — тоже… ну, расстройством желудка помается, возможно, если организм слабый. А вот если такую воду будут пить беременные женщины… ну… вот тут результат может быть самый непредсказуемый.

Жозефина вздохнула, перекинула косу на плечо, потеребила ее кончик, потом продолжила устало, но с отчетливо слышимым в голосе триумфом:

— В деревне Маринбург шестнадцать лет назад армия начала проводить долгосрочный эксперимент. Первые попытки были неудачными, но потом экспериментаторам удалось добиться кое-какого успеха. На настоящий момент в этой местности есть двадцать пять ребятишек в возрасте от шести до двенадцати лет. Только у четверых нашим агентам удалось выявить латентные признаки телепатических, телекинетических и иных способностей. Причем у двоих тесты наличие этих способностей не подтвердили. У Петера и Михаэля. Михаэля уже вернули, Петера должны возвращать как раз сейчас. У Аниты и Греты эти способности проявились, напротив, с невиданной силой. Их мы, уж не обессудьте, забираем. Девочек ждет великая судьба — они станут матерями новой расы, которая вознесет Аместрис на недосягаемую высоту. Нашей стране суждена высокая миссия: стереть все национальные отличия по всему миру, сделать всех людей равными. Добиться этого возможно только подавляющим военным и интеллектуальным превосходством. И оно у нас будет.

Эдвард видит рыбу.

Эдвард: ААААА! Рыбы!!!!! Я панически боюсь рыб!!!!!

(падает в обморок)

Его охранница — охранницам Ала: Эй, девочки, это вы его подстрелили?!

Охранницы: Нет, мы вообще не стреляли!