Бумажная Деревня

Какие-то родичи оставались только в префектуре Мие, где кто-то из Морита вроде бы работал директором школы.

- Ну и чему я его детей научу?- говаривал дедушка,- Нет своей внешней политики - значит, нет своей внешней разведки. Пускай привыкают, рылиндроны. Вот если бы при музее ниндзя школа была, я бы там прочитал пару лекций.

Всё дело в том. что новая Япония, по версии дедушки Хиро, была оккупирована врагом и утратила дух предков. А ещё там надо много работать, причём всем. Это дедушке Хиро совсем не нравилось. Где это видано - чтобы самурай работал, как простой крестьянин? Если все пойдут работать - то кому же отдавать жизнь за Государя-Императора?

- Видели фильм про Годзиллу? Армия бегает, небоскрёбы падают, - полная бестолковщина. Да один залп четырестадесятимиллиметровыми с линкора "Нагато" - и эта ящерица поплыла бы рыбок кормить! Вот что бывает, когда за оборону отвечают крестьяне с монахами... в смысле, с учёными.

Свою судьбу он не считал чем-то особенным. Ещё в семидесятые сообщения о том, что очередной японский часовой, оставленный в джунглях одинокого острова где-то на Филиппинах, наконец-то сообразил, что война закончилась, были делом обычным.

Жил он на Утюгах, в старом японском бункере посреди частного сектора, что на улице Сикорского. Харуки с детства недоумевал - неужели в честь того Рудольфа Сикорски, который Экселенц из известной повести Стругацких?

Упражнялся в фехтовании, разводил на крыше пионы, вёл дневник, спаял себе антенну, чтобы ловить телевидение исторической родины, гнал из магазинной кока-колы известную послевоенную бражку "Кастри" и регулярно смотрел "Сейлормун". Дочек он назвал Тихако (в честь танка Ти-Ха, он же тип 97) и Кацуко (в честь бронетранспортёра Ка-Цу, он же тип 4). Уже в школе эти несовершеннолетние онна-бугэйся (то есть дамы самурайского сословья) наводили порядок, ставили всех на место и заставляли самых записных хулиганов называть себя по имени-отчеству и не сметь не хихикать на "Хировне". От Кацуко пошли Мураками, два брата-акробата, а что до семейки Тихако, то про них и вовсе надо писать отдельную книгу.

На жизнь дедушка зарабатывал решением чужих проблем и получением японской военной пенсии. Поэтому с распадом Советского Союза его доходы резко возросли.

Например, муниципальное управление Утюгов хочет кого-то откуда-то выселить. С началом рабочего дня на пороге появляется дедушка Хиро. Он в отглаженом парадном кимоно с рукавами, а на пальце крутит верёвочкой гранату-лимонку, словно это противовес-нэцке.

- Каку учира меня мудоросити оросия-коку-но народа,- коверкает он слова, как в первый год своего хиросимского обучения,- Дедусика - старый, ему фусё рабуно!

И, не дожидаясь полудня, дело о выселение разрешено самым наилучшим образом. Клерки вздыхают с облегчением: наконец-то ушёл старый псих.

А "старый псих" уже сидит на ближайшей школьной площадке и вполне гладким русским языком с приятным "эркающим" акцентам объясняет ошалелым младшеклашкам стратегический аспект применения камикадзе на тихоокеанском театре военных действий.

Помимо жены, которая не благородного сословия, поэтому мы её имя упоминать здесь не будем, в бункере живёт сторожевой кот, здоровенный и боевитый мэйн-кун по имени Линкор Ямато. Каждой год 27-го мая, в день Императорского флота, дедушка доставал акварельные краски и раскрашивал кота в цвета флотского знамени.

3. Монархия в опасности!

Даже (посмертный) адмирал Тюити Нагумо не готовился к Гавайской операции, которую гайдзины называют атакой на Перл-Харбор, с такой тщательностью, как...

Хотя нет, скорее даже Эйзенхауэр и Монтгомери не готовились к высадке в Нормандии с такой тщательностью, как...

Нет-нет, и этого недостаточно. Лучше так: даже Жуков, Рокоссовский, Баграмян, Черняховский и Василевский вместе взятые не готовились к операции "Багратион" так тщательно, как готовился Рю к своему первому телефонному хулиганству.

Дождаться, когда опустеет квартира, было несложно: уже на следующий день отец и Харуки отправились на Жадину разбираться, прихватив с собой Кацуко в качестве боевой единицы.

Харуки занавесил шторы, позвонил для пробы Пине -- та подтвердила, что номер не светится -- очистил пространство, разложил вокруг листки с заготовками разговора, заварил чай, подключил микрофон в басовый усилитель, настроил эквалайзер и пропробовал голос.

В наушниках заворчал препротивный басок. Рю добавил акцента. То, что надо.

Телефонный номер Столбового-Бельского был коварно обнаружен в телефонной книге. Рю выписал все данные, чтобы не отвлекаться и убрал книгу, а вместо ней расстелил карту. Потом на цыпочках прокрался в прихожую и посмотрел в глазок. Никого. Ну, можно начинать.

Из вентиляции приятно пахло соседской печёной курочкой. Рю включил магнитофон и набрал номер.

Один гудок, второй. Сердце прыгнуло в горло.

- Алло.

- Моси-моси,- Рю старался говорить максимально противно,- Это Серугей Володимирович-сан?

- Да. А кто его спрашивает?

- Мы из одной организации японской. Мы слышали, что вы учитель и патриот.

- Надеюсь, вы звоните, чтобы мне угрожать?

- Ни в коем слусяе! Ну вот ни в какоечком... Да! Мы звоним, чтобы предложить союзничество! То есть сотрудничество!

- А сотрудничество в какой сфере?

- В сфере образования и учёбы. Да!

- Так, а откуда вы про меня узнали.

- Мы ваше выступление слушали, на Консервном форуме в Иркутске.

- Да, я выступал на Консервативном Форуме. Пустая трата времени, если честно. Вся аудитория - глубоко безнадёжные советские люди.

Про приключения Столобового-Бельского на Иркутстком Либерально-Консервативном Форуме Рю рассказал, отчаянно хихикая, Шкутенберген. По его словам, сначала господин преподаватель чуть не подрался с графом Пястом и политтехнологом Бабайкиным, но, отведав местного самогона "Бабр", раздобрел. А потом, по слухам, дерево украл!

- А какую организацию вы представляете?- вдруг спросил учитель.

- Ох, наша организация весьма приватная...

- Какое хоть государство?

- Японская империя.

- Аум Синрикё, что-ли? Имейте в виду, с такими я сотрудничать не буду,- отрезал Сергей Владимирович,- Ваши эмиссары лезут в Совет Безопасности и жмут там руки разной коммунистической сволочи советских времён. Я с такими неразборчивыми организациями не сотрудничаю.

- Нет-нет-нет, что вы, что вы. Мы коммунистов не любим, мы их по пяткам бьём. Мы боролись с коммунистами ещё до того, как они появились, вот так! Просто понимаете, нам нужна гарантия, что вы сохраните наш разговор в тайне. Видите ли, по вине наших врагов у нас немного неоднозначная репутация...

- Общество Чёрного Дракона? Иссуй-Кай?

У Рю засосало под ложечкой -- он, несмотря на происхождение, ни про каких Чёрных Драконов не слыхал.

- Нет, нет.

- Если у вас есть на них выход -- дайте знать. Иссуй-Кай -- это в наше время редкий пример внятной идеологии. Но хотелось бы предостеречь их от сотрудничества с ЛДПР. Этот Жириновский -- он совсем не тот, за кого себя выдаёт!

- Мы... несколько менее радикальная организация.

- Общество японской молодежи? Японская партия подданных Императора?

- Ну нет. Понимаете, наши интересы лежат в несколько иной сфере. Мы больше с бизнесом работаем.

- Неужели партия Комэйто?

- Нет-нет-нет. Мы не берёмся комментировать слухи о нашем сотрудничестве.

- Группа Синего Шторма? Кстати, если есть возможность, передайте Исихаре-сану моё искреннее восхищение.

"Да сколько ж можно партии-то перечислять,- подумал Рю,- Такими темпами мы к вечеру пройдём Строителей Нации и упрёмся прямиком в Татэнокай. Ладно, подскажу"

- Вот вы знаете, физика...

- Знаю. Отупляющая наука.

- Согласен. Но горжусь нашими нобелевскими лауреатами в этой области. Мы ведь тут все патриоты, понимаете, невзирая на репутацию.