Страница 4 из 9
- А я даже и не знал, - удивился он.
- Ну, мне пора! - Ира пожала плечами.
- Как пора? - Коля взял ее за руку. - А я хотел тебя пригласить в гости. У меня как раз никого нет.
- Ни-ко-го-нет! - по слогам повторила Ирина и улыбнулась.
В этот момент Коля неожиданно обнял ее и поцеловал. Ирина даже не успела увернуться.
- Ну что ты делаешь? - отскочила она от него, и, не попрощавшись, побежала к подъезду.
- Ира! - услышала она вслед.
Но девушка не обернулась.
10
Как трудно было привыкать к новой жизни! Вставать и ложиться по команде, есть эту кошмарную пищу. Слушаться старшину и старших по званию, ходить на построения, делать приборки и зубрить уставы. Все это настолько перевернуло сознание, что, казалось, мир сошел с ума. Роман даже начал думать, что этот кошмар никогда не закончится.
Учебное подразделение, в котором он служил, было одним из лучших в округе. По крайне мере, по всем показателям боевой и политической подготовки. Хотя в подразделении так же как, и везде, господствовала "дедовщина". Молодые солдаты, замученные муштрой на плацу, уже чуть ли друг перед другом не ходили строевым шагом. Но это было ерундой по сравнению с теми унижениями и оскорблениями, которые нередко позволяли себе старослужащие, или, как здесь их называли, "деды".
Командир отделения каждый день проверял у Романа знание устава. Придирался к каждой неправильно сказанной строчке. И Роман начинал все с начала.
Однажды он просидел до трех часов ночи, но так и не смог ответить без запинки "Обязанности солдата в строю".
Перед отбоем тоже нередко случались представления.
- Отбой! - раздалась команда дневального. Все вмиг оказались в койках. Лишь возле стены еще копошился какой-то солдат.
- Что это такое? - проревел дежурный по роте. - Рота, подъем! 45 секунд на одевание. Время пошло...
Солдаты повскакивали из коечек. И, кое-как надев на себя форму, через минуту уже стояли в проходе.
- Что, салаги, совсем обурели? - кричал на них дежурный. - Из-за рядового Смирнова будете отбиваться несколько раз.
- Рота, отбой! - вновь закричал он. На этот раз Роман еле уложился.
- Издеваются, как хотят! - прошептал он, соседу по коечке.
Над казармой опустилась тишина. Солдаты лежали, боясь шелохнуться.
- Так, Локтев не уложился! - надменно проговорил дежурный и вновь закричал. - Рота, подъем!
Старослужащие лежали и посмеивались над этим цирком. Когда вновь все улеглись, дежурный, порядком уставший от воспитательного процесса, с ухмылкой произнес:
- Вот чтобы такая мертвая тишина была. Спите, салаги, на сегодня все!
Сплюнув на пол, он направился к дневальному, для которого служба только начиналась.
11
Однажды на политзанятиях Роман не выдержал и заснул. Сон сразил парня наповал. Помог еще и монотонный, неинтересный рассказ замполита.
- Рядовой Кушнерев! - заметил его офицер.
Напарник толкнул Романа в бок, и он инстинктивно вскочил с места, не совсем понимая, что происходит.
- Вы что, не выспались? - удивленно спросил замполит. Роман промолчал.
- Живаев! - обратился офицер к командиру отделения. - Объясните ему, как надо сидеть на политзанятиях.
Роман с ненавистью посмотрел на замполита. Кто-кто, а офицер точно знал, что он с двумя товарищами до четырех часов ночи чистил картошку, и, конечно же, не выспался.
По окончании политзанятий Живаев позвал Романа в бытовую комнату.
- Что, совсем нюх потерял? - выставляя грудь вперед, проговорил командир отделения.
Роман молчал. Он знал, что сейчас лучше промолчать, никакие оправдания не помогут.
Но Живаев не стал читать морали. Ударил его в спину и толкнул к стене. Роман еле удержался. Но в этот момент сзади последовал новый удар. Перед ним стоял еще один "дед". Старослужащий усмехнулся и со всей силой прошелся Роману по лицу. Из носа пошла кровь, и Роман присел на корточки.
- Теперь понял, как надо вести себя? - прошипел Живаев, схватив Романа за волосы. - Один наряд за плохое поведение на политзанятиях!
Старослужащие ушли, а Роман остался в бытовке. Но тут скрипнула дверь, и в комнату вошел его друг Алеша Сурин. Это был немного замкнутый, но отзывчивый парнишка, рано познавший несчастье. Ему не было и пяти лет, как умерла мать.
Роман быстро сдружился с ним, и они старались держаться вместе. Алеша попытался успокоить приятеля:
- Ты же знаешь этих сволочей, им только дай повод докопаться. Подонки, одним словом!
Он похлопал Романа по плечу, и они пошли на построение.
На следующий день на утреннем осмотре, увидев у Романа синяк под глазом, командир взвода поинтересовался:
- И кто же вас так?
Роман опустил голову. Тогда лейтенант позвал командира отделения.
- Доложите, товарищ Живаев, откуда у вашего подчиненного вот это? - офицер указал на синяк под глазом.
На лице Живаева скользнула ехидная улыбка.
- Я упал, - неожиданно проговорил Роман.
- Где же? И интересно, как? - недоумевал офицер.
- Он упал, - подтвердил Живаев, встав по стойке "смирно". - Я видел, как он ударился об стол. Хорошо, что глаз не выбил, товарищ лейтенант.
Роман злобно посмотрел на своего командира отделения.
- Пишите объяснительную, - приказал командир взвода. - Прямо сейчас. И все как было.
Живаев и Кушнерев прошли в бытовую комнату. Командир отделения закрыл плотно дверь и подошел к рядовому:
- Кушнерев, не смотри на меня волком. Это солдатская жизнь. У нее свои законы. Будет тебе год, и ты будешь нормально жить. Пойми, и никто ничего здесь не исправит. Даже этот зеленый лейтёха, наш комвзвода. Я в свое время тоже вставал в пять и чистил до четырех часов ночи картошку. Драил туалеты и стирал вонючие носки "дедам". И я так же ходил в синяках. А почему?
- Потому что ты сам этого хотел! - огрызнулся Роман, и, взяв чистый листок, начал сочинять объяснительную.
Живаев промолчал.
12
Шел декабрь 1979 года. По учебному подразделению поползли слухи, что отдельные разведроты скоро отправят в Афганистан. Эту новость Роман воспринял с энтузиазмом. Так хотелось поскорее забыть эту строевую и огневую подготовку, зубрежку уставов.
Впрочем, все прояснилось 28 декабря. Утром роту срочно построили на плацу. Командир неторопливо пробежал глазами по строю и громко скомандовал:
- Равняйсь! Смирно! Равнение направо!
Чеканя шаг, он подошел к командиру батальона.
- Лёха, чего им неймется перед Новым годом? - тихо проговорил Роман стоящему в первой шеренге другу.
Сурин пожал плечами:
- Жираф большой, ему видней!
Поздоровавшись со строем, комбат сразу же перешел к делу:
- Я обращаюсь к вам от имени высшего военного командования страны. Должен вам сказать, что на вас, товарищи, возложена ответственная задача: с сегодняшнего дня вы - воины-интернационалисты.
Небольшой шумок пробежал по строю. Но комбат, не обращая на это внимания, продолжил:
- Вы знаете, какая сейчас сложная обстановка в Афганистане. Наш братский сосед в опасности и просит помощи. Апрельская революция победила, но бандформирования, при поддержке Пакистана и США, хотят вернуть страну в прошлое. Экстремисты хотят задушить молодую демократическую республику. Советское правительство приняло мудрое и правильное решение ввести советские войска в Афганистан. И вам, товарищи солдаты, выпала честь войти в республику одними из первых. Вы должны гордиться этим!
Роман побледнел. Взглянул сначала на начальника политотдела (тот стоял, с опущенной головой), а потом - на своего ротного и прошептал:
- Лёха, кажется, попались!
- Срок отбытия - 2 января, сразу же после праздника, - сказал комбат и приказал подразделению готовиться к отправке.
Строй распустили, и солдаты молча пошли в казарму.