Посредник

— А немцы? — спросил тот неизвестный, которого мне так и не представили.

— А они к этому моменту будут мертвы… все. Это ещё не всё, о моём самолете, что я угнал у британцев в Индии, вы знаете. Там есть топливо, хватит до конечного маршрута, обратно и ещё останется. Я заметил у вас трёх летунов и предлагаю вот что, когда вернусь они полетят со мной до нужного мне места, а вернуться сами. Самолёт я дарю вашему отряду. Как? Принимается?

— Принимается, — кивнул Зиновьев.

— Тогда через полчаса топайте за мной, раненых у вас теперь нет, все активные штыки. Так что собрать можете уйму вооружения и техники. Всех водителей и тех, кто может водить, подготовьте. Ваша задача охранять самолётную площадку до моего возвращения, ну и потом получить «Дуглас».

— Идёт, только особист летит с вами, — кивнул Зиновьев.

— Да мне без разницы, — вставая со скамейки, пожал я плечами. — Ещё мне нужна красноармейская форма.

Все присутствующие с интересом осмотрели мою одежду. Там кроме порванной по шву штанины, это результат рывка, всё было нормально.

— Зачем? — поинтересовался капитан.

— Для того чтобы у немцев появилось желание на меня напасть. Самому мне это делать нельзя, точнее не рекомендуется, только в порядке самозащиты. Так что собирайте меня так, чтобы я напоминал настоящего молоденького красноармейца действующей армии.

— Сделаем, — кивнул особист.

За десять минут меня действительно собрали, только сидор у меня был свой. Проверив, как сидит форма, откуда только маломерку эту нашли, я так же проверил и сапоги. Сама форма была подогнана для высокого, но худощавого парня, то есть как раз под меня. Проверив пилотку, я поправил ремень с чехлами под патроны и повесил на плечо карабин «Мосина». Выдали мне всего пять патронов, да и они не думаю, что пригодятся, хотя в карабин обойму и вставил. Всё, со стороны я действительно напоминал красноармейца действующей армии. Главное чтобы одежда не порвалась, когда я носиться по селу буду, но она вроде крепкая, может и выдержит.

Со всем отрядом я дошёл до опушки, те остались на месте, а я вышел на дорогу, на ходу снимая карабин и подсоединяя штык. Колоть я собирался им, хотя в обоих голенищах у меня было по ножу. Спасть хотелось, так что я готов был лечь прямо на дорогу и вырубиться, но помощь моих светящихся рук помогала, на два часа всего, но всё же.

Да ещё эти партизаны, чтобы им, повеселили. Я когда покидал опушку, то обернулся, ненадолго прощаясь, так они мне как один средний палец показали. Надо будет в следующий раз следить за своей речью.

Опушка леса. Подмосковье. 10 мая восемь часов утра.

Сидевший на корточках капитан Зиновьев следил с помощью трофейного бинокля за всеми действиями этого непонятного со всех сторон парня. Как к нему относиться капитан не понимал до сих пор. С одной стороны тот нёс полную ахинею, бог, архангелы и демоны, а тут раз и поднял два десятка раненых из них шесть тяжёлых. Да что это, вот двоим конечности утраченные отрастил. Каково?

— Эх, была бы у нас рация для связи с Большой землёй, не мучились бы что делать, — невольно вслух произнёс Зиновьев.

Стоявший рядом особист, действующий сержант ГБ, который тоже попал в окружение, а потом прибился к отряду Зиновьева, бросил на него быстрый взгляд и вернулся к наблюдению. Он был с ним полностью солидарен. Две группы, посланные для связи с Большой землёй, так и не вернулись, видимо не дошли. Немцы крепко контролировали этот лес постами. Сейчас-то понятно, почему не дошли, комиссар сдал обе группы, а ведь на них была большая надежда.

Сам парень в это время танцующей походкой сблизился с околицей села, до которой было метров шестисот, и где находился усиленный танком пост. Вот ему дорогу заступили шестеро немцев, и Александров им что-то сказал, отчего вся шестёрка полегла, держась за животы от смеха. Вот что было дальше никто понять не смог, они вдруг действительно легли, да и головы что мелькали над мешками блокпоста, тоже пропали. Лишь чуть позже снова показался этот паренёк и, махнув рукой, явно приглашая партизан, двинул в центр села.

— Ни одного выстрела и все немцы мертвы, — ошарашенно пробормотал Зиновьев.

— Если только это не игра, — сказал особист, но и сам не веря в эти слава. Кровь что растекалась под убитыми, была ими отчётливо видна.

— Разведгруппа, вперёд, — скомандовал Зиновьев и стал наблюдать, как семеро бойцов прикрывая друг друга, перебежками добрались до поста, изучили всё, что там происходит и замахали руками подзывая. Путь был свободен и безопасен.

Через час Зиновьев и особист встретились в центре села у здания администрации. Рядом находилось здание районного отделения милиции, в котором Зиновьев проработал шестнадцать лет, последние три, начальником.

— Ну что скажешь?

— Шесть танков, восемь бронетранспортёров, сорок шесть автомобилей, более семи сотен единиц трофейного оружия, включая тяжёлое, — устало вытирая лоб, ответил особист. — Этот Александров тут как Мамай прошёлся, только всё цело, а немцы перебиты. Причём, у всех повреждения одни, от штыка нашей винтовки. Там след характерный, специально смотрел.

— У него карабин, — вздохнул капитан и, осмотревшись, добавил. — Кажется, третья партия трофеев в лес отправляется, пора и нам с ними. Всё что можно мы забрали, остальное нам и так не нужно, так что снимаем посты охранения и отходим. Нужно создать узел обороны, немцы не простят нам уничтожение целого батальона, что был у них в резерве.

— Грузовики с трофеями, танки и бронетранспортёры в лес угнали, ни к ним, ни к четырём зениткам у нас людей нет. Вот из танкистов-окруженцев еле-еле на один танк экипаж наскребли.

— Ничего, чую я недолго нам в окружении находиться, — пробормотал Зиновьев, и они направились к грузовому «Опелю» что тарахтел на малых оборотах. В его кузове были коробки с патронами для пулемётов. Ценное приобретение. Заняв в кабине место водителя, Зиновьев сам повёл машину к лесу, за ним двигался второй грузовик с особистом за рулём.

Техники на улицах села и на противоположной околице больше не осталась, она вся была загнана в лес, сосредоточенна и замаскирована на дороге. А на опушке разворачивалась трофейная миномётная батарея. Пока из трёх орудий по количеству подготовленных артиллеристов. Руководил там Чернобуркин. Левее маскировалось противотанковое орудие.

***

Покинув опушку, я направился к въезду в село по небольшой, но хорошо накатанной дороге. Карабин находился на плече, ремень его весом оттягивал, сидор за спиной, пилотка надетая набекрень. В общем, красавец воин, солнце так и блестело на штыке. При приближении мне дорогу перегородили немцы в количестве шести голов.

— О, на ловца и зверь бежит, — на немецком сказал я. — Значит так, я беру всех вас в плен. Всех кто находится в селе.

После моих слов все немцы почему-то стали ржать. Пришлось успокоить, пробежался и приколол их всех. Тут неполный взвод был, человек двадцать, плюс экипаж «двойки». Подозвав партизан, я направился вглубь села, после чего перешёл на скоростной режим и так и работал штыком карабина. Очень удобно кстати говоря. Почти семь сотен немчиков отправились в мир вечной охоты, это всё заняло у меня минут двадцать, после чего я покинул село и побежал по дороге в сторону Москвы. Что делать в селе партизаны и так знали, я видел, что они вошли в него и начали собирать трофеи. Ту «двойку» успели отогнать на опушку и завести в лес по непроторённой узкой дороге, где раньше ездили одни телеги.

Но это ладно их дела, сам я бежал по дороге, причём так, что перепрыгнул через десятиметровой ширины речку, прямо над остатками моста. Его кто-то сжёг, остались одни пеньки и немцы в стороне проложили гать, по которой спокойно ездили. Противник мне встречался постоянно, тылы тут были забиты плотно, даже склад засёк в стороне. Всё это я не забывал нанести на тут карту из батальона, что взял в штабе, и чьё имущество досталось партизанскому отряду.