Посредник

Пробуждение было не из приятных, на меня навалился кто-то тяжёлый, выкручивая руки. Плохо, что в тот момент я лежал на левом боку, однако сумел вырвать одну руку и большим пальцем на ощупь выдавить глаз нападающего, отчего тот взвыл, скатившись с меня, и позволил мне вскочить на ноги. Оглядываясь вокруг сонными но злыми глазами, я только мысленно выругался, на меня наткнулись урки. Надо сказать, что увиденное мне действительно не понравилось. Какой-то хмырь лет пятидесяти на вид, сбросил холстину и прямо с края хлебал мою похлёбку, под ногами закрывая лицо, стонал парень лет двадцати на вид с наколками на руках, а у велика стояло ещё двое. У одного было обрез двустволки направленный мне в живот, у другого «ТТ» заткнутый за пояс, рукоятку было видно из-под полы запылённого пиджака. Эти двое злорадно ухмыляясь, смотрели на меня. У всех четырёх были большие мешки за спинами. У кого полные у кого нет. Судя по положению солнца, время было восемь утра. Жаль я ещё бы прикорнул часов пять.

Мгновенно прикинув, как только вскочил на ноги, что стрелять они по мне вряд ли будут, да и нож, лежавший рядом с моей лежанкой намекал, что меня хотят просто заколоть, я метнулся в сторону, уходя за дерево. Никто так и не выстрелил, как я и предугадал. Оба моих ножа остались в сапогах, что вместе с портянками стояли у лежанки, да и пистолет под «подушкой» остался, так что у меня кроме рук и ног при себе ничего не было. Вот такая беда.

— Сидор, Сёма, взять его! — рявкнул чей-то голос, судя по тембру, того старого вора что хлебал моё варево. Видимо он был старший.

Не знаю, что натворила эта группа, но они явно не хотели шуметь, потому как эти двое, рванули за мной и были очень сильно удивлены, что за деревом никого не оказалось. Возникнув за спиной того что имел двустволку, я вырубил сначала его, а потом и напарника, и вооружившись их оружием, то есть пистолетом от которого несло порохом и ножами, вернулся в лагерь. Потом броски, один нож ударил рукояткой в затылок старшего, копавшегося в моих вещах, второй также рукояткой в голову самого молодого вора, сидевшего на заднице и осторожно трогавшего глаз. Цел он был, хотя наверняка всё ещё сильно болел. Метал я левой рукой, так как правая разболелась от моих резких движений. Рано мне было ещё напрягаться, но приходилось.

Дальше просто, вернув все свои вещи на место, по очереди привязал всю четвёрку к деревьям, предварительно обыскав их и сняв заинтересовавшие меня элементы одежды. Ну а дальше ещё проще. Когда они все очнулись, вспорол им животы и лёг спать, оставив их наблюдать, как вываливающиеся внутренности медленно устремляются к земле. Интересно кто дольше проживёт? Кляпы не давали им орать, а я совершенно спокойно с чистой совестью снова уснул. Меня не трогают — я никого не трогаю.

В этот раз проснулся я сам, зевая, потянулся и, осмотревшись, усмехнулся, трое бандюганов уже умерли с муками на лицах, а вот старый вор ещё держался. Посмотрев на часы, я определил, что проспал четыре часа, окончательно выспавшись, и урка эти четыре час как-то выдержал. Силён. Тот смотрел на меня обезумевшими от боли глазами, буквально умоляя взглядом добить его, но я не стал. Заслужил, не люблю, когда меня будят. Протерев рукой лицо, я сделал пару глотков из фляги, холодный подслащённый чай пошёл на ура и сбегал в ближайшие кустики по нужде, заодно пробежавшись в округе. Вернувшись, я доел холодную похлёбку, привычно хрустя галетами. Вчера посмотрев, я определил, что похлёбки мне на завтрак хватит, а я не брезгливый, чтобы после вора есть, поэтому снова завернул котелок в холстину.

Позавтракав, я допил чай из фляги, нужно где-то пополнить запасы воды, а то у меня вообще ни капли и занялся просмотром трофеев. Ещё проснувшись, я пробежался вокруг и определил, что никакого транспортно средства в бандитов не было, а я уж губу раскатал, надеясь найти телегу с лошадью, так что занялся теми трофеями, что они принесли на себе. В мешках оказались вещи, довольно новая одежда. Пиджаки, брюки, сорочки и остальное. Видать бандиты кого-то раздели, если не с трупов сняли. Правда повреждений от ножей или пуль я не заметил, могли и позже добить. Мне подошёл по размеру всего один приличный городской костюм и две пары штиблетов, да и те немного велики были, то есть на вырост, остальное не заинтересовало. Так же была посуда, и немного продовольствия, простая крестьянская еда. Два начавших подсыхать каравая, привычное уже сало, килограмма три, но с чесноком, у меня слюни потекли от запаха, солёные огурцы, лук, чеснок и варёные вкрутую яйца. Всё это я прибрал себе. Главный сюрприз меня ждал в двух мешках. Того старшего, который похоже кончался, по его телу пробегала судорога агонии, и того у которого был «ТТ». В их мешках были пачки денег. Советские рубли. По примерным прикидкам тут было около миллиона. Быстро подсчитав, прикинув на глаз я понял что не ошибся. Похоже, они взяли кассу или инкассаторов, и ушли в бега, пока не повстречались со мной.

Задумавшись, я начал собираться. Вся еда ушла в мой сидор, еле запихнул, но всё же влезло, деньги и одежда ушли в два мешка. Оба я закрепил на велосипеде, один на руле, другой на багажнике за седлом, котомка всё так же была на боку, сидор за спиной. Только после этого, убедившись, что всё держится крепко и горловины завязаны, толкая велосипед, я направился к опушке, а оттуда к дороге. Кто-то скажет, что я забыл упомянуть про оружие. Было оно, тот «ТТ» без запасного магазина и всего с тремя патронами, потом его почищу, двустволка, что я зашвырнул в кусты, некуда её было грузить, да и патронов было всего шесть штук ну и «Наган» главаря. Пистолет и «Наган» я забрал, как и два приличных ножа с неплохим балансом, остальное бросил на месте, может, кому пригодится. Мне оно было не нужно.

Вернувшись на дорогу, поблёскивая очками, я привычно уже сунул руку в косынку и покатил дальше. Одет я был немного в другую одежду, в серые штаны, тёмно-серую рубашку, и в сапоги, а на голове была кепка, спасающая меня от зноя. Так с беженцами, которых, кстати, на дороге стало заметно меньше, я стал удаляться от фронта. Тот, похоже, ещё держался, так что у нас было время уйти подальше. А потом снова стремительные прорывы таковых групп и снова окружения.

По этой трассе я ехал ещё около часа, пока впереди не блеснула речушка. Как и все проехав через охраняемый мост, я двинул дальше не прямо, а свернул на тропинку и, прокатившись метров сто, остановился на заросшем кустарником и камышом берегу. Там я пополнил всё ёмкости водой, обе фляги, у бандитов была двухлитровая бутыль, что они использовали для переноски воды, видать из-под самогона, но я её брать не стал мне и своих хватало. Так вот наполнив фляги, я умылся, отряхнулся от пыли и, достав свою посуду хорошенько её отмыл, даже песка нашёл, и отскрёб. Только потом, вернувшись на дорогу, я покатил дальше, чуть позже уйдя на второстепенную дорогу.

За это день я ещё один раз был свидетелем обстрела с воздуха дороги. Расстреливали простых людей, так как ни одного военного или тем более техники я не рассмотрел. На моих глазах девочку лет пяти приподняло и разорвало в кровавых брызгах. Я это запомнил и пообещал себе, что буду резать немецких лётчиков, что пилотирую штурмовки, до последнего. До последнего лётчика естественно.

Так я и двигался до самого вечера, стараясь держать одну скорость, уходя от фронта всё дальше и дальше. Канонады я естественно не слышал, а вот немцы всё летали. Бомбардировщиков за весь день я так и не увидел, а вот штурмовики встречались.

Естественно крутить педали до Москвы у меня никакого желания не было, поэтому обдумав всё, что можно я решил воспользоваться попутным транспортом. Их было три, авто, авиа, и железнодорожный. Железнодорожный естественно пасут, авиа это если только угнать, но подставлять командиров частей не хотелось, так что выбор пал именно на авто. Оставив по левому плечу Могилев я продолжал крутить педали пока не нашёл способ как сократить время и дорогу до Москвы. Всё очень просто. Угон.