Посредник

— Почему? — спросил лётчик.

— Так я же тут, — спокойно пояснил я. — Кстати, по приказу Ставки Верховного Главнокомандующего в январе сорок третьего будут введены погоны и в обращения войдут такие слова как офицеры и солдаты, так точно и никак нет.

— Вам надо к товарищу Сталину, рассказать всё об это, если это конечно, правда, — воскликнул летун.

— Это правда. А рассказать… я уже рассказал. Письма отправил. С вашими правителями я встречаться не хочу, уже обжёгся один раз в одной из своих жизней, учёный.

— Зачем вы нам рассказали, не боитесь, что сведения на сторону уйдут? — спросил техник, допивая чай, была его очередь, печенья мы уже съели и я пучком травы очищал котелок.

— Нет, не боюсь. Это лишь слова, подтверждения нет. Кстати, двадцать восьмого немцы возьмут Минск. Так что через неделю сможете проверить сказал я правду или нет. Ладно, собираемся, пора действовать.

— Что вы хотите делать? — спросил Евгеньев, пока техник пребывал в задумчивости.

Собираясь и навешивая поклажу на велосипед я, не задумываясь, ответил:

— Те части, что остались в Брестской крепости, дерутся в окружении до сих пор, и ждут помощи. Понятно, что её не будет, но хочу хоть как-то оказать им помощь и рассчитываю, что вы мне поможете. А помочь я собираюсь с неба, поэтому вы мне и нужны.

— На аэродроме немцы, — напомнил сержант.

— Вот это как раз меня мало заботит, главное чтобы там были «эрэссы», бомбы, топливо ну и рабочие аппараты конечно. Я пилот, ты лётчик, на пару мы там повеселимся, заодно помогая нашим парням в Крепости.

— Но немцы?!..

— Это не ваша забота. Напомню, я майор спецназа, осназа как у вас их тут называют, у меня огромный боевой опыт как раз в ведении таких боевых действий. Так что немцев я беру на себя, на вас вся авиационная техника, в этом старайтесь не подвести меня. Уже сегодня вечером я собираюсь совершить первый вылет. Это всё, выходим.

Технику я передал кобуру с «Вальтером», тот быстро продел кобуру в ушки ремня, проверил оружие, и теперь был хотя как-то вооружён. Я же повесив винтовку на плечо, и взявшись за руль велосипеда, направился к дороге.

— Там же дорога, — сообразил куда мы направляемся Евгеньев.

— Именно. Мне нужна машина. Подойдёт и мотоцикл, но лучше машину.

На обочине я спрятал авиаторов, отдав свою винтовку Петру Кирилловичу и забрав у него «Вальтер», работать я собирался в одиночку, поэтому и решил действовать двумя единицами короткоствольного оружия. Сам я был одет как простой паренёк, оружие за поясом сзади, взведено и готово к бою. Проверив маскировку парней, поправив некоторые огрехи, доведя её до совершенства, я вернулся на обочину и стал терпеливо ждать. Долго ждать не пришлось, видимо немцы остались у остатков моста, ожидая подразделение с понтонами, всё же тут была накатанная дорога, да и берег позволял навести понтонную переправу, но патрули в разные стороны выслало. Жаль что не машины, было два мотоцикла с шестью седоками при двух пулемётах.

— Не вмешивайтесь, — велел я авиаторам, внимательно наблюдая, как из-за поворота показались немцы, стрекоча мотоциклетными моторами. — Я сам справлюсь. Вы только помешаете.

Немцы подъехали ко мне, слегка притормозив и… не останавливаясь, последовали дальше. Я их не заинтересовал, поэтому выхватив оружие, я открыл огонь им вслед. Из «ТТ» по ближайшему экипажу, из «Вальтера» по дальнему. Положил пятерых, ранив шестого, мне нужен был язык.

Мотоциклы никем неуправляемые остановились, один посередине дороги, второй съехал на обочину и скатился в кусты, заглохнув там.

— Собрать оружие и документы, подготовить технику к движению, — скомандовал я, рванув к подранку. Это был солдат, что сидел за водителем, когда я его ранил, он отклонился, позволяя мне достать водителя.

Спустившись на обочину я перевернул подранка на живот и связал руки, после чего похлопав по щекам, похоже у того был болевой шок, стал задавать вопросы, жёстко контролируя ответы. Авиаторы с несколько ошарашенным видом, собирали и укладывали в одну из люлек оружие, обоим я велел вооружиться «МП-40», их как раз и было две единицы и забрать боеприпас, «Вальтер» я не вернул, вместо него Пётр Кириллович выбрал себе «Парабеллум» одного из пулемётчиков. В общем, когда я закончил с допросом, авиаторы уже не удивлялись тому, что я знаю немецкий, оба мотоцикла находились на дороге. Тела были спрятаны в кустарнике, туда же унесли и шестого, которого я добил ножом.

— Надеваем плащи, каски и следуем за мной, — велел я, занимая седло и запуская двигатель.

В люльке моего мотоцикла были сложены все трофеи, включая мои вещи, сверху был положен велосипед. Авиаторы образовали экипаж второго мотоцикла, техник за рулём, Евгеньев за пулемётом, тот его быстро усвоил, клацая затвором, даже поменял пятидесятипатронную банку на ленту в двести патронов.

Первым двигался я, авиаторы за мной. Сразу же свернув с шоссе на полевую дорогу, мы за час проехали десять километров и встали у рощи, до аэродрома оставалось около полутора километров, вдали уже виднелись строения и, кажется даже самолёты. Воспользовавшись биноклем, я действительно рассмотрел ряды боевой авиационной техники.

Пока мы ехали, то не раз встречали немцев, даже один раз целый батальон был шедший пешим порядком. Я заранее предупредил о такой возможности авиаторов, так что они сперва конечно шугались, но потом, следуя моему примеру, даже приветливо махали рукой немцам. Типа мы свои. Плащи, каски и очки, спущенные на глаза, делали нас серой массой основных войск Вермахта и мы особо не привлекали внимания.

Как только моторы были заглушены, Пётр Кириллович устало откинулся назад и, сняв очки, протёр мокрое лицо.

— Да-а-а, теперь понятно чему вас там учат в будущем. Кто вот так вот сможет среди немцев кататься как свой?..

Похоже, техник следом за Евгеньевым поверил в мои метанья по мирам, это хорошо, будет работать не за страх, а за совесть. Однако теперь о другом, остановился я по одной причине, я не знал территорию аэродрома, мне нужно было его описание с рисунком, трофейный блокнот и карандаш у меня были, к тому же требовалось выяснить, что где хранится. Естественно воевать с аэродрома я не собирался, но вывезти с него топливо и боезапас куда-нибудь в надёжное место было возможно. Главное чтобы нам хватило на два-три боевых вылета. Больше нам сделать не дадут, но и это не плохо. А потом уже можно направляться к своим. Дело я сделаю, посмотрю своими глазами на погибающую Крепость.

Главное для меня, это сбросить на Крепость сообщение, что помощи не будет и чтобы выбирались они сами, своими силами. Ведь они ждали эту помочь, поэтому и сидели в крепости, дрались до конца, но помощи так и не дождались. А сейчас пока у них были силы, шанс был уйти на прорыв, главное чтобы они поверили мне, поверили тому сообщению, что я им сброшу. Причём сбрасывать собирался не в одном экземпляре, а в нескольких в разных частях Крепости.

Стянув длинные мотоциклетные перчатки, я сказал:

— Мне нужно знать расположение всех строений аэродрома, что где находится.

— Мы с вами? — тут же спросил Евгеньев.

— Не-е, я пойду один, вряд ли там больше взвода. Для меня они на один зуб, а вас терять не хочется, не зря же я вас с собой тащил. Держи бинокль, вон с крыши того здания, где часовой прогуливается, я подам сигнал, тогда подъедите. Если в течение двух часов сигнала не будет, уходите к нашим. Пётр Кириллович, для тебя у меня отдельное задание. Использовать будем «Чайки», припомни, где находятся уцелевшие машины, нам нужно две, где бомбы, топливо и другой боезапас, не забывайте про запчасти. Я там вижу немецкий тентованный грузовик, воспользуемся им, для перевозки имущества. Тебе сержант тоже задание, нужно укромное место подальше от дороги, куда можно добраться на грузовике, но с ровной площадкой способной принять «Чайки». Взлетим с аэродрома к Крепости, мы сюда уже не вернёмся, а отштурмовавшись, полетим к площадке, где нас должен будет ждать Пётр Кириллович. Вот трофейная карта, ориентируйся по ней. В общем, задания до моего возращения я дал, а пока вот, рисуйте схему строений, что и где находится.