Поселок

– Ну почему же… действительно так и было, – сказала она, наталкивая полный рот, чтобы

не выдать себя откровенным смехом.

Роберт перестал жевать и застыл, внимательно рассматривая лицо жены. Женечка

демонстративно повернулась на откровенное обозрение и сделала ироничный

вопросительный взгляд. Теперь стало совершенно ясно, что и на самом деле он подзалетел на

12

«интимных отношениях» с тещей, что это не его бредовая фантазия и даже не сон и как он

будет смотреть теще в глаза – совершенно не понятно. Все ярче осознавая свой позор, он

медленно сгорал от стыда…

– Как же так?!

– Очень просто.

– Так ведь ты же всегда там сидела!

– А когда ты вернулся, уже не сидела. Мы с мамой поменялись местами. Ей там лучше

видно.

– И ты промолчала…

– А мне было интересно, как ты отреагируешь на другую женщину.

– Ну и как? – с досадой спросил он.

– Не адекватно.

– То есть?

– Стал обнимать так же ласково, как и меня.

– И что это означает?

Женечка пропустила вопрос мимо, а минутой позже задала встречный вопрос и в голосе

чувствовалась настороженность:

– Можно тебя спросить?..

– Ты уже спросила.

– Нет, правда. Это для меня имеет большое значение…

– С женой я развелся по самой банальной причине, милая. Тебя это интересует?

– Ты мне говорил, Роберт. Из-за несовместимости взглядов, да?

Роберт вытер салфеткой губы, сказал Женечке «спасибо, дорогая», поцеловал, и устало

отвалил на кушетку.

– Что тебя волнует?

– Просто у меня в последние годы сам по себе стал возникать вопрос: что приводит

супругов, в основном мужчин, к неожиданному беспричинному разрыву? Разлюбил, как

говорят?..

Роберт пожал плечами:

– Можно и так сказать.

– После десяти двадцатилетней любви? – Женечка с презрением взглянула на Роберта,

словно это касалось именно их с Робертом, именно между ними разрыв, и по его вине, и она,

как женщина, перекладывала всю вину на мужчину, своего супруга. В этот момент всплыла

их брачная ночь, когда после безумного соития, во время бесконечных поцелуев он услышал у

своего уха ее шепот, лишенный плоти всех человеческих тормозов: «Ты меня не бросишь, не

бросишь, да?» Получается, что бы ни случилось, а он заранее обязан на всю жизнь «не

бросать» свою жену ни под каким предлогом. Своего рода – пожизненное заключение, точнее,

законное покушение на свободу его творчества. Мысль слабо сказать тяжелая – гнетущая,

уничтожающая.

– Значит, любовь может пройти после стольких лет безукоризненных духовных

отношений? Возможно ли такое?

Роберт задумался. И в самом деле, «возможно ли такое?» Что удерживает человека от

перемены?

– Наверное, в момент выбора – что оказывается сильней.

– Что?

– Свобода творчества или любовь.

13

– Боже! Это же инквизиторство, Роберт! – Женечка грустно покивала головой кому-то за

окном. – И ты об этом так хладнокровно говоришь. Разве для тебя твое творчество не важней

моей любви?

– Почему «твоей»? – Роберт, не замечая, невольно задал обнаженный вопрос. – Я не в счет?

– и вышло действительно хладнокровно, как от пресыщенности жизнью.

Женечка это, наверное, почувствовала, и не ответила. Сам по себе его вопрос уже ответ. Он

неожиданно подтвердил догадку охлаждения чувств, незаметно пришедшего в их жизнь, и

непонятно было, как к этому нужно относиться. Так же, как и он, не придавая особого

значения, видно так бывает во всех семьях, ей не знать, она впервые замужем, а у него опыт и

не волнуется, значит, уверен в том, что так и должно быть. Чувствовалась личная вина в

неопытности, вышла очень поздно, не девочка и не женщина, и Робкерт был у нее первый.

Хотя понимала, что основная вина запоздалого создания семьи лежит на родителях, на

каждом шагу твердящих дочери в расцвете юных ее лет о благоразумии советской

«порядочности» будущей супруги в получении высшего образования, а не в счастливом браке.

Меньшее – позор для советского человека, тем более – для семьи такого авторитетного лица,

как заместителя главного конструктора завода танкостроения. С уходящими годами она сама

себе не признавалась, не допускала мысли, что поезд ушел, и приходилось пользоваться тем,

что осталось. Это и унизительно и так же разумно, как все-таки нужно жить. И определить –

возникшие к каким трудностям нужно причислить – временным или постоянным. Конечно

самые опасные постоянные трудности. И если они появились у нее с Робертом, то оставалось

выяснить причину.

– Так что же удерживает супруга от перемен, если не любовь? – с нескрываемым

интересом спросил Роберт.

– Сила привычки, если не корысть, – подражая Роберту, заверила она.

– Всему есть предел.

– Да, но то и другое, что ты сказал, меняет время. Как говорят, время лечит.

– И изменяет цель, – в унисон добавил Роберт. Ему понравилось направление мысли,

которую невольно затронула Женечка. Это полностью отвечало его убеждению, что причина,

по которой ему не везло в семейной жизни, лежит именно в этом.

Но Женечкины, видно, с его мыслями не совпадали. Она покачала головой:

– Дело не в этом. Ты помнишь, Назаров рассказывал, как еще в ранние годы их с Ниной

супружеской жизни она уходила от него. На каком году их супружества это было?

– А зачем это тебе?

– Говорят, есть роковые числа разводов. На третьем, седьмом, девятом, двенадцатом году

супружества.

– Именно такие числа? Ты не путаешь? Почему?

– Не знаю, может быть, другие. Но говорят.

Роберт встревожено подошел к окну. С высоты четвертого этажа поверх макушек кленов и

каштанов раскрылся, сохранив утреннюю прохладу на росистой траве, школьный стадион, а

за ним – пустырь, обросший редким кустарником чайной розы. Что-то терзало, не давало

спокойного сосредоточения. Может быть, причина крылась в Назарове. Пора бы Володе

позвонить. Руки произвольно тянулись к телефонной трубке.

Женечка примолкла, сзади подошла, охватила его плечи, прижалась к нему.

– Роберт, что-то здесь не так. Позвони ему.

Роберт не удивился ее чувству:

– Не хотелось нарушать договор.

– Наверное, придется. Позвони, не мучайся, дорогой.

– Нет, вначале съезжу, привезу то, что мне приготовили. Я прав?

14

Женечка немного подумала, сказала:

– Да, Роберт, ты прав. Может потом что-то изменится, и он позвонит. Давай, собирайся. И

будь осторожен, как тебе советовали.

Он скривил кислое лицо:

– Не напоминай. Я не слышал, значит, ничего не было, – заявил самоуверенно, надел

футболку и, прихватив сумку, направился к двери.

– Подожди, – Женечка подошла, обвила шею, зашептала, – Возвращайся скорей, дорогой.

Ты на машине? Будь осторожен. Я волнуюсь…

Глава 5

Клиент

Машина завелась сразу. Будто просилась на долгожданную прогулку. Способствовала сухая

теплая погода. Роберт мысленно сказал «спасибо», глянул на количество бензина, стрелка

оставалась почти на нуле, повернул ключом зажигание и, успокоив себя обещанием при

первой же возможности заправиться, тронул машину. Перед шлагбаумом стоянки

остановился, нажал пару раз на тормоз, глянул на реакцию дежурного. Старик недовольно

покачал головой.

– Что?

– Правый моргает, а левый вообще «молчит». Могу не выпустить.

– Опять контакт, – сказал Роберт, выбрался из машины, рассерженно пнул ногой

светильник.

– Посмотри теперь, – кинул раздраженно, сел в машину и нажал на педаль.

– Теперь нормально, – недовольно произнес дежурный. – Ты это вот… Не очень доверяй.

Опасно ведь.

– Знаю. Отъеду, проверю еще. Не боись, Петрович! Я сам боюсь, – шуткой ответил Роберт

и выехал к перкрестку главной дороги.