Страница 13 из 14
И, не в силах удерживаться от распиравших меня эмоций, прижимаясь щекой к голове Бейкер Мортенсон, к голове "Дамы с каменьями", любуясь её берилловой диадемой, срывающимся голосом неистово закричал:
- Я люблю тебя, Мэрилин!
Схватив Прекрасную Голову, стал с ней танцевать, так, как это было возможно в теснейшем пространстве. Правой рукой нежно прижал к груди девичье лицо, левую вытянул вперёд.
14. Счастливый скрип колеса Фортуны
Над Атлантическим океаном явственно послышался волшебный скрип колеса Фортуны. Тонкий музыкальный звук перешёл в легкий скрипичный унисон. Хватающая за сердце, забытая мелодия заставила звучать все предметы, находившиеся в освещённых, забитыми драгоценностями, лабиринтах трюма.
Я танцевал танго. Моё обожжённое медальное лицо было повёрнуто в профиль. Я становился на одно колено, быстро поднимался, поворачивался и, легонько переступая ногами, скользил вперёд. Невидимые фрачные фалды разлетались при неожиданных поворотах. Я танцевал классическое танго, которое исполнялось тридцать три года назад.
- Командовать парадом буду я! - восклицал твой непокорный слуга, любезный, внимательный, любопытный и умный читатель.
Глупая читательница танцевала в моих объятиях!
Внутри моего тела звучала музыка Грига. Восклицания командующего парадом преходили в шёпот, в бормотание, похожее на рокот волн. Успокаивающимся голосом я произносил:
- Мгновение, остановись, я прекрасен! Мгновение, мгновение, мгновение моё!
Музыка умолкала, восторженный голос мой тонул и утихал в шуршании и шуме ударов волн о корпус "Каялы". Шуршание походило на шум сильного ветра, но я знал, что это не ветер. Это был плеск моря вокруг бортов судна. Голос мой тонул в ясно слышимом звуке бурлящей воды, в рокоте начинающегося шторма.
15. Клад в цепных ящиках. Наркотики в гробах
Доллары я перетаскивал с первой ночи, пряча пачки в недоступных местах.
Примечание эксперта: Ворюга старпом умудрился в порту Марин открыть несколько долларовых счетов в банках. Архив ФСБ КНО-17.
Вес бумажных денег доходил до полутонны.
Когда я опустошил все четыре гроба, до Португалии оставалось четверо суток ходу. Четыре последние ночи потратил с толком. Сокровища упаковал в непромокаемую мягкую тару. Поместил в 134 не очень больших, но и не маленьких мешка. Мешки перетащил ночами в цепные ящики, под полубак. 134 мешка разместил по периметру ящиков (по 67 в каждом), чтобы они не были захвачены выходящей на палубу цепью, при постановке судна на якорь. В среднем, вес мешка был один пуд, точнее 16,75 килограмма. Золотые слитки и крупные украшения вытаскивал из мешков, больше не упаковывал, чернил. Обмакивал в чёрную краску, опускал в кандейку с польской, или латвийской чернью. Чёрная краска заканчивалась, и, для тонирования моих, теперь русских сокровищ, я нашёл в носовых кладовых "Каялы" грузинскую, и азербайджанскую чернь.
Чёрные слитки и чёрные украшения складывал в просторном цепном ящике, рядом с чёрной цепью. Ключи от замков дверей цепных ящиков лежали у меня, теперь уже, в правом кармане. Более ночи ушло, чтобы замести следы моего пребывания в трюме номер четыре.
Пакеты с наркотиками честно, поровну, распределил по четырём гробам, стараясь не оставлять отпечатков пальцев. На прощанье в лоб поцеловал головы "покойничков" и уложил мёртвые головы в домовины. Мэрилин Монро я поцеловал в губы. Поцелуй был затяжным и томным. Мне показалось, что из-под ресниц Мэрилин выкатилась слеза. Смахнув собственную слезу, проводил Мэрилин в "последний путь", опустив голову в гроб.
Головы были тяжёлые, по весу как настоящие, внутри мафиозных голов железные опилки - ничего ценного. Задвинув гробы на место, кое-как досками заделал торцы контрабандных пакетов, используя гвозди. После заметания следов осторожно спустился в тоннель двойного дна. Закрыл за собой, опустив на место, обсыпанную опилками, крышку хитрой горловины тоннеля, прихватив бесшумную бензопилу немецкой фирмы "Stihl". Прополз до машинного отделения. Возле входа в машинное отделение блестела лужа чёрного тяжёлого топлива. Рассыпал в лужу мелкие драгоценные камни. Пополз на карачках назад, "теряя" золотые монеты, и мелкие драгоценности. Над горловиной выхода в трюм четыре "терять" сокровища прекратил. Отправился в сторону полубака, заметая следы. Был уверен, что следователи мафии, после обнаружения пропажи, начнут трясти механиков и мотористов.
16. Скромная заначка на дне
Утром 11 февраля 1995 года, на горизонте, увидел признаки приближающегося Пиренейского полуострова. Я шёл курсом 42,921875 градуса. Изменив курс, оказался на широте в 40 градусов 49 минут и 41,25 секунды. Лёг на курс 90 градусов, встречая восходящее солнце. Добравшись до западной долготы 9 градусов 25 минут 18,75 секунды, вышел на крыло мостика. В этих координатах я утопил герметичный мешок с трёхсот двадцати четырьмя драгоценными камнями, и с невзрачным старинным сосудом, сделанным из непонятного потемневшего материала. Я выпил простой воды из этого сосуда, и ощутил себя помолодевшим на 21,3(3) года. Я нашёл Святой Грааль, чашу для причащения. Человечеству чашу передавать не собирался. Грааль был бесценен. Контрабандисты сами не знали, какой ценностью обладали. За все сокровища мира Грааль не купить.
Каждый утопленный мною камень стоил 72 тысячи 896 долларов. Герметичный мешок изготовил с четырьмя подводными буйками-отметками, с приёмной антенной. Глубина утопления "заначки" составляет тысячу сто тридцать девять метров. Общая стоимость камней 23 миллиона 618 тысяч 304 доллара США.
Пишу эти строки, глядя на личный передатчик частотой 81 Герц. Длина волны в 3577,171875 километра, в нужное мне время, поднимет богатство с глубины 1139 метров.
Алмаз Раджи всегда находится при мне, зашитый в форменную фуражку с козырьком. Бриллиант под морским "крабом" - золотым якорем. Алмаз под высокой тульей чёрной фуражки морских офицеров России согревает душу. Страховая стоимость контрабандного алмаза составляет 94 миллиона 610 тысяч 432 доллара США.
Глава 14. Лейшонш, Португалия
1. Мафия поёт свою песню, я свою; 2. Клад в цепных ящиках укрыт якорь цепями.
И никто ему не господин,
Буть то сокол, будь то гордый кречет,
Будь то чёрный ворон - половчин!
"Слово о полку Игореве"
1. Мафия поёт свою песню, я - свою
Капитану Магасову, на подходе к порту Лейшонш, или, по-английски, к порту Leixoes, зачем-то потребовалось обвинить третьего помощника капитана Борисова в том, что тот едва не выбросил судно на камни. Я вмешался, защищая помощника. Капитан-контрабандист отстал от третьего штурмана, как оказалось, на время.
Мафия что-то химичила, у меня были свои проблемы. В португальском порту Лейшонш, куда пришли 11-го февраля 1995 года, у причала, вечером, приказал боцману смайнать, и вытравить обе якорь цепи, до жвака галсов, для завтрашней переукладки.
Дуре-читательнице якорь-цепь не объять. Умный читатель может постичь якорь цепь океанского судна. На "Каяле" звено якорь цепи весило двадцать килограммов.