Колонисты

Мама сняла лямку сарафана, обнажила титьку и взяла меня на руки. Я прямо сопротивлялся - ну не хотелось мне чпокать чужую для меня грудь, да только тело решило иначе - присосался как клещ и в рот потекла густая питательная жидкость, вкусная и сладкая. Тут уж и я не оторвался - схватился за ткань обеими ручонками, чтобы не удалили раньше времени. Брат, а это был он, посмотрел немного и удалился во двор, играть с этим непонятным Лютым, а я занялся своим непосредственным делом - расти да сил набираться.

Что сказать - весть о переселении моей души я воспринял спокойно, тем более, что лучше быть живым, чем оставаться мертвым с перерезанным горлом. Надеюсь, мои боевые товарищи за меня отомстят - прикнокают этого козла, который меня как барана зарезал. Но вот я хоть убей не понимаю, как это Небесная Канцелярия допустила такую ошибку закинув меня в это тело, да еще и к оркам, не стерев мне память? Что-то они там видимо не доглядели или пропустили через отдел кадров, который в это время чай пил. На что им огромное спасибо. Тело мне досталось огого, а с теми навыками, что в меня вколотили в учебке, да и вообще в армии мне здесь здорово повезло - судя по комплекции да и природному кожному покрову местные орки постоянно воевали с кем-то и владение оружием, также как и телом может мне очень даже неплохо пригодиться.

Насосавшись, тело захотело спать и я тут же отключился, чтобы проснуться от того, что предательский организм вывел продукты своей жизнедеятельности наружу и я сейчас лежал весь мокрый, да еще и обоср..ый в придачу.

- Ыыыы! - воззвал я, однако без плача. - Ыыыы!!

Ясно, что наверняка была ночь, а тело всех младенцев так любит облегчаться именно в это время суток, когда уставшие родители приходят с работы. Я все понимаю, им хочется отдохнуть, но тут орущий посреди ночи сынок (или дочка) портят всю картину и приходится вставать, менять пеленки и подгузники, успокаивать малыша и потом еще попытаться уснуть. Если сможешь. Я постарался этого избежать, поэтому после того, как никто не откликнулся на мой зов (а папаша вообще храпел так, что я легко проснулся бы и без этого дела), я поворочался насколько мог, чтобы повернуться хотя бы на сухое, руками попытался стянуть с себя подобие уделанных мной пеленок, засучил ногами и все это молча, словно оправдывая данное мне папашей имя. Наконец удалось стянуть с себя уделанные мной же трусы и я с облегчением растянулся на простыне.

- Нет, посмотри что наделал этот хряк! - проснулся я от возгласа матери. - Стянул с тебя трусики и изгваздал ими всю простынь!

- Ну и что? - подошел отец и заглянул в кровать. - Зато ночью не орал, правда и я спал как убитый, но все же. Молодец, Молчун. - Похвалил он меня.

- А я молодец? - влез мой брат.

- А ты вообще молчи, засранец. - Отец повернулся к нему. - Пеленку отстирать легко, а тебя пришлось от своего же г..на отмывать. Устраивать внеплановый банный день. - Он улыбнулся, заметив замешательство на лице старшего сына. - Ладно, Горшок, иди за стол садись. Сейчас завтракать будем. Ты этого с собой возьмешь или мне Хису попросить?

- Нет, - мать покачала головой. - С собой. Кто его тут покормит. Да и Хиса эта... лучше не надо. Еще придумает там себе что-нибудь.

- Как скажешь. - Спокойно согласился батя. - Лютый за хозяйством присмотрит. Хотя опасаться здесь нечего, но все же... так спокойнее.

Меня быстро помыли под струей теплой воды и я как настоящий разведчик осмотрел свое будущее жилище. В доме было электричество! Во всяком случае лампочка под потолком была не одна, присутствовал также торшер и настольная лампа. Комнат в доме было несколько - собственно гостиная и столовая в одном флаконе, комната родителей с большой кроватью, комната Горшка, в которой наверняка найдется место и для меня, кухня с электроплитой и духовкой, причем конструкция ее сильно отличалась от земной. И если духовка чем-то напоминала русскую печь, то варочная поверхность больше была похожа на индукционную, хотя нагревательных элементов видно не было, к тому же использовалась стальная посуда, что уже говорило о довольно развитой металлургии. Присутствовала и микроволновка - во всяком случае тот волшебный ящик, который быстро подогрел кашу всем троим (я довольствовался маминым молоком) очень на нее был похож и использовалась там глиняная посуда. Во всяком случае металлических вставок я в ней не заметил. И что самое странное - к бытовой технике не подходил ни один провод, но тем не менее она работала. Опять же вода из-под крана. Значит, водопровод точно присутствует, есть и канализация, системы водоотведения и очистки, то есть довольно развитая инфраструктура поселка или города. Ну ничего, выползем на улицу, там узнаем, где это я очутился, тем более, что скоро мне предстоит прогулка на работу вместе с матерью. Кстати, почему не в детский сад? Или он здесь не в ходу? Надо срочно разобраться - этот мир мне очень интересен, хотя бы с точки зрения технических устройств.

Мать устроила меня в специальной подвесной сумке и повесила ее за лямки на торчавший из стены штырь. Я заболтался как это самое в проруби, но отсюда хоть было хорошо все видно и я тщательно рассмотрел жилище, пока старшие метали в себя кашу. Пока я так висел, я начал разминать пальцы, сжимая и разжимая кулаки и вообще размахивая руками, болтая ногами, пока лямка не соскочила со штыря и я не полетел на пол. Поразмла меня реакция папаши, который вот только что отправлял очередную ложку в рот и вот летит в прыжке и ловит меня над самым полом своей могучей лапищей. На все про все доли секунды. Если все орки такие, то это довольно опасные бойцы. Отец встал, повесил меня назад и как ни в чем не бывало сел доедать кашу, как будто он всегда так младенцев ловил. Мать строго посмотрела на меня и я припух. Сорваться еще раз что-то не хотелось, вдруг мои кости еще достаточно хрупкие, так и шею свернуть недолго. Вот встанем на ноги, тогда и посмотрим.

Тем временем завтрак подходил к концу. В стиральной машине крутилось испачканное мной белье. Никакой тебе программы - просто ручка таймера как на наших старых советских стиралках. Но стоит отдать ей должное - машина с задачей справилась, постирала очень быстро, когда мои еще ели. Мать собрала всю посуду, быстро помыла в раковине, поставила в шкаф сушиться, вынула белье и вышла во двор, видимо развесив на веревках, потом, когда отец уже собирался уходить, она завела ужин в горшке и поставила его в нагретую духовку, после чего шлепнула Горшка по рукам - он хотел отведать сладких пряников и тянулся к ним через весь стол, повесила меня себе за спину, взяла брата за руку и вышла из дома, прикрыв дверь. Никаких замков и запирающих устройств я не заметил и сделал вывод, что здесь все друг другу доверяют, но однако же опасаются, потому что во дворе нас встретило такое чудо-юдо, что мой организм чуть опять не расслабился, но воля уже кое-какая появилась, да и я уже стал привыкать к новому телу и не дал ему вновь огорчить мою мать, которая и так видно опаздывала на работу.

По двору скакал огромный волкокабан. Толстая кожа, грубый волос, огромные торчавшие из пасти клыки, которыми он рылся в земле, влажный пятак, выискивающий съестное - такая туша, моему папаше до плеча. Вытянутая морда и стоячие уши как у волка и в то же время что-то неуловим похожее не свинью. Мутант-переросток, блин. Впрочем, я только сейчас обратил внимание на рост. Поначалу мне орки показались большими в виду моего мелкого состояния, но во дворе я заметил, что папаша мой был вполне себе среднего роста, мать на голову ниже его, а все вещи не страдали гигантизмом и были нормальных размеров. Так что несоответствие могло быть только с моей мелкой точки зрения.

Отец еще не ушел, почесал зверюгу за ухом, отчего та сомлела и потерлась боком о папашу, тот аж качнулся, сказал что-то в него, я не расслышал. Листовидные уши папаши шевельнулись как у кошки - он по шагам матери узнал ее, отворил калитку и мы вышли на улицу.

Ну что сказать, деревня как деревня. Невысокие заборы, покатые крыши домов, широкие улицы, плотно утоптанные десятками ног. Местное светило только встало на горизонте и сейчас его позолоченные лучи играли красками на расписанных затейливыми узорами черепицах домов, зелени листвы деревьев, растущих во дворах и осветили каменные кручи ближних гор. Наша деревня или поселок, как его лучше назвать даже не знаю, находились у отрогов скалистого кряжа. Чуть выше была заметна шахта, откуда вагонетками доставляли породу и скидывали ее на конвейер, который скрывался в пузатом здании. Что именно там добывали я не знал, а через крыши домов рассмотреть не удалось - мать бодро топала на работу вместе с другими своими сослуживцами, которые приветствовали ее взмахами руки.