Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 5 из 21



А мы что, хуже немчуры? В Совгавани слышал — тут, на ТОФ, какой‑то летеха свою лодку сам подорвал, в бой идти не желая, тьфу, погань, к стенке за такое, и правильно! За нашими спинами отсиживались, пока мы воевали — а сами, элементарного не умеют! Когда Котельников в мае, уже после отлета Лазарева с Камчатки, формируя бригаду, инспектировал, что за наследство ему досталось (это про дивизион «щукарей»), то просто за голову схватился, уровень по меркам СФ, ну ни в какие ворота! После учений в море, просто сказал:

— Вы главное, у нас под ногами не путайтесь, чтоб ненароком не потопили! А с японцами мы как‑нибудь справимся и сами.

Хотя — что требовать с такого старья? «Щуки» самых первых серий, даже не Х — бис, как моя Щ-422, а V и V — бис, почти десятилетием раньше! И изношены уже, гоняли их тут нещадно еще до войны, а с ремонтом и техобслуживанием было куда хуже, чем на Балтике, и экипажи далеко не гвардейцы, ни выучкой, ни боевым духом. «Ленинцы» хоть чуть новее, и модернизацию прошли — а до «щук» и руки не доходили, и ресурсов не хватало. Ничего — там с самураями справились, сумеем и здесь!

— Пеленг 250, подводная лодка под моторами! — доклад акустика — дистанция 20, по оценке слышимости.

В это время, в двух милях к вест — зюйд — весту, командир лодки Щ-108 прилип к перископу, кляня «японца», так некстати сменившего курс. Впервые выходя в реальную атаку, он страстно хотел победы. Во славу Родины и Сталина — а то особисты уже душу вынули, из всего экипажа, выясняя, кто был дружен с изменником, диверсантом и японским шпионом со злополучной Щ-139, или с кем‑то из той команды, кто и как часто бывал там на борту, слышал об антисоветских разговорах, и если да, то отчего не доложил? И смотрели, как уже на врагов народа — так, что даже не знаешь, выйдешь ты с того допроса, или уже в тюрьму? А какой к черту заговор — ясно ведь, что если рвануло бы, мало не показалось бы всем! В море же, тем более, какая диверсия — со смертью в обнимку ходим, если тонуть, так всем! И за что новый комфлота так взъелся на огороды — жрать‑то надо, а пайка не хватало, особенно до Победы. Также, картошка обменным фондом была — иначе на морзаводе хрен что тебе сделают, качественно и быстро! Ну а выпить иногда, так что делать, коль соцкультбыта нет, люди просто звереют? Нет, в море легче — особенно если с победой вернуться, или с двумя, с тремя! К конвою прорываться, понятно, дело очень трудное и опасное — на старой «щуке», вошедшей в строй двенадцать лет назад! Полный ход над водой едва достигал одиннадцати узлов, вместо паспортных 14, дальше начинались опасные вибрации валов дизелей. Из‑за перегрева аккумуляторов, электромоторы также не развивали полной мощности, и могли держать предельные обороты лишь полчаса. Предельную глубину погружения пришлось ограничить в 50 м, вместо проектных 90, причем на сорока часто заклинивало носовые горизонтальные рули, а при подходе к пятидесяти, и кормовые; перископ вжимало давлением в дно шахты. Неудачной была система воздуха высокого давления, самопроизвольно стравливавшая воздух из целых секций баллонов. Очень высокой была шумность и вибрация механизмов. И при полном заряде батареи, дальность полным подводным ходом составляла всего 9 миль при скорости 8,5 узла — причем в два этапа: полчаса, затем время остыть аккумуляторам, и снова полчаса! (Прим. — описание соотв. «Щуке» V серии, к которой и принадлежала Щ-108, постр.1933 год — В. С.). Отчасти все это было следствием изношенности, отчасти неудачей проекта: тогда казалось, что главное, это построить флот, в большом числе и быстрее! Те же «Щуки» поздних серий были гораздо совершеннее, конструктора ведь тоже учились. Но и «старушки» должны были оставаться в строю, в ожидании японской агрессии. И вот, этот час настал!

На борту Щ-108 было получено оповещение по флоту. Но командир, увидев указание квадратов моря, просмотрел бегло и отложил в сторону: район лежал в стороне, а значит, происходящее там не имело для его корабля никакого значения. Он не знал, что из‑за навигационной ошибки, Щ-108 сильно отклонилась к северо — востоку. И никогда не видел «двадцать первых» лодок (мелочь, упущенная штабом флота — альбом с силуэтами кораблей на старые лодки не попал). Зато знал твердо — то, что он видит, советскому флоту принадлежать не может!

Отвернул, япошка? Ну ничего, может мы его еще достанем! Не попадем, так напугаем… а может, и попадем? Что мы теряем — и что он нам может сделать после, мы же под водой?

— Лево руля! — приказал Видяев. Ход и так полный. Чудо что на посту ГАС что‑то расслышали — хотя, мы не эсминец, у нас винты так не шумят. А аппаратура у фрицев отличная, надо им должное отдать. И кто же это там под водой затаился? По флоту оповещение, что мы идем, да и силуэт у «двадцать первых немок» характерный, без пушек на палубе, но с очень крупной рубкой, ни с чем не спутаешь! Летуны наши уже дважды нас облетали, приветливо крыльями качая. А наших лодок, по диспозиции, тут быть не должно! Радио в штаб — обнаружена подводная лодка, координаты! И запрос — могут ли наши быть тут?



— Торпеды! Пеленг 252!

Срочное погружение! Если акустик с дистанцией не ошибся, то две мили, это полторы минуты, даже для японских «длинных копий»! Балласт в носовые, кормовые, дизеля стоп, воздуховоды перекрыть, запуск моторам. Матросы верхней вахты быстро в люк проваливаются, командир сходит вниз последним, лично убедившись что наверху никого. Балласт в среднюю — приказ еще до того, как окончательно задраен верхний рубочный люк. Все действия экипажа доведены до автоматизма, на многочисленных тренировках, с секундомером — на учениях мы полностью уходили под воду за двадцать секунд! Теперь моторам полный, рули на погружение. Нет у японцев самонаводящихся — не достанут они нас под поверхностью!

Н-4 была уже на глубине тридцать, когда торпеды прошумели выше и чуть в стороне. Теперь наш черед! Показать, что Лазарев не ошибся, в завершение «командирских курсов» всем объявив:

— Сейчас вы — лучшие подводники мира. Наиболее подготовленные и на самых лучших лодках. Знаете и умеете то, что пока еще никому не известно. Так не подведите же доверие Партии и советского народа!

И каждому — неуставные значки, «в память», белый силуэт акулы. Который после перекочевал на рубки «немок». Подражать фашистам, каждой лодке придумывавшей собственную эмблему, не хотелось — ну а коллективно, отчего бы не? Тем более, что завершающей частью курса были подводные дуэли. Акулы мы сталинские — любого сожрем, даже под водой! Так что этим конкретным япошкам сильно не повезло — и к лучшему, а если бы наш, необученный, попался? Знаю, что К-2 уже счет открыла (не «немка», старого типа, но тоже с акулой на рубке). Теперь и мы докажем, что нас учили не зря!

Акустик докладывает — пеленг 254, цель слышу хорошо. У нас только два аппарата могут стрелять управляемыми, не все шесть носовых, как на К — ПЛО, но на этого противника хватит (будь против нас «немка» тип XXI, тогда бы надо бить по максимуму, «невод» закидывать, чтоб не увернулась). И экипаж у нас, в большинстве, из служивших на Щ-422, есть и те, кто в Белом море по притопленному понтону стрелял, и кто Н-1 из Нарвика перегонял, кому товарищи потомки еще до курсов, летом сорок третьего, всякие штучки показывали, и особенности «двадцать первых» знаем лучше всех в советском ВМФ! Локатор в активный, определить элементы движения цели. Ввести в БИУС, перенести данные — на самых первых «катюшах» кассеты с магнитной проволокой, на которой программа записана, вручную из «Буси» вынимали, на торпеде горловину вскрывали, вставляли, досылали торпеду в аппарат, а у нас уже улучшено, можно прямо в заряженную торпеду команды вводить, как после пуска довернуть, на какой глубине, какие маневры совершать, и на каком удалении неконтактный взрыватель разблокировать — все это для противокорабельных торпед с СН на кильватер прежде всего актуально, но и для противолодочных тоже, какие‑то элементы движения задаются, тот же угол доворота, а оператор лишь поправки вводит, сличая отметки на экране гидролокатора. Разъемы для ввода программы на всех аппаратах, а вот командное устройство для управления по проводам лишь на двух верхних, обычно так и заряжают, четыре противокорабельных, две противолодочных. Ну теперь получите, самураи!