Страница 2 из 4
Напротив меня присел эльф, который причинял мне много проблем во время учебы.
- Карнэр. - Прохрипела я со злобой.
- Рад слышать, что ты помнишь меня после случившегося. - Он подхватил мой локон и пропустил сквозь пальцы. - Ох и трудно тебя было вытащить из Академии. В первый раз сонный порошок тоже подействовал, но я не смог пробраться в ваше общежитие. Льера Солла оказалась настырной и не захотела меня пропускать. Но зато я порадовался слухам, которыми вас наградили адепты Академии. - Он громко рассмеялся, от чего моя голова чуть не раскололась. - Что, головка болит, льера? - Он резко взмахнул рукой, и мою щеку обожгло пожаром. Удар был сильным, что по инерции меня отбросило назад, и в довесок я ударилась головой об стену.
- Привыкая к боли, тварь! Теперь она будет твоим спутником в твоей никчемной жизни. Да и жить тебе осталось не долго. - Он опять рассмеялся, вытирая руку об рубашку, как будто я была заразной. - Вечеринка у Майры была хорошим поводом, чтобы опять тебя усыпить, и когда дело было сделано, я сообщил хозяину. Конечно, этот чертов лис подпортил планы, но хозяин научил его манерам.
Я вспомнила профессора Вэона и тех страшных гончий.
- Он жив?
Эльф сморщил нос и с отвращением сказал:
- К сожалению жив твой любовничек, но потрепали его знатно. Все же магия хозяина стоит уважения.
- Кто твой хозяин?
- Не много ли вопросов, Эверн? - Он подошел и схватил меня за волосы, подтягивая к себе. - Лучше сиди и моли Проклятого Бога забрать тебя, ведь дальше будет только хуже Инесса, намного хуже. - Последние слова он с предвкушением растянул.
Карнэр отпустил меня, толкнув назад, из-за чего я опять ударилась головой. Уже на выходе он обернулся и достал из-под рубашки кулон на цепочке и с весельем заявил:
- Кстати, эта вещица помогает не сойти с ума, находясь здесь. Эти стены содержат камень тэхо. Я надеюсь тебе не нужно объяснять, что это такое?
Я мечтала набить ему лицо за все сказанное и проделанное, стереть эту смазливую улыбку, но последние слова заставили мое сердце пропустить удар и замереть от ужаса.
- Ты уже должна чувствовать всю прелесть данной темницы. И спешу тебе сказать, что это твой дом на ближайшее время, но если будешь хорошо себя вести, то получишь такой кулон. А теперь до встречи, много дел, но я еще забегу, чтобы лично поучить тебя манерам. - Захлопнув дверь, эльф удалился, прихватив с собой факел, который горел в коридоре, давая небольшое освещение.
По мере удаления Иримона вглубь коридора, темницу окутывал мрак, образуя плотный кокон темноты. Мне даже казалось, что дышать стало тяжелее из-за отсутствия способности видеть и распознавать объекты. Тихо и медленно подступала паника, ведь если нет магии, то и найти меня никто не сможет, а это значит конец моему путешествию в этом мире. Слова Карнэра о худшем впереди заставили мои легкие не принимать воздух окончательно. В какой-то момент сознание стало покидать меня, но новая волна головной боли привела в чувства. Медленно заставляя себя дышать через нос, смогла выровнять дыхание. Честно, хотелось плакать и сделать все что попросят, лишь бы выпустили отсюда, но разум давал понять, что если и отпустят, то только в мир иной. Вот не хочется мне умирать второй раз. Мне нравится этот мир: его красочная яркая природа, удивительные расы, новая семья, лучшая подруга, Академия магии и моя магия. Да, может раньше я и жаловалась на свою магию, но и в ней есть много плюсов: я помогла двум духам, дала возможность своей подруге-Тьме побывать в мире живых и просто даже уметь колдовать. Магия стала вторым воздухом, и сидя здесь в окружении этих стен я не чувствовала ее совсем. Мое тело ослабло, образовав внутри пустоту. Я перестала себя ощущать чем-то целым.
Сколько я так просидела не знаю, может час, а может день. Время перестало для меня существовать. В какой-то момент мне стали слышаться голоса и силуэты в темноте, но о чем они говорят, прислушиваться не стала. Я понимала, что это мое воображение, и если поддамся ему - совсем сойду с ума.
Ко мне никто не приходил, только ветер изредка завывал в коридоре, пугая меня до дрожи. Сейчас темнота казалась чужой, дикой. Она забиралась ко мне под кожу, окутывая холодными кольцами змеи. Иногда мой разум покидал меня, и я проваливалась в беспамятность. Облегчающих снов не было, которые бы позволяли отдохнуть мне, а все та же чернота. Из-за того что было темно, мне приходилось натягивать кандалы, чтобы они причиняли боль запястьям, и таким образом я понимала, что уже не сплю. Хотелось пить и есть, но было ощущение, что меня тут бросили и вряд вообще когда-нибудь придут. Время текло, а сил становилось все меньше. Постоянно сидеть было тяжело, приходилось вставать, выворачивая себе руки, чтобы хоть как-то размять тело. Но и это делать становилось все труднее. Во рту пересохло окончательно, и я порадовалась, что не стала реветь в первые дни, тем самым теряя дорогую влагу, ведь уже становилось такое ощущение, что все внутренности высохли. Цепи кандалов были небольшими, что не позволяло мне хоть как то отойти в сторону. На второй день мне очень захотелось в туалет, и выход у меня был только один. Я терпела! Терпела, потому что не хотелось сидеть в штанах полные собственных экскрементов. Только одна мысль об этом и меня передергивало от отвращения. Но чем дольше я сидела, тем сильнее было желание. Мое упрямство могло меня убить намного раньше, ведь с легкостью может произойти отравление организма. Когда же все же решилась, так как живот ужасно болел, я со слезами на глазах встала на ноги и избавили себя от мучений. Это было ужасно! Я себя чувствовала грязным животным, но со временем и это стало не важным. У меня поднялась температура, от которой бросало то в жар, то в холод. Порой даже шум цепей слышался от моего озноба. Голоса усиливались, приобретая четкие слова, а силуэты то серые, то белые становились все четче, преобразовываясь в разные существа. Одно из таких напугала меня до икоты, разинув черные глаза и рот с криком "Свежее, сочное мясо" накинулось на меня. Икота длилась целый день, усугубляя и так мое состояние. В первые дни я еще как-то понимала, что человек без воды может прожить около десяти дней, но ближе к сроку мысли стали путаться, давая инстинктам брать верх, а в данный момент это получить воду. В бреду я тянулась вперед, натирая руки кандалами, кричала до хрипоты с последующим переходом на смех и разговор с самим собой. Медленно и верно ко мне подходило безумство, а затем и смерть.
Свисая вперед, натянув цепи, я проживала последние минуты своей жизни. Тело не слушалось совсем, да и голова отказывалась что-либо соображать. Я переступила тот порог, когда уже осознаешь, что это конец и сделать ты уже ничего не сможешь. Легкие рваными движениями принимали воздух, с хриплым стоном выпуская его обратно. Сердце работало через раз, отчего я пару раз с натягом втягивала воздух в легкие заставляя его опять биться. Худшей смерти не пожелаешь никому!
***
В тронном зале горы Йоры.
- Хозяин, она на пределе. - Наемник, следивший за пленными, опустился на колени перед темным магом.
- Сколько уже прошло?
- Двенадцать дней.
- Надеть на нее браслеты и передайте ее целителю. Даю два дня для того, чтобы ее поставили на ноги.
Наемник поднялся, не поднимая головы, и поклонившись, отправился в темницу. Когда он освобождал девушку, она как кукла упала на пол, не подавая признаков жизни. Он испугался, что уже поздно, но хриплый стон позволил вздохнуть с облегчением. Застегнув на руках браслеты подчинения, он аккуратно взял худое тело на руки. От девушки ужасно пахло, что пришлось нести ее на вытянутых руках. Все же он удивлен, что она смогла продержаться настолько долго.
Целитель пожаловался, что два дня тут будет мало, и попросил позвать мага воды для помощи, все же организм девушки был действительно на пределе. В течение всего дня, они приводили ее в порядок, чтобы хотя бы поесть смогла. Она судорожно ела, не пропуская ни одной крошки. Когда ее тарелка с бульоном опустела, и целитель хотел забрать, она отдала ее только с третей попытки. Смотреть на льеру было жалко. Если в первый день, когда ее привели, у наемника было желание владеть ею, то теперь только жалось он к ней и испытывал. Все же пытка обезвоживанием - жестокая пытка. Если бы не кандалы, наложила бы на себя руки, ведь мучения она испытывала ужасные.