Страница 18 из 58
<p>
– Дима, к нам это дело не имеет никакого отношения! Пойми!</p>
<p>
– Не хочу ничего понимать! У моего друга первое дело! И я должен ему помочь! Вот, что я понимаю!</p>
<p>
– Ты ему уже, как мог, помог!</p>
<p>
– Нет. Я помогу ему с расследованием! Ты со мной?!</p>
<p>
Она махнула рукой куда-то в сторону и опять села возле друга.</p>
<p>
– Рассказывай мне все по порядку, – потребовала Варвара.</p>
<p>
– Ладно. Ладно. Мне вчера позвонил мужчина. Представился биографом династии Романовых. Сказал, что ему нужна вся информация о золотой подвеске, созданной в XIX веке придворным ювелиром для Александры Федоровны. И вот, спустя сутки после ее создания, она пропадает. До наших дней ее так и не нашли. И представь мое удивление, когда сегодня я увидел на кровати убиенных эту самую подвеску, – возбужденно говорил Зубов.</p>
<p>
– Представляю. У меня было все то же самое, но без биографа и с картинами Кто и как был убит?</p>
<p>
– Володька мне говорил, что какие-то Елена и Максим. Елена – Краснова, а Максим – поляк. Их убили, отрубив головы топором и подвесив их за руки на люстру в холле.</p>
<p>
– Аааа, вот почему была такая огромная лужа крови!</p>
<p>
– Ну, да.</p>
<p>
– И ты не знаешь, откуда у них картины и подвеска?</p>
<p>
– Не имею ни малейшего понятия.</p>
<p>
– Ладно. Поздно уже. Я пойду домой. Поедешь ко мне?</p>
<p>
– Зачем?</p>
<p>
– Ну, чаю попьем. Поговорим. Когда мы в последний раз говорили по душам?</p>
<p>
– Очень давно.</p>
<p>
– Ну, вот, видишь? Поехали.</p>
<p>
Он встал. Она тоже встала.</p>
<p>
– А от меня Рая ушла.</p>
<p>
Она выдохнула.</p>
<p>
– Ну, вот, видишь?! Поговорим про уход Раи.</p>
<p>
Они сели в свои машины и поехали к Варваре. Говорили они до трех часов ночи. Чаем там, естественно, не ограничилось. Они пили итальянский коньяк. Но благодаря отметке на бутылке, остались трезвыми.</p>
ВЛАДИМИР
<p>
</p>
<p>
Владимир дико волновался, ведь сейчас он в первый раз будет отчитываться перед начальником. Страх стал набирать обороты, когда молодой следователь Поляков понял, что рассказать-то ему и нечего. Он метался из стороны в сторону перед дверями кабинета Говорова, пытаясь придумать хоть что-то. Хоть какой-то факт, которого хватит, чтобы Илья Григорьевич от него отстал.</p>
<p>
Но вскоре Говоров сам вышел из кабинета, хмурясь, посмотрел на Владимира Сергеевича и пригласил его в свой кабинет. Поляков входил туда как на казнь. Хотя, сейчас, и будет казнь.</p>
<p>
Илья Григорьевич Говоров славится своей справедливостью. Он хвалит, когда дело раскрыто, ругает, когда у тебя ничего нет. Может даже уволить. Хоть бы он сейчас его не уволил.</p>
<p>
— Ну, Поляков, рассказывай, — произнес Говоров, усаживаясь в свое кресло.</p>
<p>
Поляков закрыл дверь кабинета и остался стоять у двери. Подходить к столу начальника было невероятно страшно.</p>
<p>
— Что рассказывать? — почти потерял дар речи Владимир Сергеевич.</p>
<p>
Говоров рассмеялся. Он прекрасно понял, что Поляков ничего нового за эти полдня так и не узнал. Но отпускать его просто так нельзя. Надо что-то ему сказать.</p>
<p>
— Владимир Сергеевич, вы вообще ничего не узнали? — спросил он.</p>
<p>
— Да, — ответил Поляков.</p>
<p>
— Ладно. Иди. Отчитаешься передо мной завтра. И завтра я жду от тебя нормального отчета, а не как сегодня!</p>
<p>
— Спасибо, Илья Григорьевич, — благодарил начальника Поляков.</p>
<p>
— Все, иди, — замахал руками Говоров.</p>
<p>
Поляков поспешил уйти. Это был единичный случай, когда Говоров не кричал. Эта невероятная снисходительность проявлялась чуть ли не раз в два года. И Владимир Поляков был чрезмерно счастлив тому, что начальник не кричал на него.</p>
ЗАПИСЬ ИЗ ЕГО ДНЕВНИКА
<p>
</p>
<p>
Однажды я вошел в кабинет отца, моего настоящего отца. Двери его кабинета не открывались ни мной, ни матерью очень долго. И какого было мое удивление, когда я увидел, что эта дверь была не заперта. Я вошел внутрь. Ящички в столе были приоткрыты. Когда я в последний раз выходил из этого кабинета, все эти ящички были заперты на ключ, хранящийся у матери.</p>