Страница 15 из 18
Оксана вышла из зала потрясенной.
Но и это было еще не все. Андрей поинтересовался:
– Ты была когда-нибудь в «Кризисе жанра»?
– Это... кафе для панков?
– Да, они там бывают. Но сегодня в «Кризисе» вечеринка банка «Российский кредит». Вход строго по приглашениям. И концерт группы «Несчастный случай».
В «Кризисе жанра» их ждали. Андрею достался самый уютный столик, который стоял чуть в стороне от всеобщего пьяного хаоса. Кафе веселилось. Джин лился рекой. По углам целовались. К Андрею подходили здороваться небритые парни в тертых джинсах.
– Неужели это банкиры? – изумлялась Оксана.
– Именно, Ксюша, именно. Им же тоже надо отдыхать. Но в понедельник утром они побреются и снова переоденутся в строгие костюмы. Домой они вернулись в третьем часу ночи. В голове у Оксаны шумело. От ветра, который весь день играл в ее волосах, пока они ездили на машине. От колокольчиков Гарри Гродберга. От громкой музыки «Кризиса жанра». И от джина.
Они вошли в ее квартиру и на минуту замерли – здесь было так тихо...
Оксана неловко улыбнулась: «Я сейчас включу музыку». Андрей ее остановил. Он достал компакт-диск Фаусто Папетти:
«Саксофон вполне подойдет для продолжения программы».
Программа закончилась в шестом часу утра. Оксана смотрела на сладко спящего Андрея – его рука лежала у нее на груди – и даже подумать боялась.
Подумать о том, что утром он может уйти. Уйти навсегда.
Роман Оксаны и Андрея стремительно набирал обороты. По крайней мере, Оксане хотелось в это верить. Продолжались и цветы, и развлекательная программа, и секс – то нежный и мягкий, а то – агрессивный и бурный. Андрей умел ухаживать. Но Оксану не покидало чувство, что все это может закончиться.
Закончиться скоро и внезапно. В тот момент, когда этого захочет Андрей.
Она почти ничего о нем не знала. Только самые общие сведения.
Бизнесмен, директор фирмы – а что за фирма? Он даже названия не сказал, отшутился. Чем он живет – кроме знания всех премьер и хороших ресторанов? Была ли у него семья? Есть ли дети? Друзья? Родственники?
Они частенько сидели вдвоем на уютной Оксаниной кухне, баловались ее кулинарными шедеврами – но Андрей никогда не рассказывал ей ни о чем личном.
Говорить о книгах – пожалуйста. О «Титанике», который недавно вышел на экраны, – сколько угодно. Даже о машинах и о сортах пива. Но только не о себе. Он даже телефон рабочий не дал. Только домашний. Одна радость: значит, жены нет.
Оксана никак не могла его просчитать. Потому порой сердилась и нервничала.
А ведь она самоуверенно думала, что знает о мужчинах все...
У нее жизнь так сложилась, что ей пришлось Узнать о мужчинах все...
В Москве еще шел снег, а в их поселке уже зацвели яблони. Свежезеленые веточки, казалось, хотели ворваться в окно и рассыпаться нежно-белыми цветками прямо по парте.
Оксана давно уже не слушала ни учительницу, ни прыщавого Генку, который битый час не мог решить у доски пустяковый пример. Она придвинулась поближе к открытой форточке. В тысячный, наверно, раз рассмотрела обшарпанный школьный двор с ярко-ржавым турником и рисунками классиков на асфальте. Когда же это наконец кончится! И эта школа, и вся эта ее жизнь после уроков! Она в последнее время просто возненавидела их одноэтажную хибару с туалетом в конце огорода и скрипучими панцирными кроватями. Ее тошнило от посевных работ на участке – в них папаша вовлекал всю семью, включая семилетнего братика. А потом пойдет эта сраная клубника с ее дурацкими усами, и бесконечное стояние на базаре, и скандалы из-за каждого рубля, который она сунет себе в заначку. Оксана в кафе-то была единственный раз. Что уж говорить о таких глупостях, как новое платье на выпускной вечер! Папаша все копит, голода боится!
Ну ничего, скоро это закончится. Она сдаст дурацкие экзамены, отгуляет выпускной – и тю-тю. Доберется до Ставрополя, сядет в поезд – и только ее и видели. Поступит в институт – на экономиста. Не получится – пробьется в техникум. Или вообще устроится на работу – хоть уборщицей, только подальше отсюда.
Но в глубине души Оксана надеялась, что до мытья полов дело не дойдет, хотя она даже на полы согласна, в столице можно и с такого низа начать. А можно – с работы секретуткой, благо печатает она быстрей всех в классе. Говорят, толковые секретарши карьеру быстро делают! А может, ей все-таки удастся поступить в институт и стать финансистом... Никто из их дыры еще не поступал на финансиста. В какие-то лесные или энергетические институты поступали, а вот в Плехановский – еще никто. Никто, кроме нее, Оксаны Берзариной!
И тогда у нее появится своя квартира и своя спальня, и кухня, и кровать. И клубнику она будет покупать на рынке. Тоже станет торговаться и придираться к продавщицам.
– Берзарина, ты, конечно, пример уже решила? – ледяным тоном поинтересовалась учительница.
Оксана с трудом оторвалась от окна и быстро ответила, даже не взглянув в тетрадь:
– Конечно. Ответ – два корня из двух. Что-что, а считать она умела.
Папаша устроил целый скандал – не хотел отпускать в Москву. Выпускные закончились – а в июне на участке каждая пара рук дорога. «Вот соберем урожай – и катись куда хочешь! – патетически восклицал он. – А сейчас денег на билет все равно нет».
Мама держала нейтралитет, а маленький братик пытался ее защищать:
«Ксана привезет мне из Москвы па-а-аравозик!»
Она в который раз со злостью подумала – наградил же господь семейкой!
Ее одноклассников родители «поступали в институт» всем семейством. Некоторые учились на заочных курсах, и предки помогали им решать контрольные. Откладывали деньги на взятки в приемную комиссию. А у них дома – одна долбанная клубника на уме.
Но торговля ягодами ее выручила. Оксана стояла на рынке с восьмого класса, и к концу десятого умудрилась скопить – даже под бдительным оком ненасытного папаши – небольшую сумму. Этих денег как раз должно хватить на билет в плацкартном вагоне. А общежитие абитуриентам, говорят, дают бесплатно.
...В Институт народного хозяйства имени Плеханова решила поступать староста их класса Толкушина. Папа – бухгалтер поссовета, мама – директор магазина. Глупышка Толкушина не раз хвасталась, что у них вся приемная комиссия будет схвачена. Оксана действительно замечала, как толкушинская мамаша ракетой носится по институту и пристает ко всем, кто имеет хоть сколько-нибудь преподавательский вид. Только доченька все равно схватила на письменной математике трояк. «Надо срочно документы куда-нибудь перекидывать!» – возбужденно сказала она Оксане.