Непреложная пара

От осознания, что Крейк слышит каждое слово, Сайли покраснела. Она повернулась к нему спиной, как будто это могло помочь ей стать незаметной:

- Мне сейчас неудобно говорить, - прошептала девушка, и ей показалось, что она услышала легкий смешок Крейка.

- Ты не одна?

- Я тебе перезвоню. Хорошего просмотра, - сказала Сайли и, не выслушав подругу, которая начала возмущаться, отключила телефон. А потом перевела его в виброрежим. Девушка повернулась к мужчине. Он стоял возле большого окна и смотрел на город в дымке начинающихся сумерек. Сайли не решилась к нему подойти, или нарушить тишину, а только стояла на расстоянии и смотрела на его мощную спину.

Он был красив. Она всегда считала его таким, как и Рейна. Всё потомство семьи Гродвольнов было красивым. Они были статными, высокими, сильными. Они излучали собой твердую уверенность и незримое превосходство над другими самцами. Они не кичились своим происхождением или статусом, они могли доказать любому, что заслуживают всего, что имеют. А имели отпрыски Гордона многое: власть, статус, деньги, а самое главное, им принадлежало заслуженное уважение других волков и людей. Любая самка, могла только мечтать, что бы оказаться избранницей одного из братьев: защита, благосостояние, статус – всё это и многое другое получала она, связав себя с кланом Гродвольнов.

Всё это получит и Сайли, став женой этого красивого мужчины. Но она отличалась от других самок, и не только тем, что не обращалась. Девушка всегда жила в достатке, под защитой древней семьи, и никогда не знала не нужды ни страха. Поэтому и мечтать об этом не умела, все это и так у неё было. Она мечтала о другом: любви, счастье, свободе. Особенно о последнем. Любовь и счастье были в её жизни, а вот свободы – никогда. Никогда она не была свободна в принятии важных решений касательно своей жизни, мелкие, бытовые, были не в счет. Хотя и в них она не могла быть полностью свободной, если  что-то не нравилось её родителям или брату. А вот важные, судьбоносные решения, она никогда не могла принять самостоятельно, у самок нет такой привилегии. У них есть обязанности, правила, запреты, а свободы нет. Им она не нужна, что с ней делать? Сайли бы придумала, только дайте…

И только сейчас глядя на своего будущего мужа, которому от её отца перейдет власть над ней, глядя на того, кто будет вместо неё принимать решения, кто будет владеть её свободой, девушка, наконец, поняла, почему не может обращаться. Она никогда, даже не осознавая этого, не хотела быть чьей-то самкой, не хотела принадлежать словно вещь, не хотела быть на привязи. Поэтому никогда и не выпускала свою волчицу наружу, в неосознанной, нелепой надежде, что испорченная, сломанная, ущербная, «ненормальная» она никому не будет нужна, и никто не посадит её на цепь. На привязи держат волков, не людей, их на цепь не сажают. Она хочет быть человеком и всегда этого хотела. Наверное, именно поэтому, детские шутки Бренда не задевали её, именно поэтому она не обращалась, плохо видела и слышала, поэтому хотела работать и общаться с людьми. Поэтому… никогда не любила Рейна… Она признавала своё увлечение им, симпатию, влюбленность в него, но не любовь. Она любила только свободу, которой у неё не было и никогда не будет. И мечтала только о ней, всегда призрачной и недоступной…

Крейк резко повернулся и посмотрел на Сайли. Девушка стояла возле дивана и по её щеке текла слеза. Он не поверил своему нюху, когда стоя к ней спиной уловил её солоноватый запах. Она плакала, молча, беззвучно, выражая своё горе одинокой слезой, и от этого показалась ему ещё несчастней. Мужчина шагнул к ней, в непроизвольном стремлении утешить. Сайли быстро отступила назад, а потом, видимо осознав, что сделала, испуганно на него посмотрела и стёрла рукой мокрый след на щеке.

Оба молчали, прислушиваясь к напряжению, которое нарастало в комнате с каждой секундой. Мужчина хмурился, пытаясь подавить вспышку ярости, от её неосознанной отстраненности, а Сайли затаила дыхание, боясь малейшим движением спровоцировать его к действию. Наконец Крейк разжал кулаки и пошел к своему столу:

- Ничего не получится. Я вызову тебе машину.

Сайли не поверила услышанному. «Нет! Только не это!»

- Не прогоняй меня, пожалуйста, - тихо попросила она.

- Тебе лучше поехать домой.

- Пожалуйста, ты ведь пообещал, что сегодня мы станем парой - шептала девушка.

- Я ничего не обещал, - раздраженно ответил Крейк, усаживаясь за стол. – Просто согласился. Но теперь вижу, что это плохая идея. Ничего не получится, Сайли. Ты боишься меня и не хочешь этого. А я не насильник.

- Я не стану сопротивляться, - пообещала девушка.

Крейк в бешенстве уставился на неё, девушка отшатнулась.

- Не станешь сопротивляться?! – тихо переспросил он, и тем напомнил Сайли её отца, который говорил таким же обманчивым шёпотом, когда был я ярости. – И ты думаешь, это должно меня успокоить? Я спокойно овладею твоим податливым телом, когда все твои чувства будут против этого?

- Я их усмирю.

- Не смеши меня, - хмыкнул мужчина, и его улыбка походила на оскал, -  Ты не умеешь усмирять свои чувства, даже когда сама осознаёшь, что тебе ничего не грозит. Ты вообще не умеешь держать свои эмоции под контролем.

Это было оскорбление для волка. Но Сайли не обиделась, она не могла позволить себе сейчас такой роскоши.

- Ты научишь меня, - прошептала она.

Крейк снова пренебрежительно хмыкнул и сказал:

- Лесть тебе не идет. Всё. Тебе пора, - он потянулся к телефону и снял трубку.

Девушка сорвалась с места со скоростью звука, и, перехватив из его рук трубку, положила её на место. А потом быстро зашептала:

- Пожалуйста, Крейк, прости меня. Не прогоняй. Я знаю, что со мной тяжело. Я плохо себя контролирую, мои эмоции все время вырываются наружу. Но я буду стараться, я буду учиться, я обещаю. Я прилажу максимум усилий, что бы научиться их контролировать, что бы…

Мужчина схватил её за запястье и сильно сжал:

- Ты слышишь себя? Ты обещаешь научиться контролировать свои эмоции, не выпуская их наружу, научится скрывать их. Ты обещаешь научиться врать?!

Девушка закусила губу, от осознания, что именно так это и прозвучало:

- Нет, я… ты не правильно понял, я…

Мужчина яростно отбросил её руку, которую до этого сильно сжимал, словно запястье девушки вдруг превратилось во что-то противное и гадкое. Сайли от силы его движения, потеряла равновесие и отступила назад.

- Всё, хватит с меня на сегодня твоей лжи. Для одного дня вполне достаточно, - сказал Крейк и снова взял трубку телефона. Сайли снова сделала шаг вперед, в решении её перехватить, но суровый предупреждающий взгляд мужчины остановил её на месте. – Пожалуйста, подайте машину к парадному входу. Пять минут, - уточнил Крейк и положил трубку.

Сайли опустила глаза:

- Не нужно. Я на машине.

- Ты не сядешь за руль в таком состоянии. Тебя отвезут.

«Уже решает за меня», - грустно подумала девушка. А потом взорвалась. Ей стало так обидно и горько, и все сдерживаемые годами чувства, и разочарования вырвались наружу.

- Не решай за меня!!! Ты не имеешь на это право!!! Я только завтра стану твоей вещью! Только завтра, ты сможешь надеть на меня поводок! А сегодня я ещё свободна от тебя и твоей власти!!! Сегодня я еще принадлежу себе! И сама буду решать, как поступать! – девушка резко развернулась и пошла к выходу, но, не сделав и двух шагов, снова повернулась к мужчине, который напряженно сидел на месте, и цинично заметила: – И ты должен радоваться такой возможности, должен сам вложить ключи от машины мне в руки. Вдруг я не справлюсь с управление и разобьюсь насмерть, избавив тебя тем самым от нежелательной женитьбы. И от ненавистной невесты, которая досталась после старшего брата, как поношенная вещь, которую придется донашивать. Завравшейся, ущербной невесты, которая не контролирует свои эмоции и не умеет обращаться в волка, как все нормальные женщины. Какое потомство она может принести? Лучше сразу от неё избавится и жениться на возлюбленной, которая является идеалом совершенства! Так? Что молчишь?