Страница 48 из 61
Сколько народу погибло с советской стороны, к сожалению, никто не подсчитывал. Не рабоче-крестьянское это дело покойникам счет вести. Только видлицкий десант унес порядка двух сотен красногвардейских жизней, ну а про потери мирного населения не поминалось и вовсе. Сколько-то финны перестреляли с показательной целью, сколько-то погибли при военных действиях, сколько-то умерло от лишений.
Войны, подпитываемые "племенной идеей", как и все, замешанные на патриотизме - подлейшие войны. Антикайнен, угодивший в таковую, сколько ни пытался, понять не мог - зачем? Зачем финны вторглись в Карелию? Зачем он, финн, воевал против своих соотечественников? Зачем вместе с государствами, втянутыми в конфликт, сюда лезли немцы?
Ответы не получались связать логически. Каждый подразумевал противоречие между собой. Если AVA идейно настраивалась на братскую помощь, то почему финские власти, как таковые, поставили карелов на уровень недочеловеков? Если сам Тойво совершил что-то преступное в отношении своей родины, почему он не мучается совестью? Если немцы заинтересованы в расширении своего влияния, почему они не влияют, а только копаются под землей и зарисовывают камни?
Патриотизм - это убежище негодяев, но ведь и негодяям нужна какая-то поддержка, материальная и моральная. Религиозная, как бы между прочим. Недаром все военные вожаки вменяют себе избранность, духовное превосходство и способность ответствовать за чужие проступки, лишь бы они совершались по их приказу.
Тойво надеялся, что с Видлицы они выдвинутся в Петроград, но получилось несколько иначе. Олонецкая экспедиция породила после своего фиаско другие кампании.
Заполыхала, так называемая, Северная Ингерманландия. Царский офицер Юрье Эльфенгрен, прекрасно говоривший, как на финском, родном, так и на русском, сплотил вокруг себя целую армию народа инкери. Его прекрасная речь всегда сопровождалась делами, в основном, одобряемыми теми же самыми инкери. Он, например, создал государственный флаг Ингерманландии, наметил пути развития, даже министров назначил. То есть, по сути, обозначил свой территориальный суверенитет.
Почти год длилась вооруженная эпопея с Северной Ингерманландией, противная, как выяснилась позднее, и Советской России - ну, это понятно, и Финляндии - это непонятно, и Германии со Швецией - тоже непонятно.
Финских красногвардейцев воевать с Эльфенгреном не отправили, боялись, видать, необдуманных действий с их стороны. Но, к несчастью самих инкери, их географическое положение не способствовало обособленности - Петроград-то под боком. Даже, несмотря на то, что Эльфенгрен отказался взаимодействовать с Юденичем, он и его Ингерманландия не имела права на существование.
Инкери, пытавшихся спастись от красных, в Суоми приняли, конечно, но конечно, в смысле - окончательно, не приняли. Уже позднее миграционная служба Финляндии по договоренности с Советским Союзом в 1944 году выдала всех "беженцев" - инкери, карелов, вепсов и саамов - обратно в СССР. Под статус "беженца" чиновные дамы определили всех неэтнических финнов. В вагоны без объяснения - и за восточную границу. А там - добро пожаловать в рудники. Говорят, встречались среди охранников этих поездов с финской стороны правильные люди, не особо утруждающие себя поимкой беглецов, тогда удавалось хоть как-то спастись. Моему деду (деду автора) - не удалось, а шесть лет в норильской шахте до самого побега с ГУЛАГа здоровья и патриотизма ему не добавило (о моем деде в моей книге "Полярник").
На железнодорожной станции "Свирица" пулеметную команду 6 финского полка переформировали, также переформировали и самого Антикайнена.
- Отправляетесь по решению РВС подальше, - сказали ему. - Ура, товарищи!
- Как так? - удивился Тойво.
- А вот так! Ты принят в ряды коммунистической партии, будешь теперь с честью нести звание партийца-ленинца.
Из двух рот, 4 и 5, шестого финского полка организовался второй батальон этого же полка. Антикайнен автоматически сделался комиссаром батальона. Ему ничего не оставалось, как чесать в затылке: где его богатства, где его милая Лотта, где его спокойная жизнь?
В Питере он надеялся получить через связи Куусинена хоть какую-то весточку от своей девушки, в Питере он надеялся завязать с карьерой военного, подавшись хоть куда - может, даже, к самому Бокию. Теперь он был готов и к этому, но судьба сделала очередной зигзаг, превратив Тойво в коммуниста, в комиссара, в активного участника гражданской войны в России.
Если воевать, то, конечно, не на своей земле. Антикайнен не участвовал в финской междоусобице, его не очень волновало, кто победит у русских, он воевал только потому, что так получилось.
Сформированный батальон должен был быть отправлен на север - слухи просочились, даже, несмотря на завесу "секретности". Там окопалось какое-то "Северное правительство", которым руководил некий старичок Чайковский. Сам-то он еще в январе 1919 года отбыл в Париж, но интервенты, приглашенные им, остались.
Это были англичане, австралийцы французы и датчане. В основном, они занимались пушным промыслом, то есть обороняли от всех, кому не лень, свои пушные фактории и пакгаузы. Охотники-промысловики вступили с ними в сговор, поэтому также охотно выходили на тропу войны.
А Троцкому, когда тот попытался договориться со всеми, показали на дверь: пошел вон, шченок! Но не интервенты заботили Троцкого со своими троцкистами - его заботили клянчившие вооружение у англичан беляки. Эдак, они не только на севере укрепят свое положение, но и к югу двинутся! Сталин над этим только посмеивался: я-то Петроград отстоял, а ты, Лева, теперь попробуй с севером справиться!
Окончание финской Олонецкой экспедиции плавно перетекло во всеобщее Карельское восстание. Основная идея была все та же: освободить братский карельский народ. Только инкери сами себя освобождали на Карельском перешейке.
Юг Советской Карелии, натерпевшийся этнических чисток, с финнами водиться не хотел. Центр и север дул щеки и доказывал свою самостийность, мол, финнов будем использовать, а дружить с англичанами. Но на самом деле общая картина всех, так называемых, "племенных" войн была сугубо потребительская - сложно назвать экономическая.
Финским барыгам нужен был лес - вырубить все, к едрене фене, и получить от этого прибыль. Немецким нацистам нужно было познание в чистом виде, чтобы добытые древние знания повернуть под свои мифические цели. Англичанам нужна была пушнина, беспошлинная и первоклассная. Австралийцам нужно было выразить свое каторжное прошлое: бери, что плохо лежит, бей, кто слаб, и всегда кричи, как потерпевший. А датчанам нужно было показать, что они тоже есть, что жена Николая-царя - датская принцесса. Что было нужно французам - да пес его знает, вероятно, что ничего. Где здесь помощь карелам, ливикам и людикам?
Батальон с Тойво доехал на поезде почти до города Медвежьегорска, выгрузился с эшелона и немедленно побежал воевать. Конец Олонецкой экспедиции оказался всего лишь началом!
Through the travail of the ages,
Midst the pomp and toil of war,
Have I fought and strove and perished
Countless time upon this star (General George S. Patton 1885 - 1945).
Через муки рождения веков,
Посередине помпезности и тяжкого труда войны,
Должен ли я сражаться и бороться и погибать
Бессчетные разы под этой звездой (стих генерала Паттона).
В Медвежьегорске базировались англичане, они и приволокли сюда катера береговой охраны и гидросамолеты - вот, оказывается, где то место "невесть откуда". Финнами здесь и не пахло, пахло контрреволюцией. Те же самые парни в кожанках, те же самые солдаты и офицеры, что творили Революцию, но под другим революционным знаменем. Это не было зеленое знамя ислама, это был все тот же красный флаг, но какой-то мелкобуржуазный, то ли партии эсеров, то ли партии кадетов, то ли еще кого-то.
Финнам-красногвардейцам, впрочем, было по барабану. Им была поставлена задача: отнять у англичан движимое-недвижимое имущество, перевербовать их на свою сторону и забить на "Северное правительство".